соседу.
– Значит, гонялся за тобой с топором и грозился убить? – уточнил сержант.
Женщина всхлипнула.
– Заявление писать будешь?
– Сонька, не дури! – вмешался хозяин квартиры.
– Заткнись! – Мужика оттащили подальше от жертвы.
– Вы его заберете, да? – спросила она, оглядывая нас всех по очереди подбитым глазом.
– За попытку убийства он надолго сядет, – уверил ее сержант.
– Надолго? – задумалась женщина. – А на что мы с Сашкой жить будем? А кто все это отремонтирует? – Она обвела взглядом недавние разрушения.
– А если он тебя с Сашкой убьет?! – разозлился сержант.
– Да нет, что вы, – замотала она головой. – Сашеньку он и пальцем никогда не трогал. Витька просто сегодня выпил лишнего. А я сама виновата, попросила соседа мешок картошки из сарая в квартиру поднять, – принялась она нас уговаривать.
– Ладно, поехали. – Сержант утратил интерес к этой семейке.
– До центра подбросите? – сориентировался Скворцов.
– Поехали, – кивнул ему старший наряда.
Опер схватил меня под руку и потащил на выход.
– Да я сам, – вырвался я.
Настроение стало совсем паршивым. Как с таким лицом выполнять комсомольское поручение? Грачева меня точно уроет.
На выходе вновь встретился глазами с мальчиком. Он так и сидел под вешалкой, боясь выбраться из убежища.
– Слушай, сержант, нельзя же ребенка с этими ненормальными оставлять, – догнал я его на лестнице.
– А что мы можем? Баба не хочет писать заявление! А если принудим, она все равно его потом заберет. Плавали, знаем, – сплюнул он.
– Я могу показания дать, – предложил я.
– Лучше не вмешивайся, – дал он совет. – Сам же виноватым останешься. Они помирятся и скажут, что это ты залез к ним в хату, а мужик от тебя отмахивался тем, что под руку подвернулось.
– Альберт, это вообще не наш район, поехали уже отсюда. – Скворцов тоже не разделял мое рвение.
– Как там у нас дела? – сменил я тему, когда мы уже ехали в служебной машине.
– Никак. Мимо всё, – расстроил он меня еще больше.
– Слушай, Вадик, ты недавно жаловался, что тебя Лусенко за картотеку засадил, – вспомнилось мне. Видимо, от выброса адреналина мозги заработали как надо. – А что это за картотека?
– Да сверху приказ по райотделам скинули о создании картотеки по способу хищений. Скорей бы уже закончить да в город сплавить. Надоела она мне до чертиков. – Скворцов привычно начал ворчать на эту тему.
– А чего ты молчал?! – перебил я его. – Карманные кражи ведь тоже должны учитываться?
– Да нет у нас их! Щипачами городское управление занимается, – вспылил он, и я вспомнил, что он мне об этом уже говорил.
– То есть информацию по карманникам другие райотделы тоже не собирают, картотеку по ним чисто город ведет, – задумчиво проговорил я. – Мне надо срочно в управление!
– Ночь уже, – напомнил мне Скворцов. – К тому же кто-то мне девочек обещал.
И этот понедельник выдался безрадостным. Болел нос, даже притронуться к нему не мог. Нет, мне его не сломали, но без отека не обошлось, из-за чего было трудно дышать, да и видимые последствия были – гематомы, ну хоть не под глазами.
Мой непрезентабельный вид, как и ожидалось, сразу вызвал гнев у начальства.
– Чапыра, ты ведь это специально! – неистовствовал на утренней оперативке Курбанов. – Решил нас опозорить?!
– Встречу со студентами можно отложить, – предложил я как вариант.
– Некуда ее откладывать! В это воскресенье уже седьмое ноября, считай следом День милиции. А мероприятие велено провести до праздников!
– Проведите ее тогда сами, – огрызнулся я. – У вас и звание повыше, и опыта побольше. Вы о службе можете рассказать всяко больше моего.
– А ты не охренел? – задохнулся майор от возмущения.
– Хватит уже пререкаться! – Претензия Головачева предназначалась только мне. – Так пойдешь. Все равно больше некого послать. – Подполковник перевел взгляд на своего зама. – До праздников надо как можно больше дел в прокуратуру направить, а Чапыра у нас здесь один комсомолец-нераскрытчик. – Состряпанное начальством словосочетание всех рассмешило.
– Кто тебя так разукрасил? – начал допытываться Курбанов.
– Соседи, – ответил я. – Случайно. За грабителя приняли.
Вновь послышались смешки.
– Отчего-то меня это нисколько не удивляет! – припечатал майор.
– Чапыра, доложи по форме! – унял всеобщее веселье Головачев.
– Как ты вообще в той дыре оказался?! – вновь взъелся Курбанов, после того как я закончил доклад. – Это же другой конец города!
Я предпочел проигнорировать вопрос.
– Товарищ подполковник, – обратился я к Головачеву, – подпишите запрос в городское УВД. – Я протянул ему напечатанный с утра документ. – Мне нужно с картотекой ознакомиться.
Головачев, к моей радости, не стал выяснять подробности, чиркнул подпись и отпустил всех по рабочим местам с напутствием: кровь из носа, а дела чтоб к концу недели у него на столе лежали.
Мой же путь лежал в городское управление, где я и пробыл до вечера. Картотека оказалась бумажной, так что, пока я всю ее перебрал, рабочий день подошел к концу.
Ну хоть не зря мучился. На фотографии Казанцев Андрей, единожды судимый за кражу, был явно моложе оригинала, но я его узнал. В карточке также был указан адрес его прописки. Но сперва я вернулся в отдел, нужно было подготовиться к намеченной операции.
Идея подбросить Казанцеву валюту или наркотики сразу отпадала, у меня ни того, ни другого не было, как и левого ствола с боеприпасами, что тоже было запрещено иметь обычным советским гражданам. Значит, придется ограничиваться угрозами.
Чтобы казаться убедительнее, нужно или вооружиться, или заявиться к Казанцеву с группой поддержки. Вот только доверие в чужой стране для меня недостижимая роскошь, и я не рискну посвятить кого-либо в свои планы. Ни Скворцова, ни Войченко, ни даже студенческого друга Альберта Алексея Жаркова. Чревато последствиями. Так что все придется делать самому.
Казанцев жил в такой же хрущевке, как и я. Ждать его пришлось до самой темноты. Первым делом я проверил чердак, благо тот не запирался, а то бы пришлось как-то вскрывать замок, в чем я не был докой.
Карманник поднимался на свой последний этаж, бубня себе под нос мелодию. Явно был выпивший и по сторонам совершенно не смотрел. Поэтому мне удалось подскочить к нему сзади незамеченным. Впечатал его лицом в стену, завел назад руки и защелкнул на них наручники. Оттянул за длинные волосы голову и запихал ему в рот носовой платок, после чего потащил струхнувшего и упирающегося парня на чердак. Лучше было, конечно, в его квартиру, но согласно учетной карточке он проживал по этому адресу вместе с матерью.
Кое-как запихал его наверх, подтащил к намеченной ранее металлической трубе и перестегнул на нее один из браслетов.
– Объясняю правила. – Я навел фонарь на лицо Казанцева. – Ответишь на мои вопросы, не пострадаешь. Будешь артачиться, прострелю колени. Уверен, сломаешься уже на первом. Боль будет адской. Выстрелы не услышат, не надейся. Я показал ему плюшевого медведя, что остался в кабинете от Ксюши. Приложил игрушку к ноге сидящего на заднице карманника и вдавил в медведя ствол пистолета.
В ответ клиент что-то промычал неразборчивое.
– Если понял, то кивни.
Не переставая мычать, Казанцев усиленно закивал.
– Кто тебе приказал украсть у меня удостоверение? – спросил я единственное, что меня интересовало, и вытащил кляп.
– Да пошел ты, мент!
Пришлось запихнуть кляп обратно.
– Неправильный ответ, – пожурил его
