и пусть его лицо исказится эмоциями, и уйдет с него это отстраненное спокойствие. Может, на стороне Хала весь опыт Низменности, зато на моей — давно накопленная злость, которой нет выхода.
Но все это когда-нибудь потом.
Я подкинула нож, перевернула его в воздухе и поймала за лезвие. Сжала изо всех сил, зная, что с этого момента медлить нельзя. Руке стало тепло и влажно, прохладное лезвие вмиг согрелось и обагрилось живой кровью.
Звуки вокруг начали нарастать, давить на уши.
Хал стоял впереди, закрывая выход к коридору с колоннами. Но позади него тряслась сама земля, все Посмертье подрагивало. И здесь это ощущалось совсем не так, как в реальности, здесь приходил в движение и мир вокруг. Гул сотрясал стены и размазывал картину вокруг, даже Хала я уже видела плохо, этаким нечетким пятном. Возможно, на его лице наконец-то появилось настоящее удивление, ведь что-то происходило, и виной тому моя кровь.
— Дай руку! — крикнул он и совершил главную ошибку: бросился мне на выручку. Я откинула нож и выполнила просьбу Хала: потянулась к нему распахнутой ладонью. Хал и здесь ошибся, попытался меня перехватить, взять за протянутую руку и прижать к себе крепче, но я лишь испачкала его рубашку кровью и отшатнулась назад.
Борьба, которой Хал боялся и о которой мечтала я, вышла смазанной, полной посторонних звуков и неконтролируемой тряски, и больше походила на беспорядочную возню. Во всем этом безумии Хал пытался меня поймать и притянуть к себе, моя кровь мелькала яркими пятнами то на его светлой рубашке, то на полу. Даже свет вокруг нас побагровел.
Я наконец смогла вырваться из хватки Хала и отступить назад.
— А теперь беги, — крикнула я и последовала своему же совету, то есть, побежала. Рывком пересекла границу света и тьмы, вздохнула от облегчения, когда оказалась в заветном коридоре с колоннами. В нем все стало легче, словно работало правило: чем дальше во тьму, тем проще. Реальность перестала бешено пульсировать, зато звуки никуда не делись, они только нарастали и надвигались вместе со стенами.
Я бежала вперед, не разбирая дороги, видела впереди лишь пятно Двери. А еще движение… тени вокруг начали свой затейливый смертельный танец, они медленно, но верно стесняли коридор. Он неумолимо сужался с каждым моим шагом, каждым новым вздохом. В Посмертье что-то происходило из-за пролитой живой крови. Были ли ожившие тени мертвецами? Я не видела, ведь для этого пришлось бы остановиться, разглядеть. Но звуковой гул преобразился и начал походить на топот тысяч ног. Казалось, я бегу уже часы, ноги охватил огонь, возможность дышать полной грудью исчезла от напряжения, а Дверь не приближалась. Мое тяжелое дыхание слилось с жуткими звуками Посмертья, стало его частью. Как предвестник беды.
И позади я слышала крик.
Мужской.
Или это очередная иллюзия? Как коридор длинною в вечность и сдвигающиеся стены… но нет ничего более конечного, чем вечность, закончился и мой забег. Остро чувствуя чье-то напряженное дыхание за спиной, я вцепилась в Дверь, надавила и ввалилась в подземный зал. Тело резко стало чужим, я рухнула, точно подкошенная, и долго лежала лицом вниз, не в силах пошевелиться. Кажется, кто-то закрыл за мной Дверь, по сторонам и вокруг меня суетились люди. Хотелось закричать, чтобы меня оставили в покое, отмахнуться от навязчивого внимания, но все, что я могла делать — это лежать и терпеть. Ломку, тряску и сдавленную камнем грудь.
Впрочем, лежать спокойно мне не дали, вскоре в лицо полетела ледяная вода. Целый ушат. Пришлось повернуть голову, чтобы не захлебнуться. Кое-как я привстала на одном локте и откашлялась. Ребра пронзило резкой болью.
— Говорят, так выглядит похмелье, если не жрать гнилость, — Дар стоял надо мной с новой порцией ледяной воды и посмеивался. — Нравится состояние? Запоминай, а ну как опять надумаешь вернуться к старым привычкам… да хватит уже умирать на ходу! Ты пробыла там всего-то два дня, а это, знаешь ли, далеко не рекорд, — с этими словами он вновь опрокинул на меня воду.
Я уткнулась носом в землю и закрыла голову руками, словно это могло защитить. Хотелось, чтобы Дарлан уже оставил меня в покое, дал прийти в себя, но я не знала, как это сказать.
— Ноги. Туда, — пробормотала я в конце концов, слабо кивнув в сторону выхода. В голове все перепуталось и смазалось… вот так неохотно отпускало Посмертье живого человека, которому рядом с мертвыми не место. Страдало не только тело, но и разум, неприспособленный к чуждому миру. Неудивительно, что мертвецов Посмертье охраняло еще более рьяно, и ни одна некромантия не способна вырвать человека из лап столь мощной силы.
— Ноги сюда, — не согласился Дарлан, а после и вовсе бесцеремонно потянул за руку наверх, вынуждая подняться. Привалил меня к стене, точно куклу, и накинул платье-халат, морщась при этом от отвращения. — Одного у тебя не отнять, Иделаида: умеешь отбивать все желание напрочь, — бормотал он себе под нос. — Думал сегодня отвлечься вечерком, так нет: как отрезало теперь!
Дарлан спрашивал что-то еще, пытался занять разговором, но я не могла ответить. Голова кипела от желания что-то сказать, но слова не складывались в предложения, меня начало трясти от бессильной ярости. Я пробыла в Посмертье дольше, чем в прошлый раз, намного дольше.
— Приготовьте для альтьеры ванну и помогите ей привести себя в порядок, — донеслось до меня распоряжение Дарлана. — Альтьера немного перебрала, будет что говорить или ругаться — не обращайте внимания.
Ощутимый хлопок по плечу и:
— Давай, Иделаида, бери себя в руки. После двигай ко мне.
Меня погрузили в теплую воду с головой. Сразу стало лучше. Мысли крутились вокруг возможности проникновения во дворец через Посмертье. Возможно, с ядом сивилл дело обстоит иначе, но… судя по всему, нет. Без разницы, как сбивать запах: отравлением живой крови или трупной водой, Посмертье одинаково неохотно отпускает живых из своего царства. Еле говорящего и не прямоходящего убийцу даже при всем бардаке упустить трудно.
Актер был прав.
Актер…
В очередной раз я нырнула в воду с головой, думая о крике, что сопровождал мой побег из Посмертья. Это кричал Хал? Он меня преследовал? Или… преследовали его? Наша связь уже давно ощущалась не так остро, как вначале, но прямо сейчас, сидя в горячей воде, я не чувствовала ровным счетом ничего. Только пустоту. Это означало… он не выбрался? Он еще там. Очень может быть, что Хал
