— Понимаю, — генерал снова кивнул. — Продолжайте.
— Спасибо. Вы можете следить за докладом по распечаткам, которые я вам раздал. Итак, для того чтобы представить себе последствия перехода США на новый доллар, я напомню вам основные параметры глобальной финансовой системы. Мировой финансовый рынок оценивается в двести сорок триллионов долларов США плюс-минус десять триллионов. Оценка довольно неоднозначна, так как разные эксперты просчитывают рынок по-разному, но, в общем, она отражает порядок цифр достаточно верно. Эти двести сорок триллионов делятся на рынок облигаций, то есть заимствований — это около ста восьмидесяти триллионов, и акций — соответственно, около шестидесяти триллионов.
США занимают треть рынка облигаций — около шестидесяти триллионов, бóльшая часть из которых в руках иностранных кредиторов, и около сорока процентов рынка акций — это двадцать пять триллионов. Таким образом, доля США на мировом финансовом рынке около тридцати пяти процентов. Существует еще рынок деривативов, он оценивается от пятисот до шестисот триллионов, большая часть из которых, в долларах, но я его не принимал во внимание, так как эти инструменты — чистый воздух. Тут надо сказать, что финансовую реформу стоило бы провести уже давно, хотя бы для того, чтобы вычистить из рынка эти самые деривативы… Мировой финансовый рынок уже давно превратился в гигантскую пирамиду, которая балансирует на грани коллапса. Просто обратите внимание: объем рынка — двести сорок триллионов, а объем всех золотовалютных резервов, которые должны обеспечить его стабильность, — всего одиннадцать триллионов, — майор Никитин сделал паузу. — Если есть вопросы, пожалуйста, задавайте.
— Гм… — генерал поморщил лоб, рассматривая диаграмму в материалах, розданных аналитиком. — Эти облигации… около ста восьмидесяти триллионов… Это довольно много.
— Это не просто много, это — очень много, — согласился с ним майор. — Мир практически живет в долг. Вот возьмите США… Там этих облигаций несколько видов: облигации казначейства США, облигации специализированных федеральных учреждений, муниципальные, ипотечные, корпоративные… И так во всех развитых странах, включая Россию. Глобальный ВВП составляет около восьмидесяти триллионов. Это в три раза меньше долговых обязательств мирового финансового рынка, исключая деривативы.
— Впечатляет, — генерал посмотрел на Алекса, тот просто пожал плечами. — Как этот пузырь до сих пор не лопнул?
— Этот вопрос задают себе многие. И многие думают, что держится система только благодаря доллару и что рано или поздно этой поддержки будет просто недостаточно, — майор посмотрел на Строева и, убедившись, что у него больше нет вопросов, продолжил. — Теперь коротко о деньгах, так как облигации и акции — это инструменты финансового рынка и формально деньгами не являются. Всего в мире эмитировано национальных валют на пятьдесят два триллиона в долларовом выражении. В массе мировых валют доля доллара США доминирующая — более тридцати пяти процентов, это восемнадцать триллионов. Из них наличных долларов — два триллиона, безналичных — шестнадцать, причем бóльшая часть долларов находится в обращении за рубежом. Если сложить долю США в мировом рынке облигаций, акций и денежную массу долларов в виде чистой валюты, мы получим почти девяносто триллионов. Таким образом, можно предположить, что США, прямо или косвенно, через доллар контролируют все сегменты мирового финансового рынка. Также можно с уверенностью сказать, что американцы — не идиоты и чувствуют, что могут упустить этот контроль из-за нарастающих дисбалансов в мировых финансах и оттока средств в другие валюты, например — юань. Причем потеря контроля приведет к глобальному экономическому коллапсу, в результате которого США как доминирующая сила на рынке пострадают больше всего. В этих условиях денежная реформа и переход на новый доллар для них являются логичными, и, пожалуй, это — единственный выбор.
— Это тоже было во вводной? — спросил Строев.
— Нет. Это мои выводы.
— Хм… Продолжайте… — генерал снова уткнулся в распечатку. — Нас интересуют возможные последствия. Тут дальше идут довольно сложные таблицы…
— Да, конечно, — майор пролистал несколько страниц на своем планшете. — Последствия от перехода на новый доллар для мировой экономики будут катастрофические. При этом США практически не пострадают, пройдя лишь через относительно короткий период рецессии. Я не могу предположить формат реформы, но даже в самом мягком варианте она разрушит экономики ведущих индустриальных стран.
— И что, по-вашему, подразумевает этот мягкий вариант? — спросил генерал.
— Полный отказ от старого доллара и введение на территории США «нового доллара», условно обеспеченного американскими активами. При этом мягкий вариант может предусматривать сокращение денежной массы М-3 до…
— Какой массы, майор? — перебил аналитика генерал.
— Прошу прощения, — извинился тот. — Мягкий вариант может предусматривать эмиссию нового доллара в его наличном и безналичном валютном выражении до размеров, необходимых исключительно для обслуживания американской экономики. Это — триста миллиардов наличности и шесть-восемь триллионов безнала… Цифры приблизительные, но смысл в том, чтобы обменять старый наличный доллар, циркулирующий на территории США, и безналичные средства, находящиеся на счетах американских компаний в США и за рубежом, один к одному на новый доллар. Плюс конвертировать активы американских компаний в иностранных валютах в новый доллар по фиксированному курсу на день реформы…
— А со старым долларом что? — поинтересовался Строев.
— Здесь вариантов несколько. Можно, например, передать его, включая наличность и права на эмиссию, какому-нибудь международному финансовому органу, например МВФ или Банку Развития ООН.
— А акции, облигации? — задал вопрос молчавший до сих пор Алекс.
— Мягкий вариант, в моем понимании, может также предусматривать компенсацию для американских операторов мирового финансового рынка, то есть условную конвертацию стоимости активов, тех самых акций и облигаций по льготному курсу в новых долларах. Здесь суперзадача — сохранить капитализацию американских компаний на прежнем уровне, только уже в новых долларах. О цифрах говорить сложно. Рынок американских акций, скорее всего, останется стабильным на уровне двадцати пяти триллионов — компании все-таки свои… А вот с облигациями будет сложнее, потому что они номинированы в старых долларах, а его курс по отношению к новому просто рухнет. Можно предположить, что потери американских банков и фондов будут компенсированы, но даже при этом стоимость долговых обязательств США всех уровней может сократиться с сорока пяти до восьми-десяти триллионов сразу после реформы.
