показывают этих существ в фильмах, и его передёрнуло от отвращения.
– Значит, человек не будет ни видеть, ни слышать?
– Да. Возможности управления телом будут крайне ограничены, но не совсем сведены к нулю… – Орлов вдруг сцепил пальцы рук, явно нервничая, сильно сжал, до хруста. Резко выдохнул, словно на что-то решившись, затем быстро проговорил, как будто боясь остановиться на полпути. – Но можно использовать механизм обратных связей от частей самого тела. Например, можно поставить тело вертикально и осторожно толкнуть, заставив слегка потерять равновесие… Мышцы попытаются его восстановить, и человек шагнёт и раз, и другой. И пойдёт… По прямой. Пока не натолкнётся на препятствие…
– Или не утонет?
– Да…
– Именно это вы и проделали с Артуром Ладлэмом?
– Да, я тогда совершенно растерялся. Я понимал, что его начнут искать и рано или поздно придут ко мне.
– И вы не попытались его спасти, привести в сознание?
– Ещё как пытался! Я даже выписал срочно врачей. Тайно. Но, поверьте, лучших… И даже не спрашивайте, во сколько мне это обошлось.
– И что они?
– Один за другим они развели руками и констатировали смерть мозга… Рекомендовали даже клиники, заинтересованные в донорских органах и способные решить любые «тонкие» вопросы.
– Но вы предпочли «спустить концы в воду»?
– Да. Наверное, я смалодушничал.
– Вы подтвердите это на суде?
Почему-то Роберт не сомневался, что Орлов ответит отрицательно, и не ошибся.
– Я не готов сейчас предстать перед судьёй и присяжными… Может потом, позже. Когда замучает совесть.
Орлов надолго замолчал, потом начал говорить сбивчиво и сумбурно:
– С этим Ладлэмом вообще всё не просто. И этот вирус – это ведь мой вирус. Я когда-то сам написал его, но потом уничтожил. А у Ладлэма был исходник. Мой, старый, с моими же комментариями…
Роберт счёл за благо остановить эту маловразумительную речь взмахом руки:
– Остановитесь. Успокойтесь. Выпейте водички… а теперь, расскажите мне всё подробно, последовательно и без утайки.
Орлов действительно быстро взял себя в руки – он вообще производил впечатление волевого человека. Пару мгновений подумал, полуприкрыв глаза, потом начал говорить монотонным ровным голосом, как будто читая пробегающий перед глазами невидимый текст:
«Этот вирус был одним из последних и, пожалуй, лучшим в моей хакерской карьере. Я создал его для удовольствия уже в то время, когда целью моей перестали быть охота за большими деньгами и любопытство до чужих секретов. Собственно, он и не был вирусом в полном смысле этого слова, если иметь в виду возможность размножаться, заражая компьютер за компьютером. Нет. Это была единственная цельная программа, разумеется, многократно кодированная и дублированная, существующая где-то на просторах Интернета в редко используемых областях его глобальных серверов. Большинство из таких машин никогда полностью не отключаются – там постоянно идёт какая-то довольно разнообразная работа, и затеряться в её потоке совсем не сложно…
Я не хочу загружать вас техническими подробностями, да их и не разъяснишь в двух словах. Но мне удалось реализовать в моей программе сразу два независимых принципа: возможность самосовершенствования и что-то вроде механизма страха. Программа чутко реагировала на любое усиление активности в непосредственной близости от себя и мгновенно самокопировалась в безопасное место. Она вела себя как одинокое животное, мирно пасущееся в бескрайней саванне, но моментально бросающееся наутёк при приближении охотника.
Это сочетание возможности эволюционировать и «механизма страха» привело ещё к одному совершенно удивительному свойству: «уходя от преследователей», программа всякий раз задействовала точность вычислений несколько большую, чем использовали они, таким образом, делая себя для них совершенно незаметной».
Орлов немного помолчал, давая Роберту возможность осмыслить услышанное, затем, на всякий случай переспросил:
– Ну, как? В целом понятно?
– Честно говоря, не очень. Получается, что эта программа, ну вроде как, думающий организм, живёт себе в Интернете, никого не трогает. При этом её никто не видит.
– Точно, так и есть.
– Но при этом программа умеет незаметно копировать любую информацию?
– И это в самую точку!
– А если попытаться программу поймать, то она, используя большую точность вычислений, уходит от преследователей как вода сквозь пальцы?
– Вы подобрали очень меткое сравнение! – Орлов улыбался во весь рот, очень довольный тем, что собеседник верно ухватил суть объяснений.
Роберт же продолжал свою логическую цепочку:
– Остаётся лишь объяснить этому электронному животному, где находится самая вкусная пища…
– И где находится его собственное логово, куда нужно эту пищу тащить…
– Чтобы программа из мирного «травоядного», которому всё равно где пастись, превратилась в опасного целеустремлённого хищника, таскающего «овец из хозяйской овчарни».
Орлов смотрел на Роберта очень довольный сообразительностью своего визави, но у того всё ещё оставались вопросы:
– С сутью этой программы мне что-то, более-менее, понятно. Но, почему вы сами не можете её остановить? Причём здесь Ладлэм? Зачем вам я, в конце концов?
– Здесь всё просто, если знать продолжение истории… В то время, когда я создал свою программу, я уже работал на Большого Кена Фарнэби, занимаясь киберзащитой его финансовой империи. При этом главной моей тогдашней заботой было как раз создание Интерпретатора. Кен меня финансировал. А Арнольд Ладлэм был тогда приставлен ко мне своего рода куратором, скорее, выполняя роль мальчика на побегушках… По крайней мере, так мне казалось.
– Похоже, он оказался совсем не таким простачком?
– Вы потрясающе проницательны.
Орлов кивнул с грустной улыбкой, нисколько не обидевшись на то, что его бесцеремонно перебили. Старый хакер испытывал явное облегчение оттого, что есть возможность без утайки рассказывать о происшедшем:
– Как позже выяснилось, Ладлэм при первой же возможности скопировал на внешние носители всё, что возможно с моей персоналки. Среди прочего там был и исходный код моего, так сказать, «супервируса». Потом, по всей вероятности, он запустил программу в сеть от своего имени.
– Но что-то пошло не так?
– Да… Вирус благополучно проник в банковскую электронную сеть, но тащить оттуда начал всё подряд – в основном совершенно бесполезную случайную информацию.
– И что, разве нельзя было программу скорректировать и запустить снова?
– Это бесполезно. Код существует в сети автономно. Первое время он лишь активно изменяется, приспосабливаясь к окружающему миру. Можно сказать, что программу поначалу совершенно «не интересует» банковская информация.
– Дайте угадаю! После того, как процесс адаптации проходит, вирус невозможно поймать, потому что он всякий раз ускользает, используя преимущество в точности вычислений?
– Именно так!
– И что же делать?
– Использовать Интерпретатор с подключённым к нему человеческим мозгом.
– Что это даст?
– Поскольку человек живой и существует в реальном непрерывном мире, он заведомо увидит мыслеобраз вирусной программы, какая бы высокая точность вычислений ни была задействована при его создании.
