– О'кей, предположим, что три из этих чертовых убийств не имеют никакого отношения к нашему Неизвестному Солдату, – сказал Джейк. – Если это действительно так, мы столкнулись с чем-то значительно более сложным, чем убийство Бушона, которое некто попытался замаскировать.
– А за всей этой сложностью, – согласился Гомес, – скорее всего маячат фигуры тэк-лордов.
* * *
Отполированный до блеска носильщик отнес их вещи в номер на второй этаж.
– Прошлое отеля «Лувр», мсье, весьма славно и примечательно.
Робот опустил три чемодана на подставку.
– Снабженный сейчас всеми современными удобствами, он ведет свою историю с двенадцатого века. Прежде чем превратиться в первоклассный отель, «Лувр» был...
– Мы все это знаем.
Гомес подошел к широкому окну. Над искусственной копией сада Тюильри низко плыли хмурые вечерние облака.
– Oui[16], это великолепное здание было когда-то знаменитым музеем, – продолжал робот. Он двигался по номеру, поворачивая какие-то выключатели и нажимая кнопки. – Но затем пришла ужасная паника 2093 года, и нашему уважаемому правительству пришлось, увы, распродать все содержавшиеся в нем сокровища искусства, а само здание превратить в этот...
– Мы все это знаем.
Гомес отвернулся от окна.
Среди всего прочего робот включил телеэкран, целиком занимавший одну из стен номера. Сейчас на экране беззвучно спорили друг с другом три человека, сидящие на неудобных стульях.
– Слева не кто иной, как профессор Джоель Фридон, – заметил Джейк. – Главный гуру борьбы за легализацию тэка.
Кивком он указал на тощего человека с длинными тусклыми волосами.
– Si, я тоже узнал его.
Гомес повернулся к стоящему без дела роботу.
– Включите громкость, а потом можете идти.
– Хорошо. Adieu[17].
– "...Что тэк вообще безопасен, – говорил Фридон. – Дело в том, что тэк – это просто безвредное средство, освобождающее фантазию, успокаивающее психику, истерзанную муками нашего, называемого почему-то цивилизованным, образа...
– Ложь не становится правдой от частого повторения, мистер Фридон, – прервала его сидящая напротив плотная женщина. – Вы не хуже меня знаете, что тэк аддиктивен в крайне опасной степени. Что в очень большом проценте случаев он ведет к тяжелым, необратимым изменениям мозга. Частота эпилептических припадков у аддиктов тэка растет с вызывающей тревогу...
– Фантазии и бабушкины сказки, – отмел ее возражения профессор. – Нет ровно никаких заслуживающих доверия научных данных, которые...
– Возможно, – вступил в разговор сидящий посередине нервический молодой человек, – если мы вернемся хоть к какому-то подобию связной и разумной дискуссии, то сумеем...
– Этот человек не способен сказать ничего связного, тем более разумного.
– Если доктор Лэнс даст себе труд просто послушать то, что я говорю, послушать всем своим сердцем и своим – как считается – блестящим умом, возможно, она услышит нечто новое для себя и разумное. Возможно, она поймет наконец, что ее слова – бездумное повторение изжеванной пропаганды Международного агентства по контролю за наркотиками, а не..."
Неожиданно экран потух, а вслед за тем на нем появилась сцена пожара и всеобщего смятения.
«Специальный выпуск новостей, – объявил возбужденный голос. – Несколько минут тому назад на центральном лондонском аэробусном вокзале был убит видный делец британского тэк-бизнеса. Власти отказались сообщить его имя. Кроме тэк-босса, были убиты также пятеро случайных прохожих. Еще пятнадцать человек... нет, нам только что сообщили – их уже семнадцать – получили серьезные повреждения. По мнению полиции, был использован камикадзе. Как вам, вероятно, известно, камикадзе – это андроид, набитый взрывчаткой, Когда камикадзе вступает в физический контакт с намеченной ему жертвой, происходит страшный взрыв. В сегодняшнем трагическом...»
Гомес выключил экран.
– И как это тэк-лордам не надоест раз за разом повторять свои верные, испытанные трюки? – философски вопросил он.
– Да, а перебить десяток-другой прохожих они и вообще за грех не считают.
Гомес окинул взглядом гостиную.
– Нужно, пожалуй, ополоснуться и переодеться, прежде чем идти к клиентке, – заявил он. – А ты без меня не открывай дверь никаким взрывающимся андроидам.
* * *
На Барсетшир продолжал падать снег.
Снежинки мелькали за окнами главного библиотечного зала Бантеровской академии.
Пригнувшись к чернокожему юноше, сидевшему рядом с ним за неодеревянным читальным столом, Дэн Кардиган прошептал:
– А что бы сделал ты, Йонсен?
– Я бы просто подождал, старик. Сидел бы, не дергаясь, и ждал.
– Но ведь она пропала.
– Это ты считаешь, что она пропала, – сказал Роб Йонсен, продолжая делать вид, что внимательно смотрит на учебный экран.
– Ее нет, и никто не знает, где она.
– Просто ты втюрился в нее, и это затуманивает тебе мозги.
– Послушай, я ведь рассказывал тебе про ее отца И про то, как...
– У многих девиц отцы – жулики.
– Хм-хм.
К их столу подкатился серый робот-смотритель.
– Тише, пожалуйста, джентльмены.
Робот неодобрительно покачал металлической головой.
– А как моя просьба? – с надеждой спросил Дэн.
– Ваша просьба рассматривается, мистер Кардиган.
– Я хотел позвонить своему отцу. Позвонить сегодня утром.
– Ваш отец находится в Америке, – наставительно сказал робот. – Организация дальней связи требует много времени.
– Ничего подобного.
– В Бантеровской академии организация дальней связи требует много времени, – поправился надзиратель. – А теперь, джентльмены, я хотел бы попросить вас воздержаться от дальнейших бесед.
Как только робот вернулся на свое место в середину большого зала, Дэн нагнулся и прошептал:
– Мой отец мог бы помочь.
– Из Соединенных Штатов, старик?
– Он сыщик.
– Да, Кардиган, я знаю. Ты мне об этом все уши прожужжал. В твоем описании он – нечто вроде помеси Шерлока Холмса с Секстоном Блейком.
– Жаль только, я не совсем уверен – найдется ли у него время, чтобы помочь мне в этом деле.
– Отцы, особенно отцы, засовывающие детишек в цитадели высокой учености, подобные этой, чаще всего не имеют времени даже просто позвонить своим чадам.
– Да нет, он не засовывал меня в Бантер. Это все мать придумала.
– А ведь твоя мать сейчас в Англии, верно?
– Да, в Лондоне.
– Тогда, может, ты лучше позвонишь ей?
– Нет, я не могу. – Дэн немного помолчал. – Она была раньше... ну, отец Нэнси – ее хороший знакомый.
– Так это еще лучше, старик.
