Но совсем по-другому выглядели высококлассные заведения для особо состоятельных и солидных клиентов. Случалось так, что если какой-нибудь богатый владелец дворца разорялся или умирал не оставив наследников, то его дом поступал в городскую собственность. Потом муниципальные власти выставляли недвижимость на аукцион, ее кто-то покупал и устраивал там дорогой бордель. Здесь девушки, обслуживающие гостей, никаких маммиляриев не носили, и выглядели как сказочные принцессы или волшебные феи. Если того хотел клиент, естественно. Роскошь и богатство таких борделей завораживали. Великолепные по архитектуре здания, с тенистыми внутренними двориками, пышными садами, красивыми античными портиками, бассейнами и фонтанами, эти заведения не уступали по роскоши дворцам богатейших горожан. Владельцы подобных лупанариев почитались людьми значительными и уважаемыми, а их клиенты приходили туда абсолютно не стесняясь и не прячась ни от кого — визит стоил так дорого, что почитался чем-то вроде посещения элитного клуба или спа-салона. Туда приходили на всю ночь, или на весь день, а то и больше — были бы деньги. Никакие стрелки туда не указывали — об этих домах знали все, кому надо, а сами здания и так были приметны издалека. Собственно, обозвать такое место лупанарием — значило нанести смертельно оскорбление владельцу.
Вторым по популярности промыслом в «индустрии досуга» являлась наркоторговля. Многочисленные наркопритоны тоже делились на несколько уровней или классов. Наркоторговцы и все те, кто имел отношение к этому доходному бизнесу, приравнивались ко вполне легальным ремесленникам и составляли отдельный влиятельный цех. Тем более, что в малых дозах те же самые вещества использовали местные лекари с целью анестезии, наркоза и для производства микстуры от кашля. Наркотики в этом мире добывали из каких-то труднодоступных грибов и водорослей, что служило хорошей статьей дохода как для многочисленных торговцев этой дрянью, так и для властей, взимавших существенный налог. Власти не препятствовали деятельности наркопроизводителей, главное — это уплата налогов и соблюдение ряда формальных правил и приличий. Например, на улицах, в гостиницах и в «веселых заведениях» потребление и продажа наркотиков строжайше запрещалось. Кроме того, не разрешалось продавать наркоту детям, а также молодым и беременным женщинам. Провинившихся торговцев ловили стражники, как следует избивали и выкидывали за городскую стену. Обратно эти нарушители порядка уже, обычно, не возвращались, поскольку там их подбирала какая-нибудь из банд и продавала затем в рабство.
В Элхассе и его окрестностях находилось немало минеральных источников, некоторые из которых были горячими и отдавали серой. Кто-то умный придумал строить прямо на них прекрасные бани или термы, как их тут называли. А там — парение вениками и весь остальной спектр, от массажа до спецуслуг. Любой спа-салон моего мира обзавидовался бы. Ароматерапия, пилинг, скрабы, обёртывание, коррекция фигуры. Короче — все прелести. О том, как все это возникло, повествует легенда. Рассказывают о выздоровлении наследного принца, неизлечимо пораженного какой-то скверной кожной болезнью, которого братья за это лишили всех прав и выгнали из дворца. Несчастный парень, под чужим именем пристал к каравану, дошел до Срединных гор и начал пасти свиней в предгорьях у реки. Спустя время он заметил, что у тех из свиней, что любили понежиться в теплой воде вонючих источников, кожа стала чистой и гладкой. Принц тоже начал купаться в горячих, резко пахнущих тухлятиной водах, и излечился. Потом он вернулся в столицу, убил всех своих братьев-обидчиков, и сделался королем, известным из истории как король Балд Добрый. Он основал город, который ныне называется Элхасс, и устроил в нем горячие бани для излечения больных и укрепления здоровых. Такова легенда. Но мне как-то не понравилось в этих банях. Слишком сильно пахло сероводородом, выходящим из воды, да и вообще не люблю я больших скоплений голых людей. Никогда не считал себя последователем нудизма.
А еще в Элхассе была сеть кабаков и харчевен, где кроме всего прочего подавали приторно-черное вино, бархатное и мягкое, словно пыль прошедших столетий. То был поистине страшный напиток. Вино, забирающее душу, заставляющее остановиться, прекратить бег сознания и осесть в одном из тысяч местных трактиров. Я чуть было не стал пленником и вечным рабом данного колдовского эликсира. Емкость этого зелья мне продал хозяин гостиницы. А когда я тянул уже второй стакан, пришла Хельга. Она отобрала у меня бутылку, вылила содержимое и почитала длинную лекцию о коварной опасности некоторых местных вин.
Как это ни странно, но в Элхассе действовал свой собственный закон, запрещающий похищать, грабить, воровать и убивать в пределах внешней городской стены. Все бандиты могли орудовать только за воротами города. Удивительно, но это своеобразное перемирие между властями и преступниками соблюдалось безукоризненно, поскольку нарушителей, если их ловили, подвергали долгой мучительной позорной казни, а их имущество и достояние всех их родственников конфисковывалось в пользу города. Осужденных привязывали к столбу и оставляли так, пока не наступала смерть, а потом и разложение трупа. Как только начинал ощущаться запах тления, столб обкладывали дровами и сжигали. Зато за пределами города бандитов никто не трогал, поэтому каждый караван, одиночный коммерсант или путник, должен был купить право безопасного прохода, нанять за немалые деньги охрану или просто отдать часть своего добра в виде откупа. Операция происходила удивительно мирно: купец вручал определенную долю своего товара или денег, после чего получал ярлык на свободный проход. Вторично его уже никто не грабил, а если и пытался, то достаточно было показать ярлык. Все это разительно отличалось от порядков столицы Королевства — города Риана, и я в который уже раз убедился, что столичный государственный закон, если где-то и действует, то только в стенах самой столицы. Ну, может в ближайших окрестностях еще.
Несмотря на все это, город был удивительно красив. По сравнению с узенькими кривоватыми улочками Риана и вонючими переулками Эсхира, Элхасс смотрелся просто ошеломляюще. Особенно для путешественника, только что вышедшего из засушливой пустыни или сошедшего с неустойчивой палубы корабля, или спустившегося с труднопроходимых гор. Словно красный бриллиант, город был оправлен в серое кольцо гор и насажен на палец реки Крес. А вокруг первозданная природа — без искусственных парков, богатых пригородов и полосы трущобных лачуг, так характерных для некоторых северных городов Вильфиера. Город выглядел совсем непохоже на то, к чему я уже начал привыкать: остроконечные крыши, покрытые багряной и шафранной черепицей, разнообразные флюгера, поражающие воображение фантазией и изысканностью форм. Необычная архитектура из красного камня напоминала иллюстрации из учебников истории Средневековья или эпохи Возрождения. Будь во мне хоть чуть-чуть романтики, я бы обязательно написал стихотворение в прозе об этом удивительном месте. Но, увы — не владею стилем. А может и не увы, а к счастью. Вообще, возвращаясь мыслями назад, я должен признать, что пейзажи Вильфиера поразительно прекрасны, и с тех пор они часто снятся мне по ночам.
