В голосе его вдруг прозвучала неприкрытая боль.
— Кто вас обидел, Стивен? — вырвалось у меня, и только потом я сообразила, что повторила его фразу.
— Видите, — хмыкнул он, — мы друг друга стоим. — И резко сменил тему: — Хотите знать, что мне удалось разведать о докторе Берче?
— Хочу! — кивнула я, испытывая странную смесь облегчения и сожаления.
— Что ж, — он кивнул каким-то своим мыслям и, прикрыв глаза, начал перечислять: — Во-первых, Берч избегает любых контактов с коллегами. Никаких конференций, встреч за обедами и даже личной переписки.
— Мизантроп? — удивилась я. — Он не произвел на меня такого впечатления.
— Летти, — усмехнулся Стивен и устало потер глаза, — доктор не сможет лечить, если не переносит людей. Тогда его стезя — научные изыскания.
— Понимаю, — кивнула я. — Думаете, у него есть веские причины скрываться?
— Вероятно, — он пожал плечами. — Во-вторых, несмотря на такую нелюдимость, недавно имя доктора Берча прогремело среди коллег из-за очень смелой статьи. Он предложил инновационное лечение, но поддержки не нашел, поскольку не подтвердил свои выводы достаточными экспериментальными данными. Точнее, сведения есть, но непонятно, где и когда ставились опыты. А они были — такую информацию без практических наблюдений за действием вещества не получить. И тут следует в-третьих. — Он сделал паузу и наконец посмотрел на меня. Взгляд его казался тяжелым, как гранитная плита. — Поговаривают, что Берч не гнушается опытами над пациентами. Думаю, именно из-за этого он спешно переехал сюда год назад. На курорте такие вещи проворачивать проще — люди постоянно приезжают и уезжают.
— Постойте, — нахмурилась я. — Для начала, о какой болезни была та статья?
— О сахарном диабете, — ответил Стивен чуточку недоуменно. — А что?
Ответить я не успела, потому что Эдди стало скучно. Угомонить его не удавалось, даже угрозы отправить к няне не действовали.
— Он устал, — извиняющимся тоном произнес Стивен мне на ухо, потому что мальчик выл на одной ноте.
К нам подошел смущенный официант.
— Простите, сэр, не могли бы вы… Вы пугаете других посетителей.
— Разве они никогда не видели капризных детей? — резко ответил Стивен, прижимая к себе брата.
— Нет, но… — официант помялся, но продолжил непреклонно: — Прошу вас уйти, сэр.
— Стивен, — я положила руку на плечо напрягшегося доктора. — Пойдемте. Думаю, прогулка пойдет Эдди на пользу.
Он бросил на меня непонятный взгляд, привычно удерживая Эдди одной рукой, а другой вынул портмоне…
Как ни странно, на улице мальчик действительно быстро успокоился, зато стал клевать носом и спотыкаться.
— Боюсь, нам лучше отправиться к себе, — с таким явным сожалением вздохнул Стивен, что я не удержалась от улыбки.
— Тогда нам по пути, — заметила я мягко.
— Что ж, пойдемте, — он без видимого труда нес задремавшего Эдди. — Кажется, вон там есть такси. А что разузнали вы, Летти?
— Не много, — вздохнула я. — Якобы даже совершенно безнадежные пациенты у него выздоравливают. Говорят, с ожирением и сахарным диабетом он творит чудеса.
Я хмыкнула, вспомнив, как с самого начала намеренно умолчала о специализации доктора Берча. На диагноз «ожирение» (во всяком случае, в моих устах) мистер Брифли мог смертельно обидеться, но проблемы с сердцем у него могли быть именно из-за тучности.
— Официально считается, что лекарства от сахарного диабета не существует, — заметил доктор Торнтон тем особым лекторским тоном, который отличает всех без исключения учителей. Неужели он еще и преподает? — Он смертелен в ста процентах случаев.
— Но ведь доктор Берч написал статью о своем методе? — возразила я. — И его пациенты выживают!
— Вот именно! — Стивен резко остановился и посмотрел на меня поверх светлой макушки Эдди. — Летти, вы понимаете, что это означает? Берч действительно ставит эксперименты на людях!
— Не думаю, чтобы они обращались в полицию, — тихо ответила я, не отводя глаз. — Последняя надежда для смертельно больных…
— Так нельзя! — отрезал он. — Кто знает, скольким пациентам его опыты стоили жизни? Ведь не сразу же у него все получилось! Так просто не бывает.
— Но ведь они бы все равно умерли.
Доктор Торнтон (назвать его сейчас по имени у меня не поворачивался язык) обжег меня взглядом.
— Возможно, у них оставались бы еще год или два.
— Годы мучений! — возразила я запальчиво.
— Годы, которые они провели бы с близкими, — он машинально прижал к себе Эдди, и я прикусила язык. Мальчик протестующе хныкнул и поднял встрепанную голову.
— Простите, — негромко сказала я. — Вы правы.
— Думаю, теперь вам есть, что рассказать мистеру Брифли, — заметил Стивен, жестом подзывая такси. — Кстати, через Совет докторов можно выяснить, где Берч практиковал раньше. И разузнать там.
— Конечно, — кивнула я. — Спасибо.
— Представляю, — он хмыкнул и покачал головой, — как перепугался Берч, когда в его доме появился знаменитый детектив.
Прилагательное он произнес с иронией, а я вдруг поняла:
— Стивен, это же мотив! Вполне уважительный мотив для убийства.
А ведь мистер Брифли давно должен был пройти процедуры! Что, если его уже убили?
Стивен свободной рукой взял меня за локоть и аккуратно сжал, заставив взглянуть на него.
— Успокойтесь, — велел он. — Вы ведь помните, я смотрел назначения? Там не было ничего подозрительного, кроме ошибки в дозировке.
Я вдруг сообразила, что он обращается со мной, как с нервной пациенткой, и попыталась взять себя в руки.
— Эй, мистер, так вы ехать будете? — развязно вмешался высунувшийся из окошка авто таксист.
— Конечно, — кивнул Стивен и, осторожно усадив Эдди, помог мне забраться в машину. — И побыстрее. Плачу вдвое.
— Как скажете, мистер! — таксист ухмыльнулся и рванул с места.
А я смотрела на Эдди, доверчиво прикорнувшего на моем плече, и строила коварные планы, стараясь отвлечься от мысли, что их объекта может уже не быть в живых…
В гостинице шефа не оказалось, но всезнающий портье меня успокоил, сообщив, что мистер Брифли отправился гулять по набережной.
— Месье просил подать чай к четырем, — доложил он, глядя поверх моей головы. — Мадемуазель Брифли ожидает его на террасе.
— Благодарю, — искренне сказала я, украдкой переведя дух.
Все же к шефу я по-своему привязалась…
— О, Летти! — Эрнестина взглянула на меня поверх темных очков. — Почему ты такая взъерошенная?
