Багровые тучи пропускали довольно много солнечного света. Ни одна живая душа не проходила мимо ресторанчика. Я опять глотнул кофе и воткнул сигарету в уголок рта. Порылся в карманах, но все подружки с красными головками вышли. Я протянул руку над стойкой бара и взял конвертик спичек. Точно такой же конвертик я нашел в номере Мэллоя. Может, Луи что-нибудь знает? Вдруг Мэллой заглядывал в «С пылу, с жару» и Луи его запомнил?
В этот миг передо мной возникла еда, и я вынул сигарету из пасти. Луи вновь наполнил мою чашку, плеснул кофе и себе.
— Ну так че, Мерф, когда ты в последний раз харчился?
Я пожал плечами и сказал с полным ртом солоноватой «феты» и хрустящего хэша:
— Не знаю. Дня два назад. — Я помахал вилкой, дескать, подожди, сейчас дожую и скажу внятно. И сказал внятно: — Господи! Луи! Только об этом я и мечтал все нынешнее утро.
— Трудная ночка?
Я кивнул, вырывая большой кусок из середины пропитанной маслом гренки. Губы Луи надолго приникли к кофейной чашке.
— Ну а кто тот парень, который тебе вчера вечером бурбон ставил? Он теперь твой клиент?
— Ага. Нанял меня искать одного типа по имени Томас Мэллой. — Я вытер руки салфеткой и достал фото, которое мне дал Фицпатрик. — Вот он, Мэллой. Я вот что думаю: может, он недавно сюда заглядывал? Узнаешь?
Несколько секунд Луи внимательно разглядывал лицо на фотографии.
— Вроде да. Был он тут… недельки две или три назад. С молоденькой телкой приходил. Заказали фирменное и несколько коктейлей.
— Расскажи про девущку.
— Ну, настоящая красотка, правда, с макияжем маленько перебор. Пахнет классно. По-моему, она во «Фламинго» поет.
Луи схватил кофейник и вновь наполнил чашки. Я проткнул вилкой ломтик феты.
— Ты что, бывал там? Я про «Фламинго».
Он поднес кофе ко рту и зашевелил губами над ароматным паром.
— Не-а. Все недосуг. Но собираюсь побывать.
Я умял остатки омлета с последней гренкой. Дождавшись, когда я покончу с едой, Луи забрал тарелку. Теперь у меня было полное брюхо, и, как ни странно, это не причиняло неудобств. Я сделал затяжку, потом наклонился и вынул из туфли одного «Мак-Кинли». Когда вернулся Луи, я вручил ему пятисотдолларовую банкноту.
— Надеюсь, теперь мы в расчете.
Луи глядел на меня, точно снарядом контуженный. Должно быть, он уже отвел в своем бюджете отдельную убыточную строку специально для Тэкса Мерфи.
— Это слишком много. — Он повернулся к кассовому аппарату, выдвинул ящик, порылся в нем и выложил три сотенные.
Вот ведь маленький обманщик! Я-то знал, что за последние два месяца наел тут как минимум на четыре сотни долларов. Я слез с табурета, сунул в карман одну купюру и пачку сигарет. Луи оперся на стойку и мотнул головой в сторону двух оставшихся бумажек.
— Даже не надейся свалить без них.
Я направился к двери.
Спасибо, Луи. Если есть на свете Бог, то он для тебя держит столик.
Я вышел из бара и огляделся по сторонам. Доносился шум транспорта, но никто из жителей ближайших домов еще не казал носа на улицу. С новыми демаршами придется малость обождать. Сначала — к Челси, затем — в «Фуксию Фламинго».
Поглаживая набитый живот, я направился в офис.
— Что, решил, лучше поздно, чем никогда?
Она выглядела усталой. Дверь была приотворена, я видел стол в кухне, огарки свечей, увядшие цветы, початую коробку мороженого «хааген-даз» с торчащей из нее ложкой… Банальное «извини» вряд ли могло сойти за искупительную жертву.
— Извини… Я… Честное слово, я не…
— Позвонить-то хоть мог? Неужели ты меня ни в грош не ставишь? — У Челси влажно поблескивали глаза. Она их вытерла рукавом купального халата. — Тэкс, оставь меня в покое, ладно? Не могу я сейчас с тобой разговаривать.
Дверь начала затворяться. Я задержал ее ладонью.
— Да ладно тебе, Челси. Все не так было, как ты думаешь. Дай хоть объяснить.
Она с вызовом посмотрела на меня. Снова выступили слезы.
— Послушай, я знаю, как глупо все это смотрится, но… — Я замялся, а потом выпалил скороговоркой: — Не мог я прийти, потому что меня кто-то по башке треснул. — Это здорово смахивало на самую что ни на есть наиглавнейшую ложь.
Челси смотрела на меня. Глаза ее вопрошали: «Ты что, за круглую дуру меня держишь?»
— Нет, я серьезно, честное слово. Вот, потрогай шишку. Я почти шестнадцать часов провалялся в полной отключке.
Ее взгляд нисколечко не смягчился. Я взял ее руку и осторожно прижал ко все еще изрядной шишке.
— Чувствуешь? Клянусь, я бы вчера вечером обязательно пришел, если б не лежал пластом. Больше я тебя не подведу. Никогда. Ты должна мне верить.
Челси отдернула руку. Ее взор сверлил меня, проникал в самую глубь моей порочной мужской душонки. Миновала вечность, прежде чем она перестала меня мучить. И теперь ее голос звучал мягче:
— Что случилось? Как ты себя чувствуешь?
— Да ничего, все путем. Что мне, впервой по башке получать?
Челси достала из кармана халата бумажную салфетку, прижала ее к носу и улыбнулась.
Ухмыльнулся и я, почувствовав, как с плеч свалилась огромная гора.
— Почему б тебе не одеться и не пойти со мной туда, где я смогу тебя угостить?
Она отворила дверь и жестом предложила войти.
— Почему бы и нет? Все равно киоск я нынче открывать не собиралась. — Она зачерпнула «хаагендаза», облизала ложку и, опустила крышку. — Куда пойдем?
Я был уверен, что мы отправимся в новый город, в какой-нибудь красивый и тихий ресторанчик, где можно обсудить pro et contra[6] романтической любви, слегка расслабиться, а после, быть может, пройтись и полюбоваться закатом; короче говоря, отвлечься от дела Мэллоя, которое, стоило за него взяться, пагубно сказалось на моем самочувствии. Но если мы пойдем в «Фуксию Фламинго», то я, вероятно, смогу совместить приятное — Челси — с полезным, то бишь с маленькой сыскной работенкой.
Признаться, едва эта идея родилась, она мне показалась неудачной.
— Как насчет «Фуксии Фламинго»?
Оказалось, владелец «Фуксии Фламинго», некий Гус Лич, зачислил мою пассию в почетные члены своего клуба. Едва мы переступили порог, ее приветствовал усатый мутант:
— Добро пожаловать, мисс Бэндо.
— Привет, Гус. Познакомься, это мой хороший друг. Тэкс Мерфи, Гус Лич.
Лич удостоил меня оценивающего взгляда. При первой нашей встрече у него сложилось не лучшее впечатление обо мне, но против друзей Челси он, похоже, ничего не имел. Лич снова поглядел на Челси, затем протянул мне руку.
— Мы уже встречались; правда, нас не представили друг другу, как полагается.
