Оттолкнув врага от себя, я подскочил к плите и схватил чайник. Из летящего во Франца сосуда во все стороны брызнул кипяток. Ловким котом художник бросился в угол, избегая контакта с раскалённой жидкостью.
Я бросился прочь, устремившись в прихожую. На пути больше нет преград, пальто в каком-то метре от меня...
И тут затылок обожгло резкой болью, в глазах потемнело, ноги подкосились, и я шлёпнулся на пол. Где-то неподалёку загрохотал упавший чайник - Франц, мать его, очень метко попал! Хренов ублюдок, чтоб его...
Вокруг моих лодыжек сомкнулись жёсткие пальцы, и Франц потащил меня обратно на кухню. Я попытался уцепиться за что-нибудь руками, но перед глазами всё дрожит - я почти ничего не могу разглядеть...
Резкий рывок вытащил меня на центр кухни. Надо срочно оклематься, пока этот хренов выродок не зарезал меня, как курицу...
Я попытался перевернуться на спину, но тут же получил удар по рёбрам. Скорее всего, с ноги. Боль такая, что кишки выплюнуть хочется! Садист...
Вот он уже выкручивает мне руки и пытается связать... Сколько не дёргайся, а он не отпускает. Хренов предатель! С чего вдруг он решил меня убить? Или что он там решил со мной сделать?
Неожиданно я нашёл опору для ноги! Толкнувшись со всей силы, я проехал какое-то расстояние поп полу, вырвавшись из рук Франца! Скидывая с запястий верёвку, я вслепую пнул в сторону противника и, кажется, не промазал...
Хватаясь за какой-то табурет, я смог подняться на ноги. Обернувшись, я тут же получил хук в висок и отлетел к раковине. Слава Богу, не вырубился! Франц двинулся на меня, но я остановил его пинком в колено.
Оправившись от полученных ударов, мы оба рванули друг на друга и сцепились, принявшись кружить по кухне. Грохот поднялся жуткий: на полках зазвенела посуда, тарелки стали падать на кафельный пол и разлетаться на мелкие осколки...
Франц вдруг изловчился и ударил меня под дых, после чего толкнул в сторону окна. Пробив спиной стекло, я наполовину вывалился из квартиры, наблюдая, как на землю падают мелкие осколки, звеня колокольчиками... Подо мной слышался сочный хруст - пиджак точно исполосован, как бы не было глубоких ран...
Подняв голову наверх, я увидел застывший над собой здоровый треугольный кусок стекла, направленный остриём мне в живот! Он опасно раскачивается, грозя в любую секунду свалиться и пронзить меня!
Я начал искать руками хоть какую-то опору, чтобы подтянуться и влезть в окно. Тут подскочил Франц и схватил меня за грудки, не давая шанса уйти из-под импровизированной гильотины! Давит со всей силы, удерживая прямо под остриём здорового куска стекла...
Никак не могу дотянуться до противника, не могу заехать ему по роже, не могу как следует надавать, чтобы оттолкнуть от себя... А стекло раскачивается всё более и более грозно...
- Франц! Кретин! Меня же перерубит пополам!
Однако он молчит, не отвечает. Ему и не надо болтать - будет достаточно того, что я сдохну! Плевать, что меня будет видно с улицы!
Я перевёл взгляд влево - в углу рамы ещё торчит тонкий кусок стекла. Края острые, опасные... Однако прозрачное лезвие надо мной ещё более опасно...
Наплевав на возможную боль, я схватил этот чёртов кусок, разом изрезав всю ладонь. Сжал покрепче, чтобы случайно не выскользнул. Первый взмах никудышный - моё оружие пролетело далеко от Франца, зато второй оставил глубокий порез на предплечье урода. Вскрикнув, он отдёрнул руку и позволил мне нанести удар коленом в бок.
Франц отшатнулся, я схватился за край подоконника и одним рывком влетел внутрь квартиры. Последний раз качнувшись, стеклянная громадина упала вниз, воткнулась в раму, после чего раскололась на десятки более мелких кусков... Ещё бы чуть-чуть, и меня бы разрезало, как колбасу...
Чуть не вырвало...
Согнувшись пополам, неподалёку стоит Франц, хренов ублюдок! Я от души пнул его прямой ногой в лицо, отчего тот свалился мешком на пол. Теперь-то он мне не помешает.
Я добрался до прихожей и извлёк из внутреннего кармана пальто 'Грасс Сиер 280'. Возвращаюсь на кухню и беру на мушку урода, что ползает на коленях, размазывая по лицу кровавые сопли.
Щелчок взводимого затвора привлёк его внимание:
- Нет! - взмолился он, увидев дуло пистолета, - Не убивай, прошу тебя, Эрне!
- А почему бы и нет? Ты только что чуть меня не убил!
- Я не хотел, но ты начал сопротивляться...
- То есть, я должен смирно лежать пока ты меня связываешь?
Франц всё больше скукоживается, забиваясь в угол. Судя по жалобному выражению лица, он готов разрыдаться...
- Что за 'заказ'? - я угрожающе вскинул оружие, - Куда ты звонил?
Молчит, опустив голову. Я заставлю тебя говорить! Удар с ноги пришёлся точно в живот сжавшему рот недомерку. Тот пронзительно взвыл, схватившись за брюхо...
- Говори! Говори, мать твою, Франц! А то разнесу тебе голову!
- Это... - он начал громко хлюпать носом, - Это был человек из Синдиката...
- Отлично, Франц, - со злости я сильно треснул кулаком по стене, - Откуда, скажи мне, у тебя номер человека из Синдиката? Как ты с ним связан?
- Я попал туда два года назад... Мне нужны были деньги, так что я взялся за сомнительную работёнку. Только потом понял, куда попал, но бросить Синдикат уже было невозможно...
- И они рассказали тебе про то, что я пересёк им дорогу? - очень сильно хочется прострелить гаду череп!
- Около часа назад позвонили, сказали, что ты раскрыл их сделку с быками! Они знают, что мы с тобой друзья: я рассказывал им... Предположили, что можешь наведаться ко мне.
- И ты сообщил, что я здесь? 'Заказ готов', да? Потом ты просто тянул время?
- Да, Эрне! - из глаз старого друга хлынули слёзы, - Мне пришлось! Так нужно было, иначе бы меня убили!
- А ты думаешь, я этого не сделаю? - дуло чёрного пистолета нацелилось точно в лоб дрожащему нытику...
Ему словно пятки подпалили: взбрыкнув, он поднял руки и попытался закрыться ими. Заплакал с новой силой, дрожа всем телом. Лицо уткнул в пол...
- Пожалуйста, Эрне! У меня же дети, Маргарита... Я так хочу быть с ними! Я так хочу жить... Эрне...
Мерзко до жути. Рука начинает дрожать...
- Эрне... прошу...
- Заткнись, Франц!
- Не надо... - с лица текут слёзы и кровь вперемешку.
- Подними голову!
- Нет...
- Подними голову! - взревел я бешенным медведем.
Франц медленно, нехотя начал поднимать подбородок. Вот я уже вижу его измазанное кровью лицо. Глаза как у младенца, хнычущего, сопливого младенца, обиженного огромной несправедливостью...
Вот только это предатель! Скотина, что решила сдать меня синдикатовцам! Что решила меня убить!
