— Что, прямо сейчас?
— Да нет, не сейчас, вечером. Я знаю, что он в последнее время был невозможен и… заехал тебе в морду… но… отвези детям фигурный мармелад или еще что…
— Не могу, у меня сегодня вечер занят.
Ложь, конечно, но смотреть в глаза Инша он пока не мог.
— Инш один из нас, и мы не должны его бросать, — настаивала Стил. — Тем более что его маленькая девочка… вот так погибла.
— Если бы я не погнался за Вайзменом…
— Ты всегда ходил у Инша в любимчиках. Ему нужен человек, с кем он мог бы поговорить, и ты лучше всех подходишь. Кроме того, что такого страшного может случиться? Поорет на тебя немного? Так, наоборот, почувствуешь себя лучше. Ты не считаешь, что мы у него в долгу?
Логан выругался. Но Стил была права, по крайней мере, он был у Инша в долгу.
— Ладно, я к нему съезжу.
— Умница. — Стил встала и направилась к двери, бросив через плечо: — Только ради бога, не говори ему, что это я тебя послала! Мне надо поддерживать репутацию железной суки.
Прошло полчаса, Стил все еще не вернулась. Логан сидел с чашкой чая и изучал пресс-релизы, посвященные Маклафлинам. На одной из газетных вырезок он разглядел Брукса, стоявшего у здания суда, а рядом — худого и косматого констебля, Дэвида Инша. «Подозреваемый остается под арестом», — гласил заголовок.
Логан невольно покосился на магнитную доску. Если бы не упорство Брукса, многие из этих людей смогли бы избежать страшной участи…
Он потянулся к телефону и набрал номер Колина Миллера:
— Слушай, ты не сделаешь мне одолжение?
— Что, опять? Ты еще с прошлого раза должен мне ленч.
— Сделаешь то, что я прошу, — за мной ужин. Возьмем еду в тайском ресторане, годится?
— Ну говори…
— Мне нужно залезть в газетные архивы: списки пропавших, массовые пищевые отравления, болезнь Крейцфельда — Якоба и так далее. За период с 1987 по 1990 год.
На другом конце линии долго молчали.
— Но ты мне скажешь, зачем тебе все это?
— Не-а.
— Ты хочешь, чтобы я копался в скопившемся за три года дерьме, и не собираешься ничего рассказать?
— Послушай, мы…
— Эксклюзив. И я получаю всё, что бы это не означало, иначе и пальцем не пошевелю.
— Я только стараюсь привязать то, первое, расследование к сегодняшним делам.
— Нет эксклюзива — нет сведений.
Логан пообещал, что сделает все от него зависящее.
— Но окончательное слово будет за инспектором.
— За Жирным?
— Нет. Теперь я работаю под началом Стил. Инш в отпуске по семейным обстоятельствам. Его дочь…
— Черт… прости, совсем забыл. Слушай, я сделаю, что смогу, но мне сегодня днем нужно брать интервью в институте Роуэтта. «Гепатит С и питание: безопасен ли ваш ужин?»
Как раз то, что им нужно: газеты раздувают панику…
— Давай так договоримся: в восемь у Хоуффа. Покупаешь мне пинту, и мы поговорим об эксклюзиве.
— Ладно… — Логан закрыл глаза и тихо выругался. — Нет, сегодня не могу. Дело у меня. Завтра?
— Ладно. Но ты платишь.
— Идет. — Логан повесил трубку и вернулся к досье, но сосредоточиться не смог. Хочет он этого или нет, но ему придется увидеться с родителями маленькой девочки, которую он убил.
Логан поставил служебную машину у обочины и выключил мотор. Долго сидел, глядя на укутанный ночью пригород… Два глубоких вдоха. Теперь считай до десяти.
— Давай… — Логан схватил с сиденья пластиковый пакет.
На месте, где обычно стоял джип инспектора, приютилась помятая «рено-клио» с надписью «Я езжу благодаря „Тариф Моторз Тама“» на боку.
Логан дотронулся до звонка.
Дзиииииииииииинь…
Было холодно. Слабый желтый свет пробивался сквозь полуоблетевшие кроны, оставшиеся листья сверкали, как кожа рептилии.
Он снова нажал кнопку.
Еще один раз, и можно ехать домой.
Дзиииииииииинъ.
Над дверью загорелся свет.
— Инспектор?
Блямканье, звяканье, и дверь слегка приоткрылась. Затем раздалось шарканье, словно кто-то уходит в глубь дома.
— Инспектор?
Логан толкнул дверь. В прихожей было темно, но впереди он различил силуэт Инша: инспектор поднимался по лестнице.
— Вы в порядке? — спросил сержант.
Инш продолжал подниматься, но его уже не было видно, только ступени скрипели.
— О господи… — Логан заглянул в гостиную: это был эпицентр катастрофы. Диван и кресла перевернуты, деревянные части сломаны, кофейный столик — уродливая композиция погнутых металлических деталей и битого стекла. Неужели это Инш так постарался?
Покачав головой, сержант поднялся наверх.
Инспектора он нашел в маленькой спальне. Инш сидел на полу, окруженный плюшевыми игрушками. Дюжины пуговичных глаз отсвечивали оранжевым. На двери висело написанное от руки объявление: «Тайная полиция Софи — берегись дракона!»
Логан остановился на пороге:
— Как Мириам?
Инш вытер нос тыльной стороной ладони и взял в руки пушистого единорога:
— Она собиралась стать врачом… Или балериной… Или астронавтом. В зависимости от дня недели… — Голос у него был тихий и прерывистый.
За последние пару дней инспектор наверняка не мылся и не брился, челюсть покрыта темно-синей щетиной, под глазами тяжелые мешки, одежда мятая и в пятнах. Крепко пахло перегаром.
Логан проложил себе путь через минное поле из медведей, поросят и драконов и сел на пол у неубранной постели.
— В участке все о вас беспокоятся. Спрашивают. Деньги собирают, хотят купить скамейку в парке в память о Софи. — В доме Инша это звучало пусто и нелепо… — Мне очень жаль…
— Она ушла от меня, Мириам. Выписалась из больницы, забрала девочек и уехала к матери. — Он шмыгнул носом. — Сказала, не может больше на меня смотреть. Что это я во всем виноват.
— Сэр, я…
— Вайзмену нужен был я, а заплатили они.
Он крепко обнял единорога, спрятав лицо.
Логан закрыл глаза, как перед прыжком в воду:
— Это не ваша вина, а моя. Если бы я не погнался за Вайзменом…
— Он бы продал ее педофилам. Тогда сейчас моя девочка была бы… — Инспектор содрогнулся. — Как, ну как объяснить матери, что лучше, что ее дочь умерла?
— Мне жаль… — Логан открыл пакет и достал оттуда четыре банки «Гиннеса». — Купил в супермаркете рядом. Все еще холодное. — Он протянул ему банку.
