— Нет, что вы! — возразила я, распрямляя спину. — Я готова работать, не волнуйтесь.
Когда будущее висит на волоске, нельзя проявлять слабость.
— Ну-ну, — он скептически покачал головой.
— Мистер Брифли, — сказала я, стараясь отвлечь его от этой скользкой темы, — а все же, почему вы не передали это дело полиции?
— Ну, — он улыбнулся лукаво, — мне же надо поддерживать свое реноме, а? Давненько я громкие дела не раскрывал, э?
А последняя история с доктором для него недостаточно громкая?..
— К тому же, — продолжил он уже серьезнее, — Гарри просил помочь, а?
— Вы давние друзья? — спросила я для поддержания беседы. Ясно ведь, что ради шапочного знакомого такие вещи не делают.
— Ага, — подтвердил мистер Брифли. — Он мне когда-то жизнь спас, э? Хотите, расскажу?
Конечно же, я хотела!
Он приосанился, удобнее устроился в кресле и принялся повествовать…
Зная мистера Брифли, я догадывалась, что услышу. И в своих ожиданиях не обманулась: были и полчища врагов, с которыми он управился с помощью одного револьвера и отчаянной брани, и верный друг, и намеки на некую прелестную девицу…
Он нес эту чушь столь вдохновенно и артистично, что неподготовленный слушатель легко принял бы ее за чистую монету.
В сухом остатке имелась история о слишком самоуверенном нюхаче, беспечно сунувшем свой драгоценный нос куда не следует, а также о некоем тогда еще лейтенанте, который означенный орган спас (что ценно, в комплекте с иными частями тела).
За время рассказа мы успели выпить чая и перекусить.
От еды меня вдруг стало клонить в сон, и окончание героической истории я дослушивала, борясь с дремой.
— Летти, вот что, идите отдыхать! — велел вдруг мистер Брифли. — Часок-другой до обеда, а?
— А как же допросы? — возразила я, борясь с соблазном согласиться. — Нужно ведь стенографировать!
— А, — легкомысленно отмахнулся он. — Нечего там стенографировать. Механики наверняка будут отпираться и твердить, что ничего не знают, э? А прижать мне их пока нечем. Ну а для разговора с Гарри вы мне тем более не нужны. Идите-идите! — Он строго нахмурил брови, но глаза его смеялись: — Отставить спорить с начальством!
— Слушаюсь, — улыбнулась я.
Все же он милый… когда не пытается заигрывать.
* * *
В своей комнате я, не раздеваясь, упала на постель и почти сразу уснула.
Спала я от силы полчаса, но этого хватило, чтобы почувствовать себя куда бодрее.
Еще столько же я просто лежала, глядя в потолок, и пыталась осмыслить недавние события.
Рано или поздно правда вышла бы наружу. Плохо, что так скоро, но… уже ничего не изменить.
Я переоделась, выбрав бледно-зеленое платье, которое делало меня трогательно юной и невинной. Заплела волосы в косу, чуть пощипала щеки и критически осмотрела себя в зеркале. Сущий ангел!
Пора возвращаться к работе…
Мистер Брифли все еще вел допросы. Вот уж неутомимый!
Перед ним мялся, комкая кепку, высокий белобрысый парень с перевязанной рукой. Кажется, это механик Хокинс — тот самый, которого отправили докладывать майору об убийстве.
— Можно? — спросила я, заглядывая в дверь.
При виде меня шеф неодобрительно покачал головой.
— Летти, я ведь велел вам отдыхать, а? Ладно… вот, займитесь пока этим!
Он черкнул несколько слов на клочке бумаги и протянул мне.
Я взяла записку и пробежала ее глазами.
Хм, интересно!
— Конечно, мистер Брифли, — кивнула я, пряча бумажку в карман юбки.
— Ну идите же, идите! — нетерпеливо потребовал он и замахал руками, словно пытаясь прогнать нахальную птицу.
Я выскользнула за дверь, успев услышать вкрадчивое: «Что это у вас с рукой, голубчик, а?»
В коридоре по-прежнему дежурил караульный, рядом с которым переминался с ноги на ногу невысокий рыжий крепыш в грязной робе.
При виде меня его глаза вспыхнули, а мясистые губы расплылись в улыбке.
— Ты глянь, какая цыпочка! — громогласно прошептал он караульному.
— Уймись, Гилмор! — буркнул тот. — Она леди.
Рыжий прицокнул языком, и я торопливо отвернулась.
Ну и грубиян!..
Выполнить поручение шефа труда не составило, хотя пришлось изрядно порыться в подшивках газет и старых журналах.
Гарнизонная библиотека оказалась на удивление обширной, пусть и состояла в основном из периодики и дешевых приключенческих романов. Имелась и полка с классикой, но Джон Китс, Вильям Шекспир и прочие волшебники пера оказались совершенно не востребованы в суровом мужском обществе. Зато Майн Рид и Жюль Верн явно пользовались тут немалым спросом…
Впрочем, о вкусах не спорят.
Едва я убрала на место кипы газет, как в дверь постучали.
— Здравствуйте, Летти, — произнес знакомый голос, от которого мое сердце забилось в груди пойманной птицей.
— О, доктор, — произнесла я, обернувшись на скрип двери. — Рада, что вы приехали.
Вышло сухо и очень формально.
— Вы сердитесь, — констатировал Стивен, подходя ближе. — Я знал, что так и будет.
— Знали? — рассердилась я.
— Я идиот, — сказал он просто. Впервые я видела его таким… потерянным? — Вы меня простите?
Он просто взял меня за руку, и я растаяла.
Разве я сама не скрывала от него куда худшее?
— Зачем? — беспомощно спросила я, глядя на него снизу вверх. — Почему вы просто не рассказали? Вам ведь нечего стыдиться!
Руки Стивена — теплые и обветренные — так ласково держали мою ладонь…
— Я так боялся вас потерять, что наделал глупостей, — признался он тихо. — Заметил, что вы не любите военных, и решил не говорить. Я был добровольцем.
— Но вы ведь доктор! — я действительно пыталась понять. — Зачем?!
Он выпустил мою кисть и отошел в сторону.
— Я тогда только закончил университет, — сказал он ровно, пристально глядя в окно, за которым виднелась всего лишь скучная кирпичная стена. — И был сущим идеалистом. Медиков не пускали в бой — берегли. А мне это казалось… трусостью.
— И вы скрыли диплом? — спросила я тихо.
— Да, — он невесело усмехнулся. — Назвался именем соседского парнишки. Никто документов не проверял, не до того было. А я умел летать — мой отец был авиатором-энтузиастом.
— А что было потом?
— Кровь, боль и грязь, — он дернул плечом и вновь отвернулся к окну. — Из нашей эскадрильи к концу года в живых остались двое. Я и еще один мальчишка, Гейл, которого прозвали Везунчиком.
Я зябко поежилась.
Пусть медикам не привыкать к неприглядным сторонам жизни, но…
