для нее обыденным. Мыслями она явно была где-то не здесь.
– Жаль, что мне из квартиры до завтра выходить нельзя, сама понимаешь! – кивнул я на стену, за которой был сейф. – Но завтра, как только я их потрачу, то сразу приглашу тебя в лучший ресторан! Будем покупки обмывать. Пойдешь завтра со мной в ресторан?
– Пойду! – Наташа смотрела на меня задумчиво, видимо что-то для себя решая.
– А разве нам обязательно куда-то идти сегодня? Разве нельзя здесь, дома отметить наше знакомство? – задала она тот самый вопрос, который я так ждал.
– Конечно же, можно! – притворяться похотливым счастливцем мне не было никакой нужды, я и на самом деле испытывал неуемную радость опера-самца. И психологическое облегчение от начавшейся реализации я тоже испытывал.
Я взял прекрасную девушку за руку и она не стала ее освобождать из моих пальцев.
– Солнце моё, наш с тобой сегодняшний домашний ужин ресторанному почти не уступит! – заверил я Галину-Наталью и барственным жестом распахнул перед ней холодильник «Мир» с его округлыми углами.
Мельком взглянув на полки с деликатесами, которые не для всех, девушка опять задумалась.
– У меня сегодня еще два клиента. Люди очень важные и подвести их я не могу! – она замолчала, опять впав в раздумье и предоставив мне возможность самому проявить похотливую инициативу. – И еще мне маму нужно предупредить! – скромно потупила глаза королева красоты, ножниц и прочих расчесок.
– Не проблема, душа моя, как только освободишься, я тебя жду! Мама, это мама! Мама, это святое! Заодно потом зайди в булочную, у меня хлеба почти нет, – в ответ она согласно кивнула.
Вроде бы все получалось естественно и правдоподобно. Барышня сейчас устремится предупреждать маму-Воронецкого, а мне тоже надо маякнуть операм, что погрузка апельсинов бочками началась.
Постригальщица Наталья объявилась около девяти вечера. Она успела не только предупредить маму, но и переодеться в джинсовый костюм.
Взяв на себя сервировку стола, она весело шутила и между делом задавала вопросы. О стоимости квартиры, которую я якобы собрался приобретать и о мифическом брате, приезжающем завтра покупать «Волгу».
Стараясь отвечать, не выпадая из границ легенды, я размышлял, как эта милая девушка будет меня приводить в состояние овоща? Клофелин? Что-то из опиюшек? Или, что тут у них сейчас в ходу? Не будет же она в меня в постели вульгарно тыкать ножиком? Нет, скорее всего, до такой пошлости она не опустится. Она меня траванёт и впустит Воронецкого. А уж тот меня вряд ли потом оставит в живых. Этот товарищ понимает, что свидетель, так подробно познавший и, в самых интимных деталях рассмотревший его подельницу, ему совсем не нужен. Ну не Наташу же ему после экспроприации зачищать! Нет, она для него слишком удобный и проверенный инструмент. И, опять же, надежный и очень приятный соратник в идейной борьбе за неправедно добытые денежные знаки.
Стасу и Борису я обеспечил шикарные условия для засады. Зинаида Петровна, из квартиры напротив любезно согласилась предоставить им свой коридор и две табуретки для наблюдения за моей дверью. Глазок в ее двери был в полной исправности. Она даже пообещалась регулярно поить милиционеров чаем.
Женщина была в возрасте, а обилием сериалов это время было небогато. А тут такое приключение! На всю ночь в ее квартире два милиционера в засаде! Экая пикантность! Все соседки потом от зависти задохнутся. И статус звезды всех ближайших в округе лавочек ей обеспечен надолго.
Перед приходом Гали-Наташи я прополоскал рот коньяком и теперь, употребив вместе с ней три рюмашки, я был таким, как ей и надо. Пьян, словоохотлив и суетно нетерпелив во всё нарастающей своей похоти. Больше пить я не стал, так как опасался не уследить за виртуозными руками коварной злодейки. Особенно, после того, как раскрасневшись от коньяка, искусительница расстегнула пару пуговиц на теснящей ее роскошную грудь джинсовой рубашки. Теперь, точно, из моей посуды пить мне было нельзя.
Наташа оказалась искусницей не только в стрижке. В постели она тоже была на высоте. И даже, когда она была снизу, то все-равно была на высоте. И в коленно-локтевой постановке интимного вопроса она тоже была вне конкуренции… В общем, девушка мне попалась с активной жизненной позицией, беззаветно любящая секс и не склонная скрывать эту свою индивидуальную особенность. Уже через пару часов мы с ней были мокрые и обессиленные.
Когда сменили простыни, и сходили принять душ, на часах было уже около двух.
– Что-то я проголодалась! – с грациозностью кошки, потянувшись, объявила прожорливая блудница-разбойница. – И еще так выпить хочется! Давай выпьем за удачу, чтобы все у нас получилось! – она сама разлила коньяк по рюмкам.
Сибаритствовали мы, сидя за журнальным столиком. Пить коньяк из рюмок, конечно же, моветон, но соответствующими бокалами я пока так и не обзавелся, а Пане Борисовне они, наверное и вовсе были не нужны.
– Принеси мне пожалуйста воды, после всего этого так пить хочется! Совсем ты заездил бедную девушку! – Галя-Наталья указала стройной ногой на комок мокрых простыней на полу, без особого, впрочем, укора в голосе.
Это, значит, чтобы у них с упырём Воронецким, что ли всё получилось? Печень мне проткнуть или голову железякой раскроить? Нет уж, следующую рюмку точно пить нельзя. И не пить тоже нельзя, эта самка богомола может заподозрить недоброе и насторожиться. Ладно, пусть моя «любимая» спокойно и без помех бодяжит свой коктейль Воронецкого. Я встал с постели и, с видом не истратившего всего своего либидо павиана, послушно направился на кухню.
Там я не торопясь разогрел чайник и намутил себе полчашки растворимого кофе. Вернувшись в комнату, я протянул стакан с водой Наташе, а чашку с кофе поставил рядом со своей рюмкой. В эту чашку я эту рюмку и опрокинул, как только девушка наклонилась, чтобы поднять с пола свой бюстгальтер, который я так неуклюже смахнул с подлокотника кресла. Вернув рюмку на стол и по-пролетарски крякнув, я закусил несостоявшийся глоток долькой шоколадки.
– Что-то меня плющит, давай полчасика покемарим? – стараясь не глядеть в глаза барышне, я полез к стенке, накрываясь одеялом с головой. – Но потом мы обязательно продолжим! Ты свет гаси и рядом ложись, я без тебя не усну! – вяло капризничал я, растягивая слова.
Моя личная парикмахерша
