— Если ты о наших гостях…
— На… ших?
— …то это светила медицины: традиционной и нетрадиционной, магической, сверхъестественной и шарлатанской… — Вельзевул с нескрываемым уважением относился к представителям науки.
Децербер не разделял его восторгов. Вообще-то, ему было плевать, лишь бы дом не развалили.
— И зачем они припёрлись? — спросил он.
— Чтобы помочь тебе!
— И что, сильно помогли?
— Каак сказать… — Вельзевул неопределённо покрутил ладонью. — После того как я их позвал, они много пили и обсуждали, выдвигали разные версии, но, честно говоря…
— Ага, понятно, — не дослушав, произнёс Децербер. — Богемная тусовка за чужой счёт.
— Дец, не ст о ит, я думаю…
— А эти «аксессуары» как тут оказались? — Децербер обвёл комнату взглядом.
Вельзевул также обвёл взглядом комнату.
— Столы, столовые приборы и вино каждый из гостей взял с собой, — ответил дьявол. — Они не хотели показаться некультурными. Не могли же они прийти к незнакомому существу, развалиться на диванах и требовать еды и питья… Ну, кто так делает? — Вельзевул выразительно поглядел на Децербера.
Пёс и ухом не повёл — ни одним из.
— И как они допёрли столы и всё прочее? Главным образом, меня интересуют столы. Вон тот здоровёхонький оборотень с завитой шерстью дотащил бы, верю. Но как не надорвались эти хиляки?
— Тише, тише… они гении!
Децербер саркастически хрипнул:
— Гений наш общий дружбан Повелитель. Гении поэты — творцы прекрасного, вроде Сушкина…
— Аушкина, — поправил Вельзевул.
— …философы: Ратсок, Горпифа…
— Он Афипрог.
— То-то я думаю, смешное имечко: Гора Пива… Великие музыканты тоже гении…
— Ахб?
— Угу. И Вен-Хо-Бет. Они — гении. А твои учёные просто много знают.
— И это плохо?
— Плохо, что они при этом трепачи.
— А сам?
— А я этого не скрываю.
Но Вельзевул бился до последнего:
— Если они и не столь гениальны, как Эйн Шатейн, это не отрицает полностью их гениальности!
— Ну ладно. — Децербер пощадил чувства друга и сменил тему: — Но как, скажи на милость, они дотащили тяжеленные столы ко мне домой и не переломились?
— Учёные — очень трудолюбивые существа. — Вельзевул послал Децерберу пристыжающий взгляд.
Пёс ловко увернулся.
— Но эти столы весят, наверное…
— Учёные — очень трудолюбивые существа.
Децербер сдерживал иронию, как мог, но она всё же победила:
— Так-таки и все?
— Извините, что вмешиваюсь в ваш научный диспут… — Доктор Булгак вынырнул из-за ног Вельзевула и нагнулся к Децерберу. Троицу тут же поспешно окружили маги, знахари, ведьмы и врачи стандартной профориентации. Булгак снял очки и, протирая их специальной тряпкой, сказал: — Дорогой Децербер, ваш случай взволновал адское медицинское сообщество. Настолько, что представители враждующих школ не побоялись встретиться лицом к лицу у вас дома, на импровизированном консилиуме, который замечательно организовал ваш друг Вельзевул. — Булгак поместил чистые очки на нос. — Благодарим за бутерброды, мне лично они очень понравились: мясо нежнейшее, колбаса в меру острая. Коньяк — просто что-то потрясающее!..
— Коньяк?! — взвился Децербер и вернулся на подушки с новым приступом боли.
— Дец, 10 бутылок ведь лежали без дела… — смущённо пробубнил Вельзевул.
— 10 бутылок?!
— Ну да… Заходил Зосуа, справлялся о твоём здоровье. Он принёс спиртное, за счёт заведения. Но, спрашивается, куда девать десяток бутылок коньяка?..
— Что значит куда?!
— Вот я и решил использовать их для банкета. Фуршета. Ты же всё равно…
— Что всё равно?!
— Как я мог оставить собрание высокочтимых существ без коньяка.
— А меня?!
— Дорогой Децербер, вам требуется покой, — умиротворяюще произнёс Булгак.
— Скажите это ему!
Децербер зыркнул на дьявола.
Тот вначале отшатнулся, потом скривился, потом отмахнулся — и спрятался Булгаку за спину.
Децербер проворчал что-то нечленораздельное.
Булгак замялся.
— Уверен, — нерешительно начал он, — ваш друг Вельзевул не хотел…
— Он мне не друг!
Симпатичная самка игуанида, одетая в вышитый бисером белый халат, тронула Булгака за рукав:
— Майклаф Айнасссович.
— А? Да, Годзи?
— Не приссступить ли нам к осссновной часссти? — прошипела Годзи.
— Не сомневайся, моя прелесссть, непременно присту… — Булгак замер на полуслове, спохватившись, что они были не у себя дома и далеко не одни. — Я… Э… В общем, да… да, дорогая коллега , вы правы. Дорогой Децербер, — Булгак был сама официальность, — у меня к вам есть серьёзный разговор…
— Доктор, только не надо вот этих вот: у меня к вам есть серьёзный разговор… Не люблю я этого. — Децербер сдвинул брови и взволнованно закурил.
— Дорогой Децербер…
— После такого обычно выясняется, что ты кокнул своего папашу и согрешил с собственной мамочкой. Или что-нибудь в том же духе.
— Я сам упирал на то, что вам необходим покой, но оставлять такие новости без внимания, по-моему… Вы не против, я начну с менее шокирующего известия.
Децербер не удержался и выпалил:
— Будет ещё и более шокирующее?
Булгак прочистил горло.
— Во-первых, дорогой Децербер, вы проспали 7 дней.
— Неделю?!
— Да. И в последний день ваше состояние ухудшилось до критического — мы буквально бились за вашу жизнь.
Децербер ошеломлённо пыхнул средней сигарой.
— Ухудшилось, говорите? А каковы были… симптомы?
— Интересно, что вы упомянули… — В глазах Булгака зажёгся медицинский азарт. — Симптомы были запоминающимися, я ещё раз убедился, что ваше заболевание нельзя отнести к разряду обычных, просто не известных науке.
Имели место:
1. Общая пульсация тела: ритмично билась не только кровь в сосудах, но и скелет, внутренние органы, волосяной покров и т. д.
2. Перемещающиеся по телу в хаотическом порядке чёрные пятна, очень тёмного оттенка — темнее я, пожалуй, не видел.
3. И свечение белого цвета, столь же белого, сколь чёрными были описанные мной пятна. Светились, как бы поточнее выразиться, ваши контуры — те линии, которые, когда вас создавали, нарисовали первыми (уже после в них залили внутренности, кожу, волосяной покров и сделали вас). Так это выглядело со стороны.
— Хым. — Ничего более оригинального у Децербера не придумалось.
Булгак дал ему передохнуть.
— Вторая же новость…
– Ещё более шокирующая?
