репутации имени Даллейман, которое скоро наденет на себя и Солия.
– Печальная весть испортила Ваше лицо. Что случилось? – Красивый бархатный голос заставил девушку заглянуть во тьму. В ней она увидела два горящих глаза, а после – очень истощенное, бледное, слабое тело существа, что привыкло обитать во тьме. Но оно не напугало ее, как ожидалось им. – Не боишься меня? А ведь мое тело действительно страшное. И меня самого часто пугает.
– Вы – Тайлен, младший брат Шейдена?
Фигура сделала пару шагов к девушке, казалось, чтобы осмотреть ее, видеть малейшие колебания на ее лице. Однако сухость девушки в эмоциях нравилась ему.
– Верно. А Вы – его невеста, милая Солия Миллиал? – Он знал ее имя, но словно хотел немного с ней поиграть.
– Да. Насчет милой сомневаюсь.
– Почему? Что случилось? Разве девушкам не нравится, когда их как-то называют ласково? Я думал, все любят.
– Когда становишься причиной смерти родных людей, разлада в семье, становишься далеко не милой. Я ужасна, и это нельзя исправить.
– Причиной смерти? Вы? Никогда бы не поверил, если бы не услышал это от Вас. Не хотите поговорить со мной о чем-то еще? Или мне показать Вам поместье? Брат еще не успел показать Вам все, верно?
– Лучше составьте мне компанию, если Вы действительно этого хотите.
– Замечательно! Пройдем тогда в малую гостиную? Я называю ее комнатой одиночества.
– А на то были причины?
– Одна очень большая причина. Брат постоянно оставляет меня одного, и эта комната стала моим местом обитания, зоной комфорта.
– Незавидная участь у Вас. Остаться одному – хуже смерти.
– А я и не один. Знаете, Солия, в темноте есть много чего увлекательного.
– Например?
– С ней интересно разговаривать. Но часто она не соглашается со мной и обыгрывает меня в шахматы. Иногда я завидую ее силе.
Солия помнила, что граф говорил о брате. Тайлен был особенным, необычным человеком, с которым и общаться нужно было уметь по-своему. Она не стала обращать внимания на его последние слова, но если бы девушка проявила свои эмоции, он бы точно понял, что она лгала ему. А Тайлен этого не любил и наказывал неверного за лукавые слова.
За время пребывания в компании с виконтом Солия чувствовала себя комфортно. Ей понравилось разговаривать с этим человеком, делиться тревогами, идеями. Казалось, он понимал ее и всегда находил выход из любой сложной ситуации. Это был идеальный собеседник, с которым время теряло свое значение. Он поддержал ее, узнав грустную историю ее семьи, дал знать, что ее еще ждет новая жизнь, полная прекрасного и светлого. Тогда Солия была благодарна ему за такие слова и очарована его голосом, который не мог, как ей казалось, принадлежать человеку.
– Тайлен, а Ваша болезнь… Простите, что спрашиваю об этом, но как Вы уживаетесь с ней? Шейден говорил, что ни один врач не может Вам помочь. Он беспокоится о Вас.
Бледный силуэт человека был полностью погружен во тьму, но это не мешало девушке видеть его, наблюдать за тем, как он добро на нее смотрит как человек, который вызвался ей помочь не только утопить горе и печаль в глубоком озере души, но и привыкнуть к жизни во мраке. Глаза Солии уже превосходно различали объекты, скрытые в темноте, да и она сама не страдала от отсутствия в поместье хоть какого-то света.
− Болезнь? Ах, мой братец! Он называет болезнью то, что нельзя излечить. А знаете, Солия, почему? От любого недуга есть лекарство или хотя бы временное приглушение боли. То, каким Вы видите меня, сделало со мной одно очень мерзкое проклятие.
− Но как такое с человеком может сделать проклятие? Оно превратило Вас в…
− Договаривайте, Солия. – Существо мерзко улыбнулось, обнажив свои острые зубы.
Девушка не могла предугадать поведение Тайлена, его реакцию на то, что она хотела сказать прямо ему в лицо. По правде, она боялась его в этот момент, хотела вернуть свои слова назад, но было поздно. Младший Даллейман был очень цепок на слова, да и память у него была феноменальная. Деваться ей было некуда.
− В монстра, призрака, иное существо, которому нет объяснения. Простите меня, Тайлен, за эти слова. Я и правда не хотела Вас обидеть. Иногда я сама не понимаю, зачем говорю что-то подобное.
− Ха! Обидеть можно ложью, ею же можно и заслужить смертное наказание. Вы же не солгали мне, и это мне нравится в Вас. Сначала я подумал, что Вы и не продолжите, но хорошо, что я в Вас ошибся. Даже мой брат не признает этого, считает меня обычным, нормальным человеком, которого можно вылечить. Так как Вы думаете, Солия, есть ли место для меня среди нормальных людей?
Миллиал была загнана в ловушку, в капкан, установленный опытным, очень жестоким охотником, который долгое время охотился именно на нее. Разговор не предвещал ничего подобного, все было гладко, ровно, а теперь контроль был утерян. Она не знала, что ему ответить, какой ответ выбрать, чтобы он не натворил чего-то страшного, ведь этот человек был очень непостоянным, чувствительным ко всему. Сердце ее бешено колотилось, а эти прищуренные сине-зеленые глаза прожигали ее насквозь. Солия впервые чувствовала себя беззащитной.
− Смотря, кого Вы называете нормальными людьми. Сегодня не найти однозначно хороших, плохих людей. Все одновременно и мерзавцы, и умницы. И мне бывает страшно находиться среди них. Вам может показаться это смешным, но я говорю правду.
− Я спрашивал Вас не об этом, − голос мужчины грубым грохотом прокатился по темной комнате и упал под ноги девушки. – Но если Вы так не любите общество, оставайтесь здесь, со мной. Я с радостью составлю Вам компанию. Скучать не придется. Да и Вам, я вижу, нравится моя компания. А мне важно быть рядом с человеком, который нагло скажет мне правду.
− Я не понимаю Вас, Тайлен. О чем Вы? Я и так буду теперь жить в этом поместье с Вами и Вашим братом. Мы станем одной семьей. И мы обязательно найдем выход из этой темницы.
Существо поднялось со своего кресла, положило свои ледяные пальцы на тонкие плечи Солии. Девушка вздрогнула, и Тайлен ощутил эту волнующую дрожь. Ему нравилось, когда люди его опасались, испытывали смятенные чувства, просто находясь рядом с ним. Он питался этим, не мог справиться с собой и требовал больше, пока не насытится.
Голова девушки закружилась. Слабость навалилась на нее неподъемным грузом, и она едва могла разглядеть слабый бледный силуэт, нависший над ней, как тень, вырывающая из ее тонкого тела самое драгоценное – ее нежную душу, за сохранность которой некогда взялся Шейден.
Двери поместья Даллейман открылись, впустив в холл теплые солнечны лучи. Холод окатил графа с головой и
