ней сидят. И на дядях. Иногда с одного на другого перелезают. Они тут везде вокруг.
Катя поставила перед девочкой тарелку с супом. Сама она размышляла: такие сущности действительно бывают или это разыгравшееся воображение ребенка? В последнее время у нее поубавилось скептицизма на подобные темы. Нужно будет у В.Д поинтересоваться, он ведь при жизни тоже много пил…
Тем временем Алька болтала ногами, бодро уплетая суп.
– А их нельзя как-нибудь отлепить? – поинтересовалась у нее осторожно.
Девочка протяжно вздохнула:
– Я просила их уйти, но они не слушаются, – она отодвинула тарелку. – Спасибо! Но мне пора, сейчас мама придет. – И через секунду из коридора донеслись тяжелые шаги. Следом дверь приоткрылась, и в нее просунулась голова полной розовощекой женщины. Алька сразу вскочила и упорхнула за ней. Катя с сомнением проводила ее глазами. Наверно, все же стоит поговорить с социальной службой.
Но она проспала. Вроде на часик прилегла, а проснулась уже ночью. Сильно болела голова, и ощущался полный упадок сил, как при болезни. Мысли были тягучими, неповоротливыми, а во рту сушило. Несколько раз безуспешно пыталась встать, но вновь заворачивалась в одеяло и проваливалась в сон. Наконец, с трудом поднялась и доползла до воды в холодильнике. Вот что значит плохая энергетика жилища – убивает в прямом смысле этого слова.
Проверка, видимо, прошла успешно, и соседи уже полным ходом отмечали это событие. Алкаши разбушевались не на шутку, устроив настоящую вакханалию. Просто удивительно, что никто не вызывает милицию. Вероятно, здесь срабатывает принцип «сотоварищества»: сегодня молчишь ты, а завтра прощают тебе. Пьянка выплеснулась за пределы соседней комнаты и понеслась по коридорам: слышался топот, глухие удары о стены; эхо поддатых голосов сплеталось и расцеплялось, какой-то упырь полчаса барабанил в Катину дверь, а потом то ли ржал, то ли блевал под ней…
Хорошо хоть, девочка сегодня у баб Нюры ночует.
И тут очень некстати мочевой пузырь остро дал о себе знать.
Дождавшись, пока нечисть немного схлынет и освободит проход, она пулей метнулась в туалет. И сразу назад в комнату. Зашла, захлопнула дверь, развернулась… и замерла. Поначалу испугалась: две красные морды нагло развалились на ее кровати. И всего-то на три минуты отлучилась, а они уже просочились внутрь. Да, не привыкла она в таких местах жить и комнату запирать, даже если одной ногой ее покидаешь. Интересно, если она будет звать на помощь, отреагируют ли соседи? Что-то подсказывало, что к ее крикам те останутся равнодушны. А потом вдруг расслабилась – да гости-то в хлам! И скривилась от отвращения, отмечая, как не первой свежести трико этих мудаков трутся о ее чистое, пахнущее кондиционером для белья, одеяло.
– Чего нос воротишь? – проблеял заплетающимся языком левый алконавт, пытаясь взять девушку в фокус. Но маленькие поросячьи глазки в глубине мясистого лица отказывались работать синхронно: один постоянно увиливал и подкатывался вверх. Наконец, сморившись, он прекратил попытки и закончил, – мы просто с соседями… ик… познакомится… ик… хотим.
Катя собрала в кулак все своё терпение. Она понимала, что с этими двумя легко справится, но вот как тащить потом тела в коридор? Да и неизвестно, как «собратья по разуму» на это отреагируют, – их же там с десяток за стенкой беснуется.
– Извините, но уже за полночь, и у меня парень есть, – получилось твердо, – так что прошу покинуть мою комнату немедленно. – И по ухмыляющимся мордам сразу поняла, где прокололась: она говорила слишком высокопарно, вместо того, чтобы их банально послать, матом и в известное место. Эти твари не понимают вежливости и воспринимают ее как проявление слабости. Теперь быстро уже не отстанут. Хотя вот так один раз опустишься до их уровня, пошлешь, а потом еще сам втянешься.
– Да ты шо? – словно в подтверждение ее мыслей, наигранно удивился бухарик справа, и, раскачиваясь, хлопнул по плечу собутыльника, – Слышь, у нее па-а-а-рень!
Свинорыл вновь громко икнул и выдал:
– На белой иномарке который шоль? – у Кати покраснели уши: сплетни тут обычное дело, видимо, не один раз ей кости соседи полоскали.
– А шо тогда не живет с ней? – ответил первый, будто девушки и не было рядом. – Отвез сюда, к нам, и бросил.
– А может, она какая-такая, – покрутил собутыльник кистью руки, и его голос стал еще более мерзким, – какая-то такая… бракованная. И он нам ее в пользование отдал.
– И они оба дико загоготали.
И тут память услужливо воскресила обширный лексикон родительницы, и Катя выдала криком такое сочетание нецензурных слов, что незваные гости синхронно вскочили с кровати и послушно ушатались к двери. Но не успела девушка радостно выдохнуть, как свинорыл подцепил на ходу ее ноут и сунул под мышку.
– Парню твоему отдадим, – бессовестно почесывая другой рукой пах, – промычал он. – Пусть приезжает, выпьем, перетрем…
– Я сейчас в милицию позвоню, и вас за воровство посадят, – разом помрачнела девушка.
– Какое же это воровство? – пьяно возмутился свинорыл уже на пороге. – Заходи и забирай. Ты же в общаге живешь, тут все общее! – и снова ржач на весь коридор.
Ну вот, нужно было не теряться и сразу свое отобрать. А теперь самой в их логово придется соваться. Лучше утром, когда соседи протрезвеют немного. Хотя до этого времени они успеют десять раз его грохнуть. Может, действительно в милицию позвонить: заявить о краже и гулянках в два часа ночи? Но это столько мороки потом, показания нужно будет давать. К тому же, она без договора снимает, хозяйку стоит сначала в известность поставить, согласовать. Хотя та, видимо, и так все знает, поэтому так дешево и сдает…
Катя закрылась, тяжело плюхнулась на стул, и сразу тоска беспросветная навалилась: соседи, наверно, вообще никогда не просыхают… Нет, отсюда нужно сваливать и побыстрее. Сегодня она словно весь день ползла к последней черте, а сейчас перевалила через нее одним махом. Да, Нил был прав – здесь ей не место. Суки! Еще и ноут забрали. Ее честно заработанный интенцией ноут! Внутри полыхнуло яростью. Нужно старосте звонить, пусть он их всех отдубасит, кишки выпотрошит, отберет назад ее вещь и отвезет куда угодно. Хоть квартиру снимет, хоть на вокзал! Главное, подальше из этого гнилого болота.
Руки тряслись от негодования, пока набирала номер. Она уже мысленно приготовилась выслушивать едкие подколки Нила, но… абонент был вне зоны доступа! Отняла телефон от уха и непонимающе уставилась на горящий экран. Отключил? Или просто внес в черный список?
Пришлось звонить Антону. Гудки проходили, но трубку никто не брал. Спит? А может, они там с Нилом «заняты» как раз? Теперь,
