– А обернуть силу ограничителей не внутрь, а во вне?
– Пробовали, но всегда подводила прочность чар. – Шефнер помолчал, потом неохотно добавил: – Шварц, кажется, над этим работал.
– Да, он хотел, чтобы я участвовала в его проекте.
Я вертела в руках браслеты Ирмы, не поднимая глаз.
– Сомневаюсь, что это ваш профиль, София. Думаю, вы будете хороши во всем, чем займетесь, но вам ведь нравится более тонкая и изящная работа. Военная артефакторика, боевые чары… Это слишком грубо для вас.
На площадке что-то в очередной раз грохнуло, но я опять ничего не смогла разглядеть за бушующими вихрями силы, что сворачивались тугими кольцами вокруг боевых магов.
– Да что это такое! – проворчала я. – Ничего не понятно. Только зря время теряю.
– Ах, да. Я ведь пришел не просто так, а с подарком. Полагаю, он вам поможет.
Принимать подарки от Шефнера не хотелось. Сладости еще куда ни шло, а вот что-то дороже… Хотя от автомобиля не отказалась бы, но его я конечно бы выкупила.
Шефнер протянул мне простую деревянную коробочку. Немного поколебавшись, приняла ее. Если в ней что-то дорогое, верну.
Внутри оказались очки. В металлической оправе, с зеркальной поверхностью линз и эластичным ремешком. Подобные, правда, более современные, я использовала в мастерской, когда надо было защитить глаза. Очки были зачарованы.
– Наденьте, – предложил Шефнер.
Подавила внезапный приступ паранойи, убеждая себя, что он не стал бы подсовывать мне что-то опасное. Тем более при свидетелях.
Ремешок плотно прилегал к голове, оправа тоже была удобной. Я повертела головой, оценивая видимость, и замерла. В очках бой виделся совсем по-другому. То, что казалось раньше хаосом, приобрело упорядоченность и структуру благодаря тому, что потоки силы теперь как будто подсвечивались разными цветами.
– Синий – это что? – спросила нетерпеливо.
– Защита. Красным маркируются заклинания нападения. Но тут еще многое зависит от оттенка. Если цвет темнее, то…
Я отмахнулась:
– Хочу сама разобраться!
– Постараюсь не мешать, – в голосе менталиста слышалась улыбка. – Рад, что вам понравилось.
Я заставила себя оторваться от зрелища, чтобы поблагодарить Шефнера.
– Спасибо! Это чудесный подарок!
– Могу я рассчитывать на небольшую любезность в ответ?
Хорошо, что он не видел, как я закатила глаза.
– Я с удовольствием создам или заряжу любой артефакт, какой хотите. Если это не займет много времени, – поспешно добавила, боясь, что меня поймают на слове. – Скоро начнется учеба, и времени будет не очень много.
– О, я сейчас не об артефактах. Я хотел попросить вас уделить мне время.
– Увеличить количество часов на стажировку?
– Да нет же! – Шефнер стянул с меня очки, желая видеть мои глаза. – Нет, я бы хотел пригласить вас на пикник. Провести немного времени на природе вдвоем, вдали от городской суеты и дел.
– Это…
– Свидание, да.
Кажется, меня загнали в ловушку. Теперь сделать вид, что я ничего не поняла, было сложно.
Это был мой любимый прием в отношениях с назойливыми мужчинами. Иногда излишне самоуверенные ухажеры не хотели реагировать на простой отказ провести с ними время. Более того – отказ воспринимался как вызов, и тут уже не так важно было, насколько я нравилась этому мужчине, – срабатывал охотничий инстинкт. И тогда… Я становилась скучной и очень наивной, делала вид, что совершенно не понимаю намеков и интересуюсь лишь учебой. В моем случае это было не так сложно. Занудства во мне было в избытке, а наивность… Что ж, признаться, я на самом деле мало что понимала в отношениях. И не то чтобы хотела.
Мои родители умерли довольно рано, и я почти ничего не помнила об их отношениях. Отец утверждал, что любит маму, но редко бывал дома, она же… Став старше, я поняла, что она была несчастна с ним. Ее тяготило замужество, и, полагаю, я тоже была для нее обузой.
Маме было всего семнадцать, когда она вышла замуж, а спустя год она уже родила меня. Отказавшись от учебы и карьеры ради любви, пойдя против воли отца, она получила мужа, который пренебрегал ею, и вечно сопливого болезненного ребенка.
Но у меня не было обиды на нее. Не думаю, что сейчас, на данном этапе своей жизни, я сама могла бы стать хорошей матерью, ставящей ребенка и мужа на первое место. Наверняка была бы несчастна в браке и сделала бы несчастными других. Возможность выйти замуж я не исключала полностью, но и не торопилась. Потом. Когда закончу учебу, когда заслужу ранг мастера… Когда добьюсь всего, что хочу, чтобы не сожалеть об утраченных возможностях.
Может быть, я была странной, даже ненормальной по меркам моих ровесниц. Долго не понимала, насколько отличаюсь от большинства девушек. У меня не было подруг-сверстниц, не было матери, чтобы объяснить, какой нужно быть и к чему стремиться. Тихий ребенок, практически не доставлявший беспокойства взрослым, любящий учиться и наблюдать за работой деда. Я была любимицей у его друзей, таких же старых, как и он сам. Возможно, именно из-за того, что от меня не был проблем, дед поздно спохватился, поняв, что в моем воспитании есть некоторые пробелы. Специально нанятая гувернантка смогла научить меня делать идеальные книксены и держать осанку, но не сумела исправить мои взгляды на жизнь.
Университет стал поначалу большим испытанием для меня. Среди студентов-артефакторов училось мало девушек, и даже со своим замкнутым характером я привлекала внимание. Я не была к этому готова. Ни к заигрываниям, ни к серьезным ухаживаниям. Понадобилось почти два года, чтобы к моей персоне потеряли интерес.
В итоге меня стали считать высокомерной, увлеченной одной артефакторикой бессердечной карьеристкой. Но едва ли это сработало бы, если бы я на самом деле не была такой хоть немного. За исключением карьеристки: статусы и прочие формальные признаки успеха интересовали меня гораздо меньше, чем возможность учиться и развивать свое мастерство.
Один Петер игнорировал все те барьеры, которые я воздвигла вокруг себя, и с неутомимым нахальством пробивался к моему сердцу. И таки умудрился занять в нем место. Но только как друга. Слишком уж он напоминал мне моего отца, а это не лучшая характеристика для Шефнера-младшего. Мне сложно было его воспринимать всерьез.
Шефнер-старший – совсем другое дело. Возможно, у него, в отличие от Петера, не было в отношении меня серьезных намерений. Но даже его простая симпатия и знаки внимания пугали меня. От власть имущих лучше держаться подальше, особенно от такого, как глава СБ. Внимательного, терпеливого и очень упорного в достижении своей цели.
Вот сейчас, к примеру, я совершенно не ожидала, что мне зададут такой прямой вопрос. И сложно было найти повод отказаться.
