С неимоверным трудом я поднялся на ноги, вышел из номера и спустился на улицу. Надо же, совсем забыл, что сейчас середина дня. Чендлер-авеню наводила на мысли о городе призраков. В это время года и суток датчики радиации зашкаливали. А Челси откроет газетный киоск не раньше семи вечера. Наверное, она сейчас дома, спит.
Мой, взгляд прогулялся туда-сюда по улице. Закрыт даже ресторанчик «С пылу, с жару». И тут моих ушей коснулись тихие звуки пианино.
Блюз доносился из переулка, что отделял «Ритц» от «Фуксии Фламинго». Клуб «Фуксия Фламинго» открылся совсем недавно в здании бывшей «Бижутерии». Козырек над входом был украшен многообещающей вывеской: «Сегодня вечером! Страсть прелестницы Люси! Не пропустите!» Я прошел доконца переулка. Дверь клуба была распахнута настежь. Я шагнул в сумрак и прохладу.
Едва мои глаза привыкли к темноте, я различил широкую спину, сгорбленную над кабинетным роялем. Пианист играл небрежно, но с душой. Мне еще ни разу не доводилось посещать «Фуксию Фламинго» — прежде всего, по вине большого вступительного взноса. Я обвел взглядом темный зал. Общее впечатление было сложным. Дизайн на грани между эклектикой и безвкусицей — этакая помесь мифологии народа майя с лас-вегасским вампом, и все это — в пастельных отсветах неона. Но кто-то явно любил это местечко и охотно вкладывал в него свою душу и сердце, а не только бамбук и керамику.
Я приблизился к роялю «ларсен» и широкоплечему джентльмену. Пианист чуть повернул голову и произнес:
— Прости, Эмили, не хотел тебя будить. Если мешаю, только скажи, враз заткнусь.
Затем унылый мутант с огромными усищами развернул всю свою тушу и с поразительным равнодушием оглядел меня с ног до головы. Принимать меня за Эмили было уже невозможно. Он встал — просто великан.
— У нас закрыто. — Примерно таким тоном судья выражает интерес к последнему слову обвиняемого.
Я, разумеется, выдал дежурную улыбку, которая говорила: «Как делишки? Я — Тэкс! Ты ковбой, и я ковбой. Давай дружить». А вслух произнес:
— Да, я знаю. Просто иду мимо, гляжу, дверь нараспашку. Дай, думаю, сунусь. Слышал, как ты на пианино лабаешь. Классный музончик.
Я надеялся обезоружить его искренностью и развязностью свойского парня. Конечно, я лез дуриком, и мутант не размяк, как шоколадка на жаре. Он снова подверг меня тщательному осмотру и столь же, как мне показалось, тщательному обнюхиванию. Я достал из кармана шарф и развернул перед ним.
— Тебя, наверное, он заинтересовал. Это не мой.
Мой приятель-ковбой присмотрелся к шарфу.
— Где ты его взял? — Он впился в меня взглядом. — И хватит трепаться с фальшивым акцентом.
Он меня раскусил! Неужели я теряю квалификацию?
— Угу, не буду… В соседнем номере нашел. В «Ритце». Я там живу. Шарфик-то вроде ничего… Вот я и решил вернуть его хозяину.
Мутант шагнул ко мне, всем своим телом излучая угрозу.
— Значит, только ради этого ты вторгся в закрытый частный клуб?
Этот парень действовал мне на нервы. У меня дернулось левое веко.
— Ну, вообще-то, нет. Я… пианино услышал. Потому и заглянул. Дверь-то нараспашку. Мне неприятности ни к чему. Честное слово.
Мутант глянул на дверь и вновь уставился на меня.
— Давай сюда шарф.
Я не спешил подчиниться.
— Не знаю, стоит ли… Я в том смысле, что он не твой… Ведь так?
Пианист вырвал шарф из моих рук.
— Я позабочусь, чтобы он вернулся к хозяину.
Все ясно. Дальнейшая судьба шарфа не тема для дискуссии.
— Ладно… Что ж, и на том спасибо. Когда знаешь, что все в порядке, лучше спится. Ну, я пойду пожалуй. Рад был с тобой потолковать. У тебя тут здорово, честное слово.
Мутант прошел за мной к двери и хлопнул ею, едва я оказался снаружи.
Я задержался у входа, чтобы закурить. Кое-что все-таки стало известно, и это лучше, чем ничего. Вполне возможно, я ошибаюсь, но, по-моему, жлоб принял меня за Эмили. Из-за аромата дешевых духов он ко мне прицепился, точно кошачья шерсть к дивану. И шарфик мутанту знаком. Велика вероятность, что он принадлежал той женщине, Эмили. А значит, напрашивается гипотеза, что Эмили недавно побывала в номере Мэллоя. Не исключено, что она живет в здании бывшей «Бижутерии». Или, по крайней мере, бывает в «Фуксии Фламинго».
Интуиция подсказывала: она кое-что может знать про Мэллоя. Теперь надо разнюхать о ней побольше и добиться, чтобы она оказалась в пределах действия моего гипнотического шарма. Но диалог с Мордоворотом, пианистом, развеял все надежды на его содействие.
Самое время хлебнуть кофейку.
Табличка «ЗАКРЫТО» меня не устрашила. Я постучал в окно, Луи высунул из кухни уродливую башку, помахал мне лапищей и скрылся, а через несколько секунд подошел к двери и щелкнул замком.
— Здорово, Мерф. Что-то ты нынче рановато.
Он придерживал дверь отворенной. Я вошел.
Из кухни клубами валил пряный аромат чили.
И в этот миг пустота в моем желудке стала наиглавнейшей проблемой этого мира. За свою стряпню Луи не получает почетных грамот, зато у него весьма и весьма приличная клиентура. К нему даже из Нового Сан-Франциско приезжают. Не так уж много осталось заведений, где пищу подают горячей, где можно курить и цены не кусаются.
— Есть хочешь? Только скажи, я в два счета чего-нибудь сооружу. — Луи рожден, чтобы кормить.
— А ты уверен, что это не в напряг? Ух ты, ну и запах! Опять легендарная чилийская алхимия?
— Не бойсь. Котел уже полон. Чили будет — пальчики оближешь. Правда, надо еще несколько часов подержать на медленном огне.
Я устало опустился на табурет-вертушку возле стойки, и Луи придвинул меню.
— «Армагеддон» будешь?
Я кивнул. Ничто на меня так не действовало, как этот кофе, сваренный по фамильному рецепту Луи. Он обладал поистине магическими свойствами.
— Погодь минутку, сейчас кофейник принесу.
Луи спешно вернулся в кухню. Я даже не покосился на меню. Омлет по-западному с фетой[4], гренки из пшеничного хлеба, хэш[5] с коричневой подливой. И три чашки кофе.
У меня заблестели глаза. Не хотелось торопить Луи, но бутылочка кетчупа возле моего локтя выглядела умопомрачительно. Нет, я не вытерплю! Я сейчас умру!
Я достал помятую пачку сигарет, и тут Луи вырвался из кухни, точно паровоз из туннеля; в одной руке — дымящийся кофейник с напитком богов, в другой — гигантская чашка.
Как только по венам побежал жар первого глотка «армагеддона», я произнес мантру для завтрака. Луи умчался обратно в свою лабораторию. Нет, этот парень воистину свят. Безобразный херувим в засаленном фартуке. Вы только поглядите на него! Он меня кормит еще до открытия ресторанчика. Как будто ломиться к нему в любое время суток — это совершенно в порядке вещей.
