я бы и спорить не стал, и свой трояк забрал бы безропотно, а то и вовсе не доставал бы. Но сегодня не тот случай, сегодня где-то совсем рядом сидит «семерочник» и до запятой фиксирует весь наш разговор. И попасть в его справку в качестве мента-мздоимца, состоящего на харчевом довольствии у торговых чиновников, мне никак не хотелось. Ведь они именно так и указали бы в своем рапорте, не положи я на стол деньги.
– Нет, дорогая моя Светлана Сергеевна, я за счет красивых женщин не обедаю. И потом, я у вас сегодня, можно сказать, с официальным визитом. А за обед спасибо, очень вкусно! – я сочувственно посмотрел на так и нетронутые тарелки с вкуснейшей едой, стоявшие перед торговой начальницей.
Заметив мой взгляд, та лишь махнула рукой и небрежным кивком поблагодарив подскочившую барышню в белом, повела меня в свой кабинет одеваться.
В райотдел я вернулся в прекрасном настроении. Когда я проходил мимо витрины ОДЧ, никто меня не окликнул. Те сослуживцы из соседних служб, которые меня знали, по-прежнему посматривали на меня с зоологическим интересом. Но в глаза они с расспросами не лезли и я был тому несказанно рад. Не особо торопясь, я поднялся к себе в кабинет и подмигнув пузастой Юле, разоблачился. Отстранить-то вышестоящие товарищи меня отстранили, но дела из моего производства забрать почему-то не соизволили. А значит, все следственные действия и сроки, по-прежнему висят на моей далеко не бычьей шее.
Мадам Иноземцева не сводила с меня своих задумчивых коровьих глаз. Она рассматривала меня с каким-то нездоровым мстительным интересом. Как назревший лиловый прыщ на носу своей самой заклятой подруги.
– Говорят, что ты с этой девкой в койке был, когда тот бандит в квартиру влез? – стылым голосом, с вкраплениями болезненного ехидства, поинтересовалась Юля. – Не стыдно тебе, Корнеев?! Ну вот почему вы, мужики, все такие скоты и подонки? Даже задержание бандита готовы использовать, чтобы на чужую бабу залезть! – Юля почти с ненавистью прожигала меня своими глазищами.
А разве они бывают чужими, эти окружающие меня бабы? – вдруг не ко времени и аморально подумалось мне..
– Мерзавец ты, Корнеев! – с горячечной убежденностью сообщила мне Юлия.
Ни хрена себе! Вот чего угодно я ожидал! Какой угодно каверзы ждал от родных внутренних органов, но чтоб такого-этого… Да еще от Юли Иноземцевой! С которой мы всегда были в добрых дружеских отношениях!
– Юль, ты чего? – ошарашенно уставился я на свою возмущенную сослуживицу, – Ты чего вдруг корить-то меня взялась? С какого это перепугу, а, Юль? Ты же мне не жена ни разу! Не любовница и даже не замполит! – я стоял, забыв про стул, на который только что примерился сесть и хлопал глазами, не понимая происходящего.
– Скотина ты, Корнеев! – хлюпнув носом, снова выдала мне очередную аксиому соседка по кабинету и пузом напролом ломанулась в коридор.
Ни хера себе, сходил за хлебушком! Ай да Юля! Нет, беременных баб в декрет надо отправлять еще до зачатия ребенков! С такими гормональными качелями на службе их держать никак нельзя. Это еще, слава богу, что ранее у нас с ней интимной близости не случилось, а то хрен её знает, куда бы она сейчас кинулась! А ну, как в оружейку?! Скорее всего, это она так за свою подругу Лидию Андреевну распереживалась. А может, она что-то из своей нынешней семейной реальности, да на своего супруга Анатолия спроецировала? Хотя, с другой стороны, всякая женщина, она сама по себе есть космическая загадка, а беременная женщина, это загадка вдвойне или даже втройне. Н-да…
– Корнеев, срочно к Данилину! – от дверей звонко прилетело от стоящей в проёме Тонечки, – Тебя там эти ждут! – приглушила она голос, – Москвичи!
Глава 22
Ну вот и началось! – без особой радости, но с некоторым облегчением в душе я начал складывать дела в сейф. С облегчением от того, что появилась возможность оторваться и свалить от нудной писанины.
– Корнеев, ты не понял, что ли? Быстрей шевелись, давай! – возмутилась нетерпеливо и на месте преребирающая своими стройными ногами юная парламентёрша от вышестоящих, – Они там и так злые, как собаки!
– Ты, душа моя, успокойся! И остановись же ты наконец! Антонина, ты просто постой спокойно! Хоть минуту! Чего ты непрестанно ногами сучишь? Не дай бог, еще натрешь себе чего-нибудь там между ними! – машинально произнёс я пошлость, будучи в глубоких тягостных раздумьях относительно предстоящего непростого рандеву.
– Чего?! Да ты…! – возмущенно взвизгнула от двери моментально покрасневшая Тонечка, – Ты совсем дурак, Корнеев, что ли? – с резкой интенсивностью пилорамы возопила она. – Вот правильно про тебя все наши женщины говорят, что ты не только редкостный кобель, но и мерзкая скотина!
И, как юла, крутанувшись на каблуках, Тонечка стремительно вынеслась из моего офиса. В завершение и без того контрпродуктивного диалога громко хлопнув дверью. Почти, как майор Ахмедханов в не таком уж далёком прошлом.
Ну, то, что редкостный кобель, я, пожалуй, еще поспорил бы! Но не буду. А вот, с тем, что мерзкая скотина, то я не согласен категорически! Уж, если и скотина, то никак не мерзкая. Думается мне, что столь неблагозвучный эпитет раздосадованная Антонина добавила лично от себя. В любом случае, прекрасной половине Октябрьского РОВД пока еще не за что корить меня в нанесенных обидах и считать мерзкой скотиной. Уж, как там дальше пойдет, неизвестно, но пока еще я перед ними чист.
Вздохнув от осознания еще одной, на ровном месте нажитой проблемы, я повернул ключ в дверце сейфа. Затем натянув пиджак и без особого энтузиазма, мысленно подгоняя себя, побрел к опричникам милицейского министра СССР.
– Сергей! – голосом капитальной женщины неожиданно окликнули меня с лестничной площадки. – Зайди сначала к Дергачеву, он тебя ждет!
Повернувшись вправо, я действительно увидел данилинскую Валентину Викторовну, которая и в амплуа связной-нелегальщицы продолжала выглядеть королевой. Даже осторожно, по-шпионски, выглядывая из-за стены. Такая вот застенчивая аристократка следствия Октябрьского РОВД Валентина Викторовна.
– Иди в кабинет Захарченко, они с Дергачевым там тебя ждут! – вполголоса оповестила меня античная мадам Штирлиц с эталонными сиськами всех времен и народов.
Пожав плечами, я направился в кабинет зама по опер. Когда я вошел,
