Вот только ничего отеческого в Шефнере не было, да и как начальника я воспринимала его с трудом. Восхищение и уважение к менталисту смешивались во мне с симпатией, которая порой переходила в раздражение – слишком уж хорошо этому мужчине удавалось вывести меня из равновесия. Заставить злиться, радоваться… а теперь еще и волноваться из-за того, смогу ли я произвести впечатление или нет!
Поскольку Мартин так и не сказал точно, в котором часу он заедет, я была на ногах уже в семь. Платье выбрала легкое и воздушное, но, опасаясь, что к вечеру станет прохладно, взяла с собой жакет. А вот со шляпкой определиться не могла. Их было у меня всего-то полдюжины… Для отдыха на природе сгодились бы две, но одна шляпка была легкомысленна и фривольна, а вторая – смела.
Заглянула тетушка Адель, удивленная тем, что я так рано вскочила на ноги. За ее спиной маячила длинноногая газель с характером куницы – Ирмгарда Грохенбау.
– Шляпа с цветами и бабочками выглядит пошло. Возьми с перышками. Да и цвет ленты чудесно оттеняет твои глаза, – посоветовала тетушка.
– Они же серые, как булыжник, – фыркнула Ирма. – Как их может оттенять синяя лента? Да и перья – это как-то старомодно.
Этим утром она была особенно не в духе. Казалось бы, Джис уехал, изматывающих тренировок больше нет. Отдыхай, наслаждайся жизнью… Хотя, может, для нее отдыхом было издеваться над другими людьми.
– Тебе не стоит заморачиваться с модой, дорогая, – снисходительно сказала я. – В военной академии тебе все равно это не пригодится.
Тетушка осуждающе покачала головой.
– С таким злым язычком от вас все женихи сбегут. Хорошо хоть моего племянника весьма сложно отпугнуть язвительностью.
– А при чем здесь господин Шефнер? – тут же спросила Ирма.
– Так Софи же с Мартином собирается на свидание? – вскинула тонкие брови тетушка.
Ну ничего от фрау Ратцингер не скроешь! Вздохнула и кивнула.
– Кажется, да. Если он, конечно, не забыл. Или его не отвлекли более важные дела.
И тут же пожалела о своих словах. Прозвучало так, будто я мечтала об этом свидании. А ведь это не так. Меня подставили, обманули.
Я ожидала, что Ирма вновь попытается съязвить, но она молчала и выглядела как-то растерянно. Тетушка Адель заметила это раньше меня и сделала свои выводы.
– Не беспокойся, – ласково сказала она. – Уверена, у тебя скоро тоже будет много поклонников.
– Не нужны они мне! Никто не нужен!
Ирма всхлипнула и выбежала из комнаты, заставив нас недоуменно переглянуться.
Шефнер прибыл в десять, когда я уже успела задремать прямо в кресле в гостиной. Впрочем, услышав шум подъезжающего автомобиля, тут же проснулась и даже успела придать себе скучающий и холодный вид.
– Прекрасно выглядите, – рассеянно сказал мужчина, едва взглянув на меня и думая о чем-то своем.
И стоило так стараться произвести впечатление? Даже туфли новые надеть. Чувствовала себя глупо. Может, я все надумала, и это вовсе не свидание? Ну или свидание в каком-то другом смысле. Как встреча с кем-то. А может, это какой-то шифр или кодовое слово… Ох, что-то я совсем запуталась.
Мы сели в автомобиль, и я тут же сунула нос в корзину, поставленную на заднее сиденье, – из нее очень вкусно пахло, особенно для меня, так и не успевшей позавтракать.
– Не трогайте! – строго сказал Шефнер, в этот раз сам севший за руль. – Это для пикника.
– Я только посмотреть, – ответила с достоинством, чинно сложив руки на коленях.
Минут через десять менталист, постоянно морщивший нос и косящий глазом в сторону корзины, не выдержал.
– Хорошо! Можете взять яблоко. И мне передайте пирожок.
– А чего это мне яблоко, а вам пирожок? – возмутилась. Заглянула в корзину и присвистнула: – И вам ли скупиться на пирожки, господин Шефнер?! Здесь же на неделю хватит!
– Я забочусь, чтобы вас не укачало в дороге. Ваш дедушка как-то говорил мне, что вы плохо переносите тряску, особенно на полный желудок.
Прислонившись щекой к нагретому стеклу машины, я закрыла глаза.
– Мне однажды стало плохо, когда мы поехали с ним за город, – ответила неожиданно севшим голосом. Воспоминания о деде и обо всем, что с ним связано, были все еще болезненными. – Почему вы говорили с дедом обо мне?
– Мастер Вернер любил похвастаться успехами своей внучки. Но иногда рассказывал про вас и что-то забавное или милое.
– То событие совсем не было милым, – проворчала, пряча смущение. – В тот день я объелась пирожными и конфетами в честь дня рождения. С тех пор и не люблю сладкое.
– М-м-м…
– Но ваши гостинцы меня всегда радуют, господин Шефнер, – поспешно сказала я.
– Джиса, судя по всему, они радуют гораздо больше, – вздохнул менталист. – А цветы вам нравятся?
– Не очень.
– Украшения?
– Неуместно. Их дарят… при более серьезных отношениях.
– Точно. Прошу прощения, – Шефнер задумался всерьез. – Книги и артефакты?
– Неплохо, но с первым у вас большой шанс не угадать, а со вторым… ну хорошо, очки я у вас взяла, не удержалась. Но артефакты – это слишком дорого, чтобы я могла позволить себе так легко их принимать. Лучше если вы мне покажете все, что у вас есть, и если мне что понравится, то я их, с вашего разрешения, скопирую.
– Как хитро! – весело восхитился менталист. – Но полный доступ к семейным раритетам Шефнеров получит лишь моя супруга. Взять сыр и сбежать так просто не удастся.
Я рассмеялась.
– Вы забыли о Петере. Что мне стоит попросить его об услуге?
– Но тогда я обижусь и оскорблюсь. Вы же не поступите со мной так жестоко?
Разговаривать и шутить с Шефнером вот так, ни о чем, было приятно. И я постепенно начала расслабляться. К сожалению, лишь на время.
Занятая шутливыми препирательствами, я не следила за дорогой, поэтому поздно поняла, что мы покинули городскую черту. А ведь точно, Шефнер говорил, что хотел бы выехать за город! Я же совершенно забыла об этом, настроившись на парк, где бы мы чинно и прилично провели время среди других таких же парочек… Но Шефнера это конечно же не устраивало. Он не любил быть на публике, предпочитая держаться в тени. К тому же в связи с последними событиями глава СБ привлек внимание журналистов, а значит, посещать людные места было для него проблематично.
Вот только мысль, что мы останемся с ним наедине, далеко от других людей, меня пугала.
Я выросла среди мужчин и никогда их не опасалась, не ждала угрозы. То похищение навсегда изменило меня, заставило осознать, насколько я слаба и беспомощна. Можно быть сколь угодно талантливой и умной, но почти любой мужчина, которого я встречала на своем пути, был физически сильнее меня. За внешним дружелюбием могла скрываться злость, за заботой – корысть, а за восхищением – вожделение. Я привыкла считать себя равной мужчинам во всем, но в любой момент могла оказаться их жертвой.
