что поделать?
Любой горожанин и не подошел бы к умирающей собаке. Для Аньки пройти мимо значило сделать очередную поблажку «своему некроманту», дать твари победить хоть в чем-то.
«Да ладно! – удивленно завопил ее внутренний голос. – Это же просто псина! Кому она нужна, тварь блохастая! К тому же еле живая. Это же подарок судьбы, ты что! Добей из жалости, не мучай ее, получи свой кусочек счастья!»
От огромного желания убить у Аньки защипало в глазах. Она точно знала, как это будет здорово… «Ты же некромант, дурочка! – продолжал внутренний голос. – Собака все равно умрет! Ты всем лучше сделаешь – и себе, и ему, и мать лишний раз огорчать не будешь!»
Анька шмыгнула носом и упрямо пошагала домой. Мама доктор, мама вылечит пса. А некроманту хватит и той боли, что уже есть.
Обойдется, сволочь.
Анька чувствовала, что лишает себя чего-то невероятно прекрасного. Слезы заливали глаза, она почти ничего не видела – но вытереть лицо не могла, руки были заняты собакой.
Петер при виде покалеченного пса забыл обо всем на свете. Вот оно. Счастье. Настоящее. Не нужно ему ни поцелуев поварихиной дочки Марфушки, от которых перехватывает дыхание, ни своего коня, ни даже признания законным сыном барона…
Пошло оно все к чертям.
Я буду магом. Некромантом. Истинным.
Остальное приложится.
Петер снял с пояса ножик, запрокинул голову собаке и с наслаждением, медленно перерезал ей горло. Под ножом что-то хрустело, пес сначала немного дергался, потом затих.
Горячая собачья кровь заливала его пальцы, восхитительный запах смерти вскружил голову.
Петер никогда еще не был так счастлив.
Он получил то, о чем мечтал всю жизнь.
– Дилетант, – прошипела Анна Мальцева, дипломированный некромант. Взмахнула рукой, наматывая на нее что-то невидимое.
Петер не шелохнулся.
Анна дернула к себе намотанное на руку нечто. Тело мертвого барона Эзельгаррского, как на аркане, вывалилось из кресла к ее ногам, под гаснущие отблески последнего залпа салюта.
Мир заволокла сверкающая темнота, но почему-то Виктор видел все, в мельчайших подробностях. Старческие пятна на вытянутой вперед руке барона, каплю пота на виске Петера, неровно наложенные румяна на скуле Анны и след потекшей туши на щеке…
Зомби больше не подходили. Только вокруг валялись разметанные останки. Некоторые слабо подергивались.
Рука скелета, отлетевшая в какой-то красиво подстриженный куст, сминала костлявыми пальцами тонкие веточки.
Петер сдавленно захрипел.
Магичка уже стояла вплотную к нему, лицом к лицу. Виктор мельком увидел два совершенно одинаковых профиля на фоне сверкающей темноты. Они были тенями друг друга, одной жизнью на двоих, одной силой… одной смертью?
Анна положила ладони на плечи Петера. Он попытался повторить ее жест, но руки повисли, и только пальцы бессильно тянулись к Анне. Петер медленно опускался на колени перед магичкой.
– За что? Ведь ты тоже… – просипел он.
Анна не ответила.
Оставшиеся зомби, так и не успевшие дойти до них, слабо дернулись в последний раз и рухнули грудой костей и грязных тряпок. Виктор тяжело перевел дыхание, поставил столик и оперся на него всем весом. Конструкция с отломленной половинкой основания получилась шаткой. Всхлипнула фрайин Ингрид, незаметно подошедшая к нему: лицо исцарапано, на лбу громадная шишка, на шее струйка крови, к платью прилипла трава и гнусно пахнущая слизь.
– Наручники давай, – бросила через плечо Анна.
– Убейте эту тварь! – срывающимся голосом воскликнула Ингрид.
Анна просто протянула руку в сторону Виктора. Он отцепил от пояса браслеты (как не потерялись-то в драке!) и кинул их в ладонь магички.
– Не могу, фрайин, – тусклым голосом сказала Анна, – я не могу убивать.
Петер вскинул на нее голову:
– А…
С мягким хлопком в его открытый рот вошел короткий арбалетный болт. Тело некроманта-недоучки стало медленно заваливаться на лежавший рядом труп его отца – барона Эзельгаррского.
Виктор даже не дернулся искать стрелка. Гоняться за ним по кустам нет никакого смысла, уйдет, даже не особо торопясь. К тому же, если бы неведомый наблюдатель хотел убить кого-то кроме Петера, – у него были все шансы во время свалки. Серьезный человек запасся бы не только арбалетом, но и парой пистолей (за грохотом фейерверка все равно бы никто не услышал выстрела) – и положил бы всех присутствующих рядышком с зомби. Несерьезному здесь взяться неоткуда. Так что его целью явно был только эзельгаррский горе-некромант.
Следователь на всякий случай чуть сдвинулся, чтобы оказаться между фрайин и зарослями, из которых вылетел болт, но больше по привычке, чем опасаясь за жизнь дамы.
Мало кто умеет орать так, как благородные дамы. С детства поставленный голос, домашние концерты, часто – пение в церковном хоре, речи перед большими толпами… Поневоле научишься говорить так, чтобы тебя услышали. А уж если очень нужно!..
Виктор даже представить себе не мог, что хрупкая фрайин способна на такой вопль. Он почти оглох на левое ухо, но различил-таки топот бегущих сюда людей.
Что ж вы раньше-то молчали, фрайин Ингрид? Вас наверняка в городе услыхали, не то что в парке, и никакой салют не стал бы вам помехой.
Подавив смешок, следователь Виктор Берген негромко сказал Ингрид Альградской:
– Ваша светлость, прошу, не покидайте замок. Мне нужно будет задать вам несколько вопросов.
Князь Гнездовский оказался около беседки одним из первых. Окинул взглядом следы побоища, неопределенно хмыкнул, выслушал краткий доклад Виктора и рявкнул на свою охрану:
– Перекрыть все и найти мне стрелка!
Виктор сомневался, что стрелок до сих пор прячется где-нибудь под кустом. Скорее всего, сделал беззаботную физиономию и смешался с толпой гостей. Или, если возможность была, воспользовался амулетом-телепортом. Вычислить его можно, но только занудной работой стражи: опросы, сопоставления, снова опросы… Впрочем, безопасники ведь сейчас этим и заняты.
Магичка все еще держала мертвого Петера за плечи, всматриваясь в его распахнутые глаза. Оглянулась на князя, всхлипнула и обессиленно села рядом с телами на землю. Голова Петера теперь лежала у нее на коленях. По щекам Анны, окончательно превращая остатки макияжа в грязную кашу, текли слезы.
Ингрид незаметно провела пальцами по руке Виктора. Несмотря ни на что, от прикосновения следователю показалось, что плеснули кипятком. К счастью, Ингрид на него не смотрела – она протягивала Анне платок. Магичка отстраненно взяла его, поднесла к лицу и снова замерла рядом с двумя трупами.
– В бога душу мать! – заметив в раздавленной груде костей какое-то украшение, прокомментировал произошедшее князь Николай Гнездовский. – Ну княгиня Софья, ну
