Ольга Сергеевна из-под пароля кельнера видела достаточно много нового даже в общекорабельной сети. Основная служебная информация по экипажу висела здесь — во внутреннюю сеть включали в основном устройства управления кораблем.
Так. День ареста Андрея. Дежурный офицер палуб с третьей по шестую — какой-то Донован. Где Кастерс? Ага, Кастерс выходной. Отсюда и два офицера, пришедших с Андреем в каюту. Донован — как дежурный и Кастерс — потому что на стрёме.
Неразборчиво бормоча под нос какую-то детскую песенку, Ольга Сергеевна погрузилась в работу. Данные о погрузке и транспортные документы от имени кельнера запрашивать было нельзя, но сейчас это и не требовалось.
Она очень любила присказки про «жил бы в Сочи» и подстеленную соломку. И была рада, что не изменила этим принципам, отправляясь с детьми на Марс. Женщина в возрасте семидесяти четырех лет уже не может хорошенько ударить или точно выстрелить. Но вполне в состоянии обмануть, подслушать, взломать.
В волшебном чемоданчике бабушки Мороз водились самые разные вещи. Сейчас ей требовался хороший резидентный вирус. Ностальгически пролистав меню боевых программ, Ольга Сергеевна выбрала «Нежность».
— Арабы, говоришь? — спросила она — и, аминь! — запустила экзешник.
Первой целью были коды доступа, видеонаблюдение и управление связью.
Декабрь, восемнадцатоеБоба продемонстрировал бабушке мультфильм собственного производства. Из ровного поля кубиков выползал один, потихоньку взлетал и уносился вверх. Бабушке понравилось. Сказала, что нужно будет немножко доработать.
* * *
Четвертые сутки Ольга Сергеевна держала в руках связь корабля с внешним миром, но это не решало главной задачи — ей нужно было обязательно выйти на Магду.
Трафик между Марсом и Землей жестко лимитировался. Пассажирам «Фридома» после выхода из «слепой» зоны рядом с Солнцем разрешалось отправить по одной открыточке своим на Землю. Красочный файл с картинкой «По ту сторону Солнца» плюс несколько строчек текста. Эта услуга включалась в цену билета.
Немудрено, что на составление письма-инструкции для старой подруги ушло больше сотни открыток. Слово там, фраза тут. Где цифра, где буква. Ольга Сергеевна собрала по кораблю все «мертвые души». Статистика почтовой активности показала резкий скачок. Сто процентов пассажиров отправили весточку на Землю.
Дошло ли послание? Не утратила ли Магда склонности к дешифровке? Нет ответа и не будет — связь односторонняя.
Декабрь, двадцать второеПолоумная старуха на парковочной площадке едва не влезла под стабилизаторы. Стейтон чертыхнулся, сдал назад, опустил машину на площадку и выскочил из кабины.
— Ви что? — закричал он с акцентом от волнения. — Куда же вы, уважаемая! Можете встать?
Женщина согнулась, одной рукой держась за ребра. Стейтон дал ей руку, помог выпрямиться.
— Вы уверены, что не ранены? Нужно в госпиталь?
Та лишь отрицательно помахала ладонью.
— Нет-нет, спасибо! Уже нормально.
— Я могу что-нибудь для вас сделать? — добавил Стейтон из вежливости, уже успокоившись.
Седая как снег старушка обезоруживающе улыбнулась:
— Можете угостить чашечкой чая и составить мне компанию.
Чаепитие стало расплатой за оплошность. Через двадцать минут у Стейтона уже пухли уши от историй про подруг, родственников, политических деятелей, артистов и журналистов. Видимо, одинокой старушке не часто удавалось выговориться, и Стейтон стал ее случайной жертвой.
— …а что же ей, бедняжке, делать?! — восклицала мучительница. — От такой жизни — хоть на Марс улетай! Ведь нельзя же стерпеть такой несправедливости…
— Справедливости вообще не существует, — машинально отметил Стейтон.
Старушка, внезапно замолчав, посмотрела на него с прищуром. Холодно, как энтомолог на жука. И сказала:
— Вы считаете? А мне кажется, что нет только всеобщей справедливости, потому что это такая же химера, как коммунизм или демократия. А маленькой, локальной справедливости — отчего же не быть?
Стейтон почувствовал себя не в своей тарелке. Подозвал официантку, чтобы рассчитаться, поднялся и начал надевать пальто, давая понять, что рандеву закончено.
— Вы не ответили, мистер Стейтон, — настаивала старушка. — Или вы против того, чтобы хотя бы в малом иногда брала верх справедливость?
— Да ничего я не против… Простите, не расслышал ваше имя?
— Радецкая, — сказала она, — Магда Радецкая.
— Было очень приятно познакомиться, госпожа Радецкая!
— А раз вы в принципе не против, — продолжала неугомонная старуха, — то отнесетесь с пониманием к тому повороту судьбы, который вас ожидает.
Стейтон замер в дверях. Нужно было просто выйти из кофейни, но что-то держало. Обернулся.
— Вы колдунья? — шутливо спросил он.
Магда протянула ему визитную карточку.
— Нет. Но могу сказать и без колдовства, что ваше имущество на «Фридоме» тает на глазах. Захотите исправить ситуацию — обращайтесь.
И первой вышла на улицу мимо ошарашенного Стейтона.
Декабрь, двадцать девятоеОльга Сергеевна изучала чертежи «Фридома». Как ни крути, получалось, что придется идти через шахту гравиколодца. Перед глазами то и дело расплывались темные пятна — она не спала уже четвертые сутки.
Для корабля свободного падения оптимальная форма — тор. Проще — бублик. Когда корабль минует разгоняющее его своим притяжением небесное тело, то гравы перекручивают поле, создавая в пустом центральном колодце аномалию до пятидесяти «же». Сам корабль остается в «разреженной» зоне — с нулевым весом — и, как выпущенный из рогатки камень, устремляется по заданному маршруту.
Для создания на пассажирских палубах вертикального «поля комфорта» в один «же» используют внутренние гравиколодцы. Гравитационное поле закольцовывают, в колодцах сила тяжести больше десяти «же» направлена строго вверх.
Ольгу Сергеевну расчеты и выкладки интересовали лишь постольку поскольку. Сейчас она ощущала себя практиком. Состарилось тело, одрябли мышцы, стали хрупкими кости. Осталась только воля — по-прежнему железная, несгибаемая воля. И то хлеб.
Боба третий день дорисовывал заказанный бабушкой набор объемных картинок. К счастью, не задавал лишних вопросов — Ольга Сергеевна была на взводе, потому что до той даты, что она указала Магде, оставалось лишь два дня, а дать повторное сообщение уже было нельзя.
«Нежность» пока держала занятые позиции. Сквозь прорубленную вирусом брешь Ольга Сергеевна накачала сеть «Фридома» программами-перехватчиками, позволяющими внести коррективы в любой информационный поток. И только внутренняя сеть корабля, не соединенная с основной и отвечающая за системы навигации, жизнеобеспечения и распределения энергоресурсов, оставалась пока недоступной.
