оказался дома и принял меня незамедлительно: лакей провёл меня в огромную гостиную, увешанную коврами и застеленную звериными шкурами. Над камином красовалась оленья голова.
Полковник был невысок, подтянут и одет в тёмно-синий клетчатый костюм. На мизинце сверкало топазом золотое кольцо.
— Вы по поводу убийств, конечно, — проговорил он, когда мы сели в вольтеровские кресла по обе стороны камина. — Ужасная трагедия! Эту тварь необходимо немедленно изловить! Если бы всё это происходило в джунглях, я бы уже отправился на поиски и смею уверить: долго зверь от меня прятаться не смог бы. Но в городе… — полковник развёл руками.
У Дэниса Болейна было гладкое лицо, обрамлённое скромными бакенбардами — дань недавней моде. Светлые глаза смотрели спокойно и прямо, как у человека, привыкшего не отводить взгляда от опасности. Говорил полковник не медленно и не быстро, а так, как положено собеседнику светскому, имеющему чувство собственного достоинства. Должно быть, в армии он пользовался большим уважением офицеров и любовью солдат.
— Как я понимаю, вы уже слышали о том, какого рода раны остались на телах вашего брата и племянника, — проговорил я.
— Да, я приезжал в дом Эдварда. Слуги рассказали мне. Не приложу ума, что за животное могло проделать такое. То есть, мы ведь не в джунглях! Трудно представить, что лев или ещё какая-то дикая кошка разгуливает по столице.
— Тигр, — поправил я. — Это был тигр.
— Всё равно. Немыслимо! Думаю, животное сбежало из зверинца или цирка.
— Мы проверили и то, и другое.
— Вот как… Ну, разумеется. Это ведь первое, что приходит в голову.
— Какие отношения были у вас с братом? — решил я задать беседе нужное русло.
Полковник приподнял брови.
— Вы меня допрашиваете, господин Блаунт?
Я дипломатично улыбнулся.
— Беседую, полковник.
— Понимаю. Что ж… Мы были весьма дружны в детстве, но затем пути наши разошлись, и постепенно мы почти перестали видеться. Но сохранили по отношению друг к другу тёплые родственные чувства.
— Встречали вместе праздники?
— Иногда.
Я обвёл взглядом комнату.
— Вы ведь страстный охотник?
— Скорее опытный. Страсть мешает. Охотнику требуется хладнокровие.
— Как думаете, что случилось с вашими братом и племянником? Мог ли тигр быть натравлен на них опытным дрессировщиком?
— Разумеется. Но как животное было доставлено к дому Адама, а затем — Эдварда? Не шло же оно по городу, виляя хвостом и порыкивая на прохожих!
— Вот и я думаю о том же.
Полковник помолчал, глядя на меня.
— Я так понял, что есть свидетели, видевшие тигра?
Я кивнул.
— А почему вы спрашиваете?
— Признаться, у меня была мысль… что всё это подстроено.
— Человек в костюме тигра?
— Нет, зачем же?! — кажется, моё предположение одновременно и удивило, и позабавило полковника. — Просто кто-то мог изобразить раны, похожие на те, что оставляют челюсти тигра.
— Животное видели несколько человек.
Дэнис Болейн кивнул.
— Понимаю. Знаете, есть ведь ещё один вариант. Но вы от него, конечно, отмахнётесь.
— Всё-таки расскажите.
— В Африке я слышал от миссионеров одну легенду. Она в ходу у представителей нескольких тамошних племён. Дикари верят, что шаманы способны превращаться в хищников. Дескать, у них тесная связь с тотемным животным, и иногда дух леопарда или тигра может временно поселиться в теле колдуна, и опытный чародей управляет им, чтобы принять обличие зверя.
— Это весьма интересно. Вполне возможно, что легенда африканских дикарей имеет под собой почву. Но скажите: бывают ли на шкуре оборотня следы дубления?
— Дубления?! — удивился Болейн.
— Да. Специальный состав, чтобы шкура не сгнила, используют, например, чучельники. Обнаружен на шерсти, оставленной животным на осколках разбитого стекла.
Полковник задумчиво погладил бакенбарды.
— Хм! Нет, не думаю, что оборотню требуется что-либо подобное, — сказал он.
Глава 64
— А знаете, кажется, супруга брата считалась колдуньей, — сказал на прощанье Дэнис Болейн, когда я уже стоял на пороге и собирался спуститься с крыльца. — Не знаю, почему, но брат иногда, посмеиваясь, говорил, будто боится с ней ссориться. Мол, наведёт порчу.
Я поинтересовался, не хочет ли полковник сказать, что жена его покойного брата — оборотень вроде африканского шамана, но тот лишь рассмеялся.
— Нет, нет! Просто мы заговорили о колдовстве, вот мне и припомнилось.
Теперь, сидя в несущейся по лондонским улицам машине, я обдумывал услышанное от охотника. Зверь, человек или оборотень — за преступлениями стоял человеческий ум, а не слепой инстинкт дикого животного. Смерть Эдварда и Адама Болейнов могла быть результатом чьей-то мести. Хотя и трудно допустить всерьёз, что эти двое, не ладившие друг с другом, насалили кому-то вместе. Мотивом убийств наверняка стала выгода. И тогда мысли возвращались к супруге маркиза и его брату. Насколько больна женщина? Действительно ли она находится в Брайтоне? Что, если маркиза притворялась и теперь, завладев состоянием мужа, проживёт ещё лет пятьдесят? Чудесное исцеление — и дело, как говорится, в шляпе! Полковник тоже личность подозрительная. Все эти шкуры, разложенные в гостиной, и знание африканской легенды про оборотня. Не пытался ли он отвлечь внимание своей сказкой?
Дома у Адама Болейна на полу лежала львиная шкура. Наверняка подарок дяди. Что, если они вели общие дела? Надо расспросить об этом дворецкого. Хорошо, если его уже доставили в управление.
Я взял себе на заметку выяснить о денежных обстоятельствах полковника. Кто знает: вдруг он стеснён в средствах? Возможно, брат отказал ему в помощи, и он решился на убийство. А тигра такой любитель африканской фауны вполне может тайно держать где-нибудь в подвале. Хм… Да, Дэнис Болейн вызывал определённые подозрения — им предстояло заняться вплотную.
* * *
Оказавшись в управлении, дворецкий Адама Болейна совершенно раскис и упирался недолго. К тому времени, как я приехал, Глории уже удалось вытрясти из него всю необходимую информацию.
— Адам Болейн закрутил роман с дрессировщицей из цирка, — сказала она, сидя напротив меня в кабинете. — Засыпал подарками, причём
