блуждать несколько дней, имея на руках конкретные ориентиры местности, но так и не обнаружить его. Как и случилось в данной конкретной ситуации.
Ещё Игорь сказал Никите, что в лесу творится что-то неладное. Звери покидают свои норы и уходят в другие леса. Самые отчаянные направляются в частные постройки. С чем это связано он понятия не имеет. И как выразился лесник: «Неспроста это случилось именно с их семьёй. Ведь сами посудите, их дом находится ближе всего к лесу. Вот зло и настигло их». Об этом Никита ничего мне не сказал.
66
Хуже всего было то, что стали пропадать и другие дети. И люди в городе, несомненно, подозревали «психа с раздвоением личности». И естественно многие очевидцы, видели похожую чёрную «ладу» без номеров во дворах. Якобы окна затонированы. Машина едет практически бесшумно, словно подкрадывается, как хищник к добыче. И тот, кто окажется на её пути, тотчас исчезнет. Но это конечно были всего лишь слухи, городские байки. По версии следователей, он уже давно бросил мою машину где-нибудь на пустыре, а сам, если и продолжал орудовать свои преступные дела, передвигался на другой, возможно угнанной, машине.
А меня всё больше начинало одолевать чувство вины. Перед смертью Света сказала, что только я могу остановить его. Но как? Каким образом? Я ощущаю себя словно колобок. Хожу-то вперевалочку. Я и с подростком то не сумею справиться, а тут здоровый мужчина.
Время неумолимо перелистывало день за днём, как листы в календаре. Невероятно скоро наступила зима. Оба города-соседей накрыло белым покрывалом. Для Сибири нормальное явление, особенно в конце осени, начале зимы. Из-за участившихся пропаж детей и подростков, родители практически перестали выпускать своих чад из дома. Губернатор приказал ввести комендантский час. Все дети до шестнадцати должны быть дома не позже восьми вечера, либо только с взрослыми. В новостях без устали только об этом и твердили.
За несколько месяцев пропало тринадцать детей. Девочек и мальчиков, о которых ничего неизвестно. Какой-то придурковатый экстрасенс начал распространять слух, что все дети убиты и захоронены в лесу. Мне оставалось только молиться, чтобы это всё поскорее закончилось.
***
Которую ночь просыпаюсь в холодном поту. Каждый раз снится один и тот же кошмар. Я ложусь спать в квартире своих родителей, с чувством, будто я на самом деле в своём доме. Кто-то прокрадывается внутрь. Я уже практически проваливаюсь в сон, как слышу звук, напоминающий удар. Глухой. Как будто кто-то вонзил топор в пень. Я резко открываю глаза. Сон стремительно улетучивается, а я лежу в комнате прислушиваюсь ко всем звукам, заглушаемые биением сердца и таращусь в тёмный потолок.
67
Я собрала одежду. Сейчас в моём гардеробе лишь вещи для беременных. Кстати, самые удобные вещи. Насколько мне известно, некоторые женщины носят их и после родов какое-то время, пока фигура не придёт в норму.
На часах всего шесть утра. Сегодня суббота. Холодная декабрьская суббота. Я надеялась, что сумею собраться, не разбудив родителей. Иначе появятся вопросы, на которые у меня нет ответов. Я и сама, по сути, не знала, что собираюсь сделать, просто знала, что должна положить этому конец. Света была права, только я могу его остановить, потому что знаю чуть больше, чем другие люди. И время. Его совсем осталось немного.
Через три часа автобус довёз меня до соседнего города, который стал мне ненавистен. К этому времени мама уже прочла, оставленную мной записку на холодильнике. Я знала, что шансы на благополучное стечение обстоятельств невелики, поэтому писать что-то радужное, типа: «Скоро вернусь, не волнуйтесь» не стала. Я просто попросила дать мне три дня и не беспокоить меня звонками и ничего не говорить полиции. А если после трёх дней я не вернусь вот тогда пусть бьют во все колокола, но естественно мама тут же мне позвонила. Мы поговорили, и она поняла, что переубеждать меня нет смысла. Ключи от моего дома изъяла полиция, но запасной комплект был и у родителей, которым, кстати, я и воспользовалась. Плюс позаимствовала несколько прочных отцовских кожаных ремней, армейских вроде бы, и плоскогубцы. Он, конечно, был не в курсе. За неделю до этого я прикупила травмат, искренне надеясь, что он мне не пригодится.
Прежде чем войти в дом, я ободрала все жёлтые ленты с кричащей надписью: «Опечатано». Пришлось пробираться к двери по глубокому снегу. В эти моменты я чувствовала себя ещё больше беременной, ещё больше неуклюжим колобком. И ты в самом деле собираешься сделать то, что задумала?
Несколько минут я стояла в нерешительности, взирая на свой дом, в котором произошло столько всего и хорошего, и плохого. Разбитое окно в гостиной кто-то из полицейских заботливо заколотил досками. В самом же доме царила прохлада и никем не тронутая атмосфера. Кровавое пятно по-прежнему было на том же месте. Прикасаться к нему не было ни малейшего желания. Первое что я сделала – это растопила камин. Сделать это мне удалось только со второй попытки. Мёрзлые поленья никак не хотели разгораться. До дома я добралась на такси, так что, если что-то случится уповать мне не на что. После того, как камин разгорелся и наполнил дом лёгким теплом, я включила счетчик, и холодильник в кухне тут же отозвался мерным гудением. Если я собиралась провести здесь три дня, то мне просто необходима еда. Прежде чем вызвать такси и приехать сюда, я заглянула в продуктовый магазин. И вот теперь нужно было разобрать пакеты, чтобы ничего не испортилось. Хотя в такой холодрыге вряд ли что-либо испортится. Дом прогрелся лишь к полудню. К этому времени я переоделась в домашнее, отнесла в сарай деревянный стул. Пришлось немного прибраться. После моего побега и полицейского осмотра. В сарае всё валялось. А это могло помешать моему плану. Всё что я смогла отодвинуть и поднять я убрала, остальное оставила как есть.
Мне потребовалось несколько долгих минут, чтобы решиться спуститься вниз. Освещая свой путь телефонным фонариком, я в первую очередь убедилась, что там никого нет. Хотя меня не покидало чувство, что дверца над головой вот-вот захлопнется, и я вновь окажусь в заточении. После того, как я спустила вниз стул, привезённые с собой отцовские ремни и плоскогубцы, я быстро поднялась наверх и свободно выдохнула. От удушающего зловония внизу закружилась голова, а к горлу подкатила тошнота. Но хуже всего были нахлынувшие воспоминания. Они вернулись с невероятной чёткостью, словно всё произошло не несколько месяцев назад, а только вчера. Малыш в животе нервно заелозил, пнув меня под рёбра. Да, как же я тебя понимаю. Мне здесь тоже не нравится. Тем
