– В какой-то мере Руфуса Бродяги никогде не существовало. Я вообще уверен, что это плод чьей-то больной фантазии. Но даже если за всеми этими историями стоят реальные события, то Руфус Бродяга не человек, и даже не альтер. Это какой-то образ, символ, предвестник что ли.
– Что он делает? Что предвещает? – тут же нарушил я свое обещание, но Цер Хаос это не заметил.
– Руфус Бродяга появляется на Большом Истоке в то время когда становится слишком много людей, когда люди забывают о своем предназначении и тратят свою жизнь впустую. Он предлагает исполнить три сокровенных желания, только самое то о чем мечтает человек. Согласитесь, преподобный, не каждый может отказаться. Хотя верный путь, именно этот. Те же кто соглашаются, получают все о чем они мечтали, но зачастую эти воплощенные в жизнь мечты, сжигают их душу. Они выгорают, опустошаются, теряют интерес к жизни и погибают. Он приходил уже три раза, и каждый раз это была Эпидемия суицидов, странных и нелепых смертей, и прочего, прочего. Большой Исток терял до трети своих жителей. И возрождался вновь.
– Есть ли способ спасти обреченных? – спросил я.
– А есть ли в этом смысл? В какой-то мере Руфус Бродяга отбраковывает лишний материал, ненужных никчемных людишек, мусор человеческий, – сказал Цер Хаос, а у меня перед глазами возник образ Кости Музыканта.
Разве он был мусором человеческим, разве он был ненужной деталью, никчемным человеком, лишним альтеров. Замечательный человек, по воспоминаниям близких, гениальный музыкант и композитор, он пожелал лишь дописать свою симфонию, за что и поплатился. Нет, уже, господа хорошие, подбрось и выбрось, но никчемных людей нет, тут каждый ценен, за каждого бороться надо. Так что мы еще повоюем.
– А все же? Как спасти народ?
– Заполнить их пустоту, отвлечь, заставить полюбить жизнь вновь.
– Кажется, у меня есть одна мысль, – сказал я Нику Красавчегу. – Это можно попробовать. Должно сработать.
Он хотел было спросить, о чем я говорю, но передумал. Решил обождать.
– Скажите, а кто же такой Руфус Бродяга? Он не человек, не альтер? Кто же тогда? – спросил я у библиотекаря.
Без ответа на этот вопрос я не мог уйти.
– Одни исследователи считают, что он закон природы, воплощенный в жизнь. Ответ Вселенной на наши действия. Он имеет облик, странный, кичливый, чем-то на попугая похож, но в то же время он не имеет своего тела. Каждый раз, когда он появляется, вселяется в новое тело. Поэтому его нельзя поймать, арестовать, посадить под замок и допросить. Каждый раз он новый, и наносит удар в непредвиденном месте.
– А откуда вы все это знаете? – спросил я, зная заранее ответ.
Цер Хаос посмотрел на меня ясными голубыми глазами, ухмыльнулся и произнес:
– В прошлое свое пришествие, Руфус Бродяга гостил в моем теле.
Мы больше ни о чем не спрашивали. Спрашивать было не о чем. Холодно попрощавшись, мы ушли.
Когда мы уже были на улице, Ник Красавчег спросил:
– Что ты придумал? Как мы спасем этих несчастных?
– Подбрось да выбрось, мы устроим грандиозный карнавал, и уж если он не способен зажечь огонь жизни в этих отчаявшихся людях, значит их ничто не может спасти.
– Карнавал на Большом Истоке – отличная идея, – оценил Ник Красавчег.
Он щелкнул пальцами, вышибая искру, прикурил от большого пальца и довольно закашлялся дымом.
– Преподобный, у меня есть, что тебе сказать. У нас топять случилось, – бодро отрапортовал в телефонную трубку Ник Красавчег.
– Что? Где? И почему мне только сейчас об этом сообщили? – возмутился я.
– Вот сейчас и сообщаю. Садись на колеса и лети в Конюшню. Жду тебя через десять минут, – распорядился Красавчег и повесил трубку.
Подбрось да выбрось, хорош наглец. Ишь раскомандовался. Поднялась волна возмущения, но я все же отложил в сторону книгу «История средневековой кухни» Огюста Папира, быстро оделся и, не смотря на уже поздний вечер, вышел из дома. Любопытство страшная вещь.
В полицейском участке было как всегда не протолкнуться. Каждый раз у меня складывается ощущение, что в нашем маленьком городке все жители делятся на две категории: те кого посадят, и те кто сажает. Сколько веревочка не вейся, все равно рано или поздно, первая категория угодит за решетку, а вторая этому поспособствует.
В кабинете Ника Красавчега было накурено. Помимо шерифа в табачном дыме купался Джек Браун и незнакомый мне господин преклонных лет в строгом костюме черного цвета и фетровой шляпе, которую он не снял даже в помещении. Курил как раз незнакомец. Развалившись в кресле и закинув ногу на ногу, он дымил дорогой сигарой, внимательно наблюдая за Красавчегом, который докладывал ему об уровне преступности на Большом Истоке.
– Подбрось и выбрось, где у нас случилось? – спросил я с порога.
– Преподобный, познакомься, это Люциус Графк, старший инквизитор с Большой земли. Он прибыл к нам с черезвычайно важным делом. Господин Люциус, это преподобный Крейн, наш духовный наставник, по совместительству городской судья.
Старший инквизитор лениво поднялся из кресла и протянул руку. Я пожал ее. Не рука, а камень. Что могло потребоваться инквизитору в нашем местечке, вот это вопрос. Словно прочитав мои мысли, Люциус Графк произнес:
– Есть основание полагать, что на Большом Истоке пропал человек. Из обычных. Как вы там нас называете? Обычники, кажется. Я прислан к вам, чтобы найти пропавшего и доставить его домой. Вы обязаны оказывать мне всяческое содействие. В случае, если наш человек не будет найден, в городе будет объявлено военное положение. Мы вынуждены будем ввести специальные отряды инквизиции.
Люциус Графк опустился в кресло и закинул ногу на ногу.
– С этого места поподробнее. Кто у нас пропал? И как это вообще возможно? – спросил я.
Найдя свободный стул, я приставил его к столу Ника и сел.
Обычники на Большом Истоке явление редкое, если не сказать серьезнее – необычное. У нас есть ишибаши, обычный человек, живущий постоянно в городе, как напоминание о том, кто мы такие и почему здесь. А вот остальным обычникам ходу в город нет. За этим следят инквизиторы. Без особого разрешения альтеры не могут покинуть город, так и обычники без особого разрешения не могут посетить Большой Исток. А решение такое выдают крайне редко и по важным делам. Просто так заглянуть на огонек к нам нельзя. За последние несколько месяцев я не помню, чтобы к нам приезжали в командировку обычники.
– Подробности нам не известны, – ответил Люциус Графк.
