Валентина достала из багажника машины два складных стула и термостатированную сумку, где оказался еще теплый обед на двух человек. Она расстелила на земле кусок пленки и разложила еду.
Только мы приступили к обеду, как вдруг в глубине леса возникла человеческая фигура. Фигура явно направлялась в нашу сторону. Вблизи она оказалась кряжистой, немолодой уже женщиной в ватнике и резиновых сапогах.
— Здравствуйте, молодые люди. Вы тут чего?
— Добрый день. — Инициативу взяла Валентина. Я просто поздоровался и молчал — Вот, проголодались по дороге, решили поесть.
— Въезд в лес на машинах строго запрещен, там даже знак стоит. Платите штраф!
— Не видели мы знака. Честно! Нет его там. А вы лесник?
— Я инспектор.
— А какой штраф? Мы заплатим раз такое дело. Сколько платить-то?
Тетка вдруг смутилась
— Штраф — сто рублей.
— Что поделаешь, закон — есть закон. Вот возьмите. — Валька сунула в руку остолбеневшей тетке две сторублевых купюры, а затем вдруг вытащила из багажника новый складной стул. — Вы присаживайтесь, составьте нам компанию. Но у нас только водичка и перекусить. Хотя нет, совсем забыла, еще пиво есть!
Валентина, как фокусник, вытащила откуда-то две бутылки «Балтики» и ловко одну из них открыла. Возник третий стакан, который и был предложен обалдевшей тетке.
— Ой, ну что вы, не надо. — Извинялась лесничиха, усаживаясь на третий стул. — А от пивка не откажусь, спасибо. Но неудобно как-то вас утруждать.
— Какое уж тут неудобство? Это мы виноваты. Заехали сюда, порядок нарушили. Знак-то, наверное, был, но его кто-нибудь сломал, вот мы и не заметили.
Чтобы чем-то занять руки я подобрал сосновую шишку и стал вертеть ее в руках. Я понял, что Валентина начинает разрабатывать тетку, поэтому в беседу не вмешивался, а только вставлял нейтральные реплики и междометия, чтобы не сойти за немого. После некоторого количества пива, и пары бутербродов с ветчиной, лесная хранительница разговорилась. Речь сначала зашла о машинах, дорогах и охране леса. Валентина как-то незаметно подвела разговор к новому поселку.
— …Нечистому они поклоняются, вот что я думаю! Как луна полная, так к ночи едут! Целое собрание. Машины — одна за одной, одна за одной, и все не наши, иностранные. А потом, как полночь — так прям в небо оттуда яркий такой столб света, и тени в нем, так и ходят, так и ходят! Наши мальчишки уж до чего пронырливые, так пролезть никак не смогли. Говорят, там голоса какие-то, слышатся и заклинания. А что — не разберешь. Как этот поселок построили, и птиц у нас меньше стало, а некоторые совсем перевились. Ведь еще и строительство не началось, мы сразу как узнали, чего тут задумали строить, так в район и написали. Незаконно это. Тут лес — коренной, не саженный, его рубить — преступление. Уж и в прокуратуру писали, и в область, даже — тетка понизила голос — Президенту. Так все письма опять нашему районному начальнику пересылают! А он сам там себе дом построил! На какие такие деньги спрашивается? На его, что ли, зарплату? И сам в шабашах этих участвует! Жену свою бросил, на молодой женился, старый козел! А она ему во внучки годится!
— А в Министерство Природопользования не пробовали за помощью обратиться? — спросила Валентина.
— Так это же оно и есть! Наше министерство! Они-то и дали разрешение на рубку леса и на строительство!
В Москву мы ехали тихо, не говоря ни слова. Уже на МКАДе я, наконец, прервал затянувшееся молчание:
— Мы сейчас куда?
— У меня еще несколько дел. Тебя где высадить?
— Подбрось меня до дома, если можно.
— Тогда по пути еще в одно местечко заглянем.
Мы свернули с Кольцевой дороги на Рязанский проспект. Уже где-то ближе к центру, Валентина развернулась на встречную полосу, и мы поехали назад, в сторону области. Потом мы перешли на внешний ряд и свернули в какой-то неприметный проезд. Несколько минут ехали вдоль длинного скучного железобетонного забора. Наконец Валентина остановила свою машину.
— Видишь там дверь? — тихо спросила она.
— Где? — никакой двери я не видел.
— В заборе, ну, вон же! Теперь видишь?
— А, теперь вижу. И что?
— А на стоянку напротив? Обратил внимание?
— Не слепой. В чем дело-то?
— Есть два места, где собираются мои фигуранты. Причем, почти все. Поселок Поляны и эта дверь. Стоянка — исключительно для их машин. Чужих не пускают.
— Они что, перед дверью стоят?
— Не придуривайся! Дело серьезное. В Полянах они собираются как минимум раз в месяц, все, регулярно. Здесь, кто как, порознь и не очень регулярно. Некоторые из них часто, некоторые — редко. Некоторые — не приезжают сюда вообще, но таких меньше всего.
— Ты что, следила за всеми? — поразился я.
— Ну, не за всеми, но за наиболее интересными — следила. Так вот. Тут и в Полянах у них какие-то центры. Я должна туда пробраться.
— Как? Сюда, может, и пролезешь, а вот в Поляны… Сомневаюсь. Но я-то, чем тут могу тебе помочь?
— Сюда пройти труднее, чем в Поляны. Это какой-то закрытый клуб. А ты ничем не сможешь помочь. Хотя нет, я пока подумаю, как тебя еще можно использовать.
Я не ответил. Я сидел и молча смотрел в пространство прямо перед собой. В мыслях была полная каша, и вопросы, которые я хотел задать Валентине, улетучились все до единого. Я напрочь забыл их все. Полностью. Как будто после знакомства с новой информацией все остальное куда-то уползло, соскользнуло, в иные плоскости ощущений. За последнее время многое в моей жизни стало смещаться, соскальзывать. Прямо как гололед для человека, привыкшего к твердому шагу. И главное — странные отношения с Валентиной. Казалось бы, ничего особенного не произошло: ну не было у нее настроения на сексуальные контакты, и все тут. Но ведь сразу же что-то куда-то сползло и резко съехало.
Дальше — больше… Теперь у нас новая игра. Валентина, не поставив в известность своего партнера, а я считал себя ее партнером, влезла в подозрительную затею с охраняемыми объектами. Потом и меня втянула в эту авантюру. Ладно, во имя секса придется все это переварить. Ну, уступил я под нажимом — казалось бы, чего особенного? В конце концов, мое-то какое дело? Но наползла какая-то черная тень, и что-то едва уловимо сдвинулось… Ясно, что я не нужен Вальке сам по себе. Я был нужен ей только как наемник. Ничего, перебьюсь.
Тут я, наконец, осознал, что сидеть мне крайне неловко: словно колючка впилась в задницу. Я нащупал рукой в заднем кармане какой-то колкий неудобный предмет. Это оказалась сосновая шишка, уже сухая и раскрытая. Я прихватил ее там, лесу, и зачем-то засунул в карман джинсов.
