Выплыв из небытия во второй раз, она увидела окруживших ее маленьких людей в военной — или полувоенной? полицейской?.. ах, какая разница! — форме и высокого рослого молодого человека в красно-черной национальной одежде…
Потом откуда-то проявилось что-то вроде благостного лика буддийской статуи, словно бы сквозь туман прошел мимо огромный тигр, а полуобнаженная темнокожая старуха что-то напевала, прихлопывая в ладоши…
12Когда Шано пришла в себя по-настоящему, она лежала на кушетке в затемненной комнате, укрытая цветастой простыней. По потолку, на который она глядела, разгуливали две ящерицы; легкий сквознячок шелестел бамбуковой занавесью.
Рядом никого не было.
Шано откинула простыню и осмотрела свое все еще ноющее тело. Как и следовало ожидать, синяки и ссадины по всей коже, а на бедре — два кусочка бактерицидного пластыря. Шано осторожно потянула один из них, приподняла краешек и заглянула. Хм, пулевое отверстие. Сквозное, если принять во внимание второй кусочек пластыря. «Интересно, — подумала Шано, — когда это меня успели подстрелить? Что-то я не припомню». Плюс, судя по ощущениям, пара сломанных или треснувших ребер. И какие-то болезненные ощущения в левом плече. Но ключица цела — еще одна пуля? Не похоже… Шано ощупала сустав: кажется, вывих. Вправленный.
Шано опять закуталась в простыню и погрузилась в размышления.
Это не тюрьма. И не больница. Это явно частный дом, причем — зажиточный. Тогда: как сюда попала раненая иностранка? Шано попробовала представить — как смогла — карту Куфанга и попыталась понять, куда можно попасть, свалившись со стены после беготни вслепую по парку Нагорных Храмов. Вот тебе и раз! Что же получается: бегает, бегает человек по Нагорным Храмам и — гоп-ля, три прыжка! — падает прямехонько в Королевские парки!
«Ничего себе история, — восхитилась Шано собственному везению. — Прекрасно! Не хватало только вломиться таким вот образом к милейшему экс-королю! «Здравствуйте, ваше высочество, не припоминаете меня? Ну, как же, мы с вами только позавчера в цзю-вэй играли!..» Предупреждал же он меня не связываться с этим аферистом Чарли!»
Шано еще не успела толком додумать эту мысль, как дверь открылась.
К счастью, вместо экс-короля вошла обыкновенная женщина средних лет, среднего роста, в простой розовой кофте и красной юбке, расшитой серебром. Шано не могла бы дать гарантии, что женщина не имеет отношения к королевской фамилии, поэтому решила вести себя с ней по возможности учтивее. Впрочем, ее предосторожности были, кажется, излишни.
В дверях женщина остановилась, поклонилась, подошла и поставила поднос на стол. На подносе стояли чашки, кувшин и мисочки. Откуда-то появился столик для завтрака в постели, женщина поставила его перед Шано и перенесла поднос туда.
— Пожалуйста, — сказала она по-английски и снова поклонилась.
Тогда Шано решилась и, поблагодарив женщину кивком, спросила:
— Вы не скажете, чей это дом?
— Вы в доме его сиятельства принца Панг Хоар До Санг Ли, — ответила та с очередным поклоном. — Мое же низкое имя Чанг Дар Кай.
Она приподняла крышку над одной из мисочек.
— Вы должны это поесть, — сказала она с мягкой настойчивостью.
Вероятно, Чанг Дар Кай хорошо знала о предрассудках европейцев относительно юго-восточной кухни, поэтому она указывала на каждое блюдо и говорила, из чего оно приготовлено.
Шано ела, не вставая с постели; неожиданно в ней пробудился волчий аппетит. «Наверное, я лежу здесь уже довольно долго, — подумала она, уплетая за обе щеки. — Раз так проголодалась, что готова съесть все это, не заботясь о последствиях».
Когда она наконец насытилась, Дар Кай унесла поднос, тут же вернулась и достала из комода сложенную стопкой одежду.
— Это все мне? — искренне удивилась Шано.
И было чему. Одеяние даже на первый взгляд выглядело богатым. Оно состояло из красной шелковой кофты с вышитыми по груди переливающимися всеми цветами радуги, будто живыми, почти голографически объемными бабочками и желтой юбкой из тафты. Дар Кай помогла Шано надеть на себя все это не очень привычное великолепие и молча исчезла, поклонившись.
Шано глянула на себя в зеркало, повертелась перед ним и решила, что наряд-то ей, пожалуй, идет.
Отступив от зеркала, она обернулась и увидела в дверях комнаты того самого рослого мужчину, который, как она полагала, привиделся ей между явью и небытием в окружении охранников. «Рослый — значит, аристократ», — вспомнила Шано и спросила как можно вежливее… нет, не спросила — осведомилась:
— Имею ли я честь видеть перед собой досточтимого хозяина этого дома?
Мужчина, похоже, вежливости не оценил. Он молча прошел в комнату и сел в кресло у столика.
— Да, я хозяин этого дома, — произнес он сухо. — А вот кто вы?
Шано помолчала, подбирая слова; хозяин дома по-змеиному неподвижным взглядом смотрел на нее.
— Ну-у, это трудно вот так объяснить… — начала она, не зная, как будет заканчивать.
— Можете не лгать, — по-прежнему сухо и надменно прервал ее принц. — Все о вас мне уже известно.
— Зачем тогда спрашиваете? — дерзко ответила Шано. — А что, собственно, вам известно?
Оказалось, многое. Например, то, что накануне на храм Данг-Та-Со напала банда вооруженных грабителей. Бандитов привлекли, вероятно, старинные культовые изделия из золота и древние свитки. Но верные слуги Двуликого Божества оказали непрошеным гостям достойный отпор — Двуликое Божество не запрещает своим приверженцам иметь и применять оружие. Не ожидавшие такого приема грабители бежали, успев, однако, поджечь сам храм. В результате: уничтожено ценностей — по предварительным подсчетам — на четыре миллиона долларов. Банда предположительно состояла из десяти — двенадцати человек, один из которых был ранен, но сумел скрыться при помощи двух других; еще один был укушен ядовитой змеей, задержан храмовой охраной и передан в руки полиции, после чего бежал из госпиталя, куда был помещен для лечения.
Услышав это последнее, Шано чуть не выдала себя вздохом облегчения — слава тебе, господи, все, оказывается, живы и на свободе. А остальное приложится — выкрутимся!
Во все время изложения этих, несомненно, трагических и, несомненно, предосудительных событий принц сурово смотрел на нее, и Шано приходилось играть удивленную невинность. Не для дела — какое там: всем тут все было ясно. Просто Шано хотелось чуток подразнить этого высокомерного, чтобы не очень-то зазнавался. Был принц, вероятно, не намного старше нее, но придворное воспитание и высокое рождение придавали его лицу такую надменную величавость, а речь напоминала обвинительное заключение в исполнении сурового прокурора. После значительной паузы, на которую Шано отреагировала лишь осуждающим покачиванием головы, принц спросил:
