к вам будут приходить состоятельные клиенты, вы сможете выбирать и освобождать время для семьи.
Павел смотрел на девушку, вцепившуюся в надежду, пытающуюся избежать разбитого сердца.
— Прости, но я впервые слышу об этом плане. И имя мы уже давно заработали. На паучьем деле ещё. Клиентов стало больше, но они не были состоятельными. Те же домовые, те же безобидные призраки.
— Он соврал?
Неужели нужно говорить это вслух?
— Он часто так делает. Можно сказать, я поэтому и ушёл.
— Можно сказать? Почему ты ушёл?
Вампиры. Бойня. Яна. Что напугает её сильнее?
— Он думает только о себе. Всё это время. Нужно было догадаться, когда он встал на пороге моей квартиры, когда попросил о помощи.
— Ты думаешь и мне стоит уйти? — Катя опустила голову, боясь услышать ответ.
Как Павел мог взять на себя груз ответственности за её решение? Посоветуй он ей уйти, будут ли его слова сказаны из мести, за причинённую ему боль? Посоветуй остаться, сможет ли он смотреть Кате в глаза, когда Антон променяет её на Яну?
— Я пойду, помою кружки, — сказала Катя, не дожидаясь ответа.
Павел сделал два последних глотка и передал кружку.
— Тебе стало легче? — спросила Катя, поднимаясь со стула.
— Нет, а тебе?
Катя помотала головой и ушла в темноту.
Павел достал блокнот из кармана, открыл его, взял ручку.
Что ждёт человека лгущего и использующего других людей? Как можно наказать такого? Он не убивает, не грабит, не применяет физическое насилие? Он нависает над тобой…словно домовой.
Крик из кухни эхом раздался на всю библиотеку. Павел бросил ручку и поспешил на помощь. Сомнений не было, кричала Катя. Кто мог желать ей зла? А может и вовсе, ждали не её? Павел распахнул дверь кухни и остолбенел. Как и Катя, как и Яна. Две девушки, смотрели друг на друга. Яна не поняла, отчего вызвала такую реакцию, Катя же видела перед собой мёртвую жену Антона. Кружки лежали на кафельном полу. Из крана бежала вода.
— Этого не может быть, кто она? — спросила Катя, чувствуя, как сгорает сердце.
— Одна из причин по которой я ушёл, — ответил Павел.
Яна обернулась к нему.
— Я искала тебя. Антон сказал, что ты телефон не берёшь, ни от него, ни от Оли. Ещё он сказал, что ты будешь здесь один.
— Почему он отправил тебя?
— Кто она? — перебила Оля, — скажи мне, почему она выглядит так…как выглядит.
— Антон загадал желание, оживить Анну. Оно сбылось, но по-другому. Это Яна, она из другого мира, но выглядит как Анна.
— Мы не знаем точно, сбылось ли желание, джин же умер, — прояснила Яна.
— Это Антон тебе сказал? Неужели ты поверила ему?
— Что мне оставалось делать, ты меня бросил.
— Всё было не так.
Катя подняла кружки с пола.
— Это объясняет многое. Холодность Антона в последние дни. Его ранние подъёмы и побеги, пока я сплю.
— Между нами ничего не было, — попыталась утешить Яна.
— Это вопрос времени, — Катя положила кружки в раковину и повернула кран, остановив воду, — где сейчас Антон?
— На улице, в машине. На случай, если я не смогу убедить Пашу.
— Убедить в чём? — спросил он.
Катя не стала слушать, она рванула к выходу из кухни. Её никто стал останавливать на пути.
— Нам пришла повестка, — Яна протянула бумажку, её рука дрожала.
Павел взял её, но не сразу посмотрел.
— Что с твоей рукой?
— Из-за поездки. Ещё не привыкла к машине. Мандраж берёт.
— Пробовала успокоительное?
— Из трав?
Павел улыбнулся.
— Можно в таблетках, можно чай из трав, как пожелаешь. На первое время будет полезно, пока привыкаешь.
Яна обхватила себя руками, будто начала замерзать.
— Не знаю, смогу ли я привыкнуть ко всему.
Павел хотел её утешить. Сказать было нечего. Этот путь ей придётся пройти самой, и никто не сможет помочь.
— Прочитай повестку-то, — улыбнулась Яна.
«Естественный порядок вещей». Судебное заседание. Оля — заинтересованное лицо.
— Кузя сказал, что это наверняка из-за меня и того, что случилось в моём мире. Вселенский суд, — объяснила Яна, когда увидела недоумение на лице Павла.
— Кузя? Домовой? Где вы его достали?
— Он у вас жил, как оказалось, больше года.
— Прямо перед нашими носами, иронично.
Павел ещё раз посмотрел на повестку.
— Я никогда не заглядываю в почтовый ящик. Наверняка, у меня такая же.
— Мы заехали к Антону на старую квартиру, в которой он жил ещё с Анной. Там была его повестка.
— И что нам делать?
— Кузя сказал, лучше собраться вместе, завтра. К десяти утра. И к слову, эта штука ваша, время, эти стрелки, от них голова кружится не хуже, чем от машины.
— Чай, Яна, чай.
Два голоса гуляли по пустой улице. Один требовательный, другой холодный. Фонарь стоял прямо под Катей, освещая её морщины и усталость. Антон оставался в темноте, рядом с машиной.
— Ты вообще собирался мне сказать? — спросила Катя.
— Как бы я тебе это сказал? — пожал плечами Антон.
Катя вздохнула.
— Как есть. Честно. Поговорил. Сел бы рядом со мной, взял за руку. Я бы поняла. Я знаю, что ты всегда будешь любить Анну. Я с этим смирилась. Но я не могу смириться с ложью. С твоим двуличием.
— Двуличием, вот как? — перебил Антон.
— Когда ты загадывал желание, ты подумал, какое место достанется мне, если оно сбудется?
— Значит, Анна должна оставаться мёртвой, потому что тебе будет обидно.
— Нет! — крикнула Катя и Антон вздрогнул, — Мне больно не потому, что ты любишь свою жену, боже упаси, мне больно потому, что ты любишь только её. Ты не заботишься ни о ком кроме неё. Есть же ещё люди, живые, я, Паша, что насчёт нас? Неужели мы недоступны справедливого отношения? Недостойны правды, заботы?
Чтобы она ни говорила, сколько бы фонарей ни показывали боль её лица, в холодных глазах Антона было невозможно разглядеть понимание.
— Я не знаю, что тебе сказать, не знаю, что ты хочешь. Я не давал тебе обещаний, и ты всегда знала про Анну, с самого начала. И так же, как и тогда, я даю тебе право уйти.
Катя горько ухмыльнулась.
— Так же, как и тогда, будто время застыло на месте…Я вообще для тебя ничего не значу?
Яна вышла из библиотеки, спускалась по лестнице, робко опустив голову.
— Что он сказал? — спросил Антон.
— Придёт завтра, после смены.
Яна села в машину, боясь посмотреть Кате в глаза. Антон, открыв дверь, остановился и спросил Катю:
— Тебя подбросить домой?
И будто ничего не было. Будто душа не вывернута наружу.
— Я пройдусь, — ответила Катя незнакомому лицу.
