— Ты безумец, а не патриот, — сказала черноволосая. — Посмотри, во что превратился город от твоих хотелок!
— Реформы, причем такие, которые изменяют само сознание общества, всегда встречают в штыки…
— Нет, ну он точно безумец…
— Я сказала ему все, что хотела сказать, — промолвила миссис Лайпс, глядя на черноволосую.
— Вот и прекрасно, а то чем больше я его слышу, тем мне противнее здесь находиться.
Женщины вышли из зала в коридор.
— П-постойте! — воскликнул мэр. — Умоляю, не делайте этого! Я все исправлю, обещаю! Я забуду про все свои…
— Господи, да заткнись ты уже! — раздраженно крикнула черноволосая. — Хотя бы помри как мужик!
— Да пошла ты к черту! — взвизгнул мэр. Он попытался вырваться из веревок, но они были завязаны крепко. Он попытался сдвинуться на стуле и грохнулся на пол. Больше у него пошевелиться не получалось. Он был ничтожно слаб.
Женщины вышли из дома. Мария закурила сигарету, сделала глубокую затяжку и бросила окурок в приоткрытую дверь. Огонь вспыхнул мгновенно, но миссис Лайпс тут же закрыла дверь. Они поспешили отойти подальше. Перейдя дорогу, они уселись на скамейку рядом с магазином с разбитой витриной, из которого уже все давно вынесли мародеры.
— Вон уже дым рвется наружу, — удовлетворенно заметила Мария. — Надеюсь, он там сейчас корчится в муках, жук навозный.
Миссис Лайпс положила себе на колени чемодан мэра, а затем спросила:
— Тебе не жалко свой дом?
— Для такой твари — ничего не жалко. А потом — зачем мне это все? Меня либо добьет голод, либо я превращусь в одного из этих упырей, так что дом мне в любом случае больше не понадобится. А ты что думаешь делать?
— Я не знаю, — устало и печально сказала миссис Лайпс. — Хотела бы я еще раз увидеть девочек, но, боюсь, мое желание совершенно несбыточно. Мне тоже, чувствую, недолго осталось… По крайней мере я отомстила… хоть что-то сделала для них…
— Смотри шире: мы с тобой отомстили за весь город.
— Плевать я хотела на город.
— Что ж, это тоже верно.
Миссис Лайпс щелкнула защелками на чемодане и открыла его. Неожиданно задувший ветер подхватил красноватые купюры, словно осенние листья, и понес их куда-то вдаль.
— Не знаю, что я хотела здесь увидеть, — проговорила она и спихнула чемодан с коленей. Чемодан упал на тротуар с полураскрытой пастью, исторгнув из себя содержимое.
Огонь стремительно поглощал дом. На улице стало жарковато.
— Какое приятное зрелище, — сказала Мария. — Должно быть, мы только что устроили еще один пожар… Хотя хуже от этого уже вряд ли станет.
— Мэр заслуживал худшего, гораздо худшего, — сказала миссис Лайпс. — Даже четвертование, как в древности, для него было бы проявлением милосердия. Но я не чудовище, чтобы придумывать изощренные пытки.
— …Как немного на самом деле нужно, чтобы развеять иллюзию.
— Какую иллюзию? Я не совсем тебя поняла.
— Иллюзию того, что мы нормальные. Вроде бы ты законопослушный и правильный человек: ходишь на работу, зарабатываешь честным трудом деньги, вечером возвращаешься к своей семье и все у тебя, как у всех, все у тебя нормально. И никто бы никогда не подумал, что ты способна сжечь человека заживо — ты бы сама такого о себе не подумала, но правила изменились. Вернее, их попросту больше нет. И тебе тоже больше нет смысла носить маску цивилизованности. В конце концов, все мы животные, просто старательно делаем вид, что это не так. — Мария подумала, затем посмотрела на хмурую миссис Лайпс и добавила: — Я тебя, если что, не обвинить пытаюсь. Я в целом говорю. Просто твой случай как пример удачно подошел.
— Я не сержусь. Мария, да?
— Да.
— Я почему-то все хочу назвать тебя Мэри.
— Да мне в общем-то без разницы. Хоть Мэри, хоть Макс, — Мария достала пачку с сигаретами, собираясь покурить, но обнаружила, что та пуста. Недовольно цокнув языком, она смяла ее и бросила в сторону.
— А у тебя есть кто-нибудь, к кому бы ты хотела вернуться? — спросила миссис Лайпс.
— Нет, — без раздумий ответила Мария.
— Что, правда никого?
— Никогошеньки. Мне некуда и не к кому возвращаться, так что я то тут, то там.
— И ты так спокойно об этом говоришь.
— Было бы из-за чего париться.
— Хочешь, я составлю тебе компанию? Времени у нас не то чтобы много осталось.
— Я не буду возражать, если ты останешься. Но ты уверена, что не хочешь повидать дочерей?
— Хочу. Чертовски хочу. Но не могу. Нельзя мне. — Миссис Лайпс посмотрела на Марию и сказала: — Тебе бы причесаться. Выглядишь как бездомная.
— А я и есть теперь бездомная, — Мария усмехнулась, кивнув на объятый пламенем дом.
— Так все-таки…
— Знаешь, что? К черту, давай.
У миссис Лайпс, к ее большому сожалению, не было с собой дамской сумочки; она наклонилась к чемодану, ни на что не надеясь, и среди купюр, что ветер еще не успел унести, с удивлением обнаружила расческу. Зачем лысому мэру была нужна расческа — оставалось загадкой. Наверно, боги подкинули… Она взяла ее и показала Марии:
— Лучше, чем ничего. Если, конечно, тебе не противно…
— Вряд ли он использовал ее по назначению, так что она должна быть более-менее чистая от него.
Миссис Лайпс придвинулась к Марии и принялась неспешно расчесывать ее. В какой-то момент она так увлеклась процессом, что перестала обращать внимание на пожар через дорогу.
— Вот, так уже гораздо лучше, — удовлетворенно сказала она, закончив. — Красавица.
— Жаль, зеркала нет, — ответила Мария.
— Жаль, что мы не познакомились раньше. Мне так иногда не хватало подруги, с которой можно было бы просто поделиться своими проблемами.
— Так мы уже с тобой подруги, значит. — Мария посмотрела на миссис Лайпс и ухмыльнулась. — А я не против.
52
— Ребят, — сказал Жан настороженным голосом, смотря в окно, — подойдите-ка сюда.
Сестры и Феликс тут же подскочили к нему. На улице творилось натуральное месиво: жители мутузили обезумевших вампиров, а те в свою очередь рвали руками и зубами первых. Кровь лилась рекой, целые лужи блестели на асфальте. Крики и вой стояли такие, что было хорошо слышно даже через стекло. А над крышами между тем вздымалось зарево пожара.
— Отец где-то в городе, — промолвил Жан, неотрывно глядя на пожар. Пламя отражалось в его очках. — Если вообще жив еще…
— Мы найдем его, — твердо сказал Феликс.
— Нет, не найдем. Это нерационально, он бы точно не одобрил, если бы я бросился сейчас искать его в такую опасность. Он бы как раз похвалил меня, что мы держимся вместе. Но, блин, как же меня бесит, что я ничего не могу поделать… и даже не знаю, что с ним!
Троица друзей молча смотрела на него, не зная, что сказать на это.
— Я думаю, он бы уже пришел сюда… если бы мог. Догадался бы проверить вашу квартиру… — Жан тяжело вздохнул и взял себя в руки: — Нам тоже нельзя больше сидеть и ждать. Пора убираться.
— Но… — хотела возразить Алиса, однако друг ее сразу же перебил:
— Тут не может быть никаких «но». Огонь надвигается, и в теории может охватить весь город, а за ним перекинуться на лес. Это будет та еще печка. Думаешь, это тушить кто-то будет? Некому сейчас тушить!
— Точняк, — ответил Феликс после недолгого молчания. Он отвернулся от окна и пошел в коридор. Взял биту, что была прислонена к стене, и сказал: — Сваливаем.
— Но на улице сейчас дерутся! — возразила Алиса.
— Вот и пусть дерутся, — сказал Феликс. — Им не до нас. А медлить нам больше нельзя, Жан дело говорит.
Алиса, подумав несколько мгновений, неуверенно сказала:
— Надеюсь, вы правы…
Спустя несколько минут они были снаружи. Бойня на улице к тому времени закончилась, и ее выжившие участники успели разбежаться — остались только бездыханные окровавленные тела. Алиса настойчиво посоветовала сестре не смотреть в ту сторону и повела ее за собою. Жан одной рукой придерживал лямку рюкзака, а в другой сжимал рукоять револьвера. Он очень надеялся, что не промажет, когда придет время; в барабане было всего четыре патрона. Феликс быстро шагал впереди, и остальные старались от него не отставать. Пламя, вздымающееся над городом огненной гривой, подгоняло ребят.
