там, в недрах огромного банковского здания.
На каждой трубе, каждом, даже малом проводке была прикреплена простая скромная табличка с незатейливой надписью «Сюда не смотреть!», а по центру композиции располагалась уже табличка со стрелкой, указывающей на совершенно пустой кусок бетонного пола и предлагающей «Смотреть сюда!»
Рой остановился, прервав свой, теперь уже ненужный бег, и радостно рассмеялся. Сейчас он знал, что ему делать. Знал, где искать и как увидеть ненавистного Врага.
Но перед этим следовало отдохнуть, и Рой мысленно позвал Алекса.
Его последний визит в этот город начинался уверенно, если не сказать нагло.
Рой подошёл к стойке паспортного контроля при полной амуниции, с мечами.
Протягивая симпатичной контролёрше визитку, он посмотрел ей прямо в глаза и произнёс: «Моё имя Бёрглер… Джуда Бёрглер». ( 1)
Затем он, не спеша и не оглядываясь, направился к центральной площади, к Банку.
Они не могли его задержать вот так сразу, без каких-либо формальных поводов – на это и был расчёт. Но он, просто-таки, кожей чувствовал, как рванула руку к тревожной кнопке контролёрша, как засуетились, задвигались следом переодетые в штатское полицейские, которых немало в любом здании любого международного вокзала, как зазвенели по официальным кабинетам телефоны и встревоженные голоса начали передавать, словно пароль, его опасное имя.
Рой поднялся по эскалатору к входу в Банк, взглянул прямо в глаза привратнику. Тот выглядел смущённым, почти испуганным, однако приветливо открыл перед гостем двери и поклонился неглубоким, но учтивым поклоном: «Мы искренне рады вам».
Войдя в зал, Рой направился прямо к центру этого гигантского кольца. Затем, немного не доходя до стеклянной внутренней стены, вдруг сделал пару быстрых шагов, предельно ускоряясь, потом, уверенно, третий шаг в пустоту, мгновенно исчезая, растворяясь в воздухе на глазах «потрясённой публики».
«Ничего! Зная, где искать, вы непременно найдёте вход. А у меня пока будет небольшая фора по времени», – весело пробормотал он себе под нос, мысленно обращаясь к отставшим оппонентам.
Со стороны это выглядело как небольшой тоннель, щедро улепленный уже знакомыми табличками «смотреть – не смотреть», но изнутри больше напоминало решётчатый мостик, сваренный из ребристой строительной арматуры.
Мостик зигзагом пробегал мимо каких-то толстых вертикальных труб и упирался в дверь небольшого помещения, устроенного прямо вплотную к лоткам с сетевыми кабелями.
«Ничего себе! Как комфортно расположился Враг! Это ж вся самая свежая информация под рукой! И никуда ходить не надо».
Дверь оказалась незапертой (а зачем?), и глаза Роя не сразу освоились с местной полутьмой. Помогало, правда, свечение экрана портативного компьютера прямо в глубине помещения.
Рой шагнул вперёд, на ходу выхватывая из заплечных ножен катану.
Враг не ожидал нападения, но среагировал мгновенно – чёрная тень метнулась в сторону, под прикрытие железной колонны, и оттуда раздалась длинная автоматная очередь.
Пули пролетели в сантиметрах от лица, но Рой ожидал чего-то подобного и легко увернулся, да ещё и сюрикен острейший успел запустить в сторону вспышек от выстрелов. Не попал, конечно, но дёрнуться заставил, и вторая очередь ушла вверх, под потолок.
Теперь Рой качнулся вправо-влево, практически припадая к земле на широко расставленных ногах, швырнул вперёд фосфорную гранату, затем и сам нырнул туда же длинным кувырком.
Ярчайшая вспышка ослепила противника, а сильный хлопок напугал. Автоматная очередь снова получилась слишком длинной и, наконец, прервалась характерным щелчком – кончились патроны.
Рой только и ждал этого момента – стремительным прыжком покрыл расстояние до Врага, мгновенным финтом уклонился в сторону, на всякий случай. А руки в это время словно сами собой делали своё дело. Взмах катаной сверху-вниз – рука с автоматом повисла плетью, ещё один взмах снизу-вверх – и рассечённое горло взрывается фонтаном крови, теперь завершающий длинный тычок вперёд, остриём, точно в сердце – и поверженный Враг, точнее его бездыханное тело валится навзничь холодеющим бесформенным мешком.
Дело сделано!
Но почему волны радости не переполняют сердце?!
Почему адреналин не кружит голову?
Почему грудь сжимается в недобром страшном предчувствии?
Рой огляделся вокруг, подошёл к столу с работающим персональным компьютером. Так и есть! Несколько проводов с клеммами на концах тянулись отсюда к пучкам сетевых кабелей. Там к ним была примотана скотчем коробочка с каким-то электронным устройством – коробочку об пол! Потом раздавить для надёжности ногой.
Теперь персоналка. Остановить программу, потом просмотреть по браузеру и поудалять файлы – непосвящённым ни к чему лишняя информация. А напоследок, можно и катаной рубануть – опять-таки, для надёжности.
Что ещё?
Грудная боль не отпускала, и Рой шагнул снова к мёртвому телу. Наклонился. Заглянул в пустые и неподвижные глаза Врага.
Он ждал чего-то подобного, и предчувствие не обмануло его.
Лицо Врага было не просто знакомым – это было лицо самурая, который был его, Роя, господином.
Каждый самурай имеет своего господина – даймё, таким образом, все они как бы выстраиваются в одну общую, иерархическую пирамиду, на вершине которой находится микадо, Император.
Нет ничего хуже для самурая, чем потерять своего господина. Тогда он становится ронином, и для него есть единственный достойный выход – собственная смерть.
Теперь ронином стал Рой.
Он вышел на середину комнаты, достал из-за пазухи небольшой белый коврик, который для этой цели всегда носил с собой. Разложил материю на полу, встал поверх на колени. Положил по сторонам танто и катану. Развязал пояс и спустил с плеч кимоно. Произнёс короткую молитву.
Затем Рой взял в руки танто, обхватил его покрепче обеими ладонями и, примериваясь, провёл остриём вдоль тела, почти не касаясь кожи. Ему предстояло не просто воткнуть нож под селезёнку, но и, превозмогая боль, рвануть лезвие вправо как можно дальше, перерубая кишки и делая начатое самоубийство необратимым.
Хорошо, если бы рядом стоял товарищ с обнажённой катаной наготове, чтобы помочь в завершении земного пути без лишних мук, но мечта эта сейчас была несбыточной, и предстояло всё сделать самому.
Рой отвёл руки как можно дальше, всё так же держа танто остриём к себе.
Он прикрыл глаза и снова произнёс молитву.
Теперь он был полностью готов…
В этот момент погас свет. Совсем. И в комнате… И в голове Роя.
***
Пробуждение было тяжёлым и болезненным.
Роберт Стэнфорд чувствовал онемение в кровеносных сосудах и ломоту чуть не во всех суставах: и в теле, и в руках, и в ногах.
Открывать глаза категорически не хотелось, но всё-таки, набравшись смелости, он сделал это.
Свет вокруг был ровным, ярким и пронзительно белым, только
