Она почувствовала шершавую сухость в душе, там, где когда-то было светло и уютно, завелось что-то гадкое, с чем ничего уже не поделаешь, как разбитая ваза, которую не склеить.
Наташа вспомнила это давно забытое чувство. Оно появилось, когда она узнала впервые, что ее муж ходит налево.
Ревность.
Это была ревность.
Глава 81
04.07.2029 05:30 Мальдивы. Окрестности острова Туккайя
Наташа закончила рассказ и заметила, что лицо Германа помрачнело.
— А тебе не кажется, что «Союз Стиллов» прибрал власть и стал всемирным правительством? Тем самым, которое определяет всё и за всех. По сути, диктатура в масштабе всей Земли.
Увидев задумчивое выражение Наташи, Герман подобрался поближе, заглядывая ей в лицо, и с жаром продолжил:
— Кстати, космос они монополизировали. Мы считаем, что человечество дотянулось до звезд. Не-е-ет! — он погрозил пальцем. — До звезд дотянулись стиллы. Руками и ресурсами человечества. Понимаешь?
Наташа кивнула.
— Ага! — восторжествовал Герман. — Теперь ты тоже понимаешь, что ничтожная кучка реализует свои завиральные мечты за счет всего человечества. За счет тебя, меня и миллиардов других. Я эту кучку даже людьми-то называть не могу. То, что происходит с ними, это противоестественно! И сами они противоестественны человечеству! Ты согласна?
— Ну… — Наташа наморщила лоб, — так считает половина жителей Земли.
— Так считают те, у кого еще сохранились здоровые инстинкты. Вот скажи — ты боишься Лили?
— Я друзей не боюсь.
— А она твой друг? Точно? Ты в этом уверена?
— Ну… — Наташа снова задумалась. — В общем, да.
— В общем, значит не уверена! Значит, есть в тебе здоровый инстинкт! — обрадовался Герман. — Ты ведь точно задумывалась, почему она всё еще держит тебя возле себя?
— Я уже сказала, — помрачнела Наташа. — Она моя подруга.
— Была. Пока не стала элестом. Она всё еще с тобой, пока в ней еще есть остатки человека. Скажем так, ты ей напоминаешь, как быть человеком. А если сделать твою цифровую копию и робота, которого внешне не отличить? Как думаешь, ты ей будешь нужна? Такая фотокарточка не стареет. Случись что — восстановить запросто. И ЛеДоК ей не нужен, можно с собой в космос брать. Сплошные удобства. И из первой линии ты вылетишь. Почему? Потому что не кровный родственник. А ей на фиг не нужны расстройства — видеть, как ты стареешь, слышать, как брюзжишь, и всё такое.
Герман замолчал, внимательно глядя на Наташу.
Та тоже молчала, морща лоб и глядя куда-то в сторону.
— Нет, — наконец проронила она. — Лиля меня на робота точно не поменяет. Я ее знаю.
— Знала, — уточнил Герман. — Элесты меняются. Незаметно, но постоянно. Каждый день. Независимые ученые говорят, что у первых элестов скоро наступит точка невозврата. Только представь. Еще немного и Лиля, и прочие совсем перестанут быть людьми. Навсегда.
Наташа посмотрела на него с недоумением.
— Так это уже навсегда. Куда еще-то?
Герман неотрывно смотрел на Наташу. Она видела в этом взгляде сочувствие к ней, дурочке неграмотной, и что-то глубоко личное, приносящее ему боль.
— А ты ничего странного в ее поведении не заметила? Прошлая ваша встреча и эта, они отличаются? Что-то изменилось?
— Э-э-э…
Наташа задумалась.
— Ну, совсем не отдыхает. Спать стала очень мало. Часа три, не больше… Разговаривать как-то не о чем стало. Она даже о детях почти не говорит. Она их всегда любила, а теперь… Ей иногда любопытно, но чаще скучно. Даже собственный сын не особо интересен. Когда-то носилась с ним, что твоя курица-наседка, а теперь…
Наташа махнула рукой.
— Признаки перерождения, — подытожил Герман. — Еще чуть-чуть и всё. Процесс не остановить. И мало того… — он замолчал, будто собираясь с духом, чтобы сказать что-то настолько страшное, по сравнению с которым всё сказанное ранее было сущей ерундой.
— Есть мнение экспертов, независимых, конечно, которых не публикуют и на трибуну не пускают. Понятно почему, — он скорбно усмехнулся. — Весь праздник стилла ненадолго. Даром ничего не дается. Ресурсы организмов элестов истощаются, выжимаются досуха, вычерпывая все скрытые резервы. Когда резервы закончатся, элесты попросту умрут.
Он посмотрел в испуганное лицо Наташи.
— Связи стилла необходимо разрывать. А этого никто не делает. Элесты не знают о необходимости, да и не захотят, — Герман горько усмехнулся. — А тем, кто их использует, это не нужно.
— Так они и так постоянно расстилливаются, — пожала плечами Наташа. — Даже когда стилл только образовался.
— А они становятся обычными людьми?
— Ну… Нет. Они же элесты.
— А нужно, чтобы они перестали быть элестами, — терпеливо, как маленькой, пояснил Герман. — Чтобы снова стали нормальными людьми… Пока это возможно… Тогда Лиля снова станет любящей матерью и хорошей подругой. А не суперчеловеком… и в ближайшей перспективе покойницей.
Он посмотрел на Наташу скептически.
— Если ты, конечно, хочешь ей помочь.
— Хочу конечно! — возмутилась Наташа. — Ты меня за кого принимаешь?..
— Тогда слушай… Только сразу предупреждаю, это тайна. Если проболтаешься, то всё кончится плохо. И для тебя, и для Лили.
— Ага! Напугал!
Герман снова посмотрел на нее с сомнением. Стоит ли доверять этой женщине? Вздохнул, решив про себя что-то.
— Ладно. В общем, есть прибор, который разрывает связи стилла. Чтобы он сработал, нужно подложить Лиле одну штуку. С виду обычную визитку. И так, чтобы НС это не заметила. Сможешь?
Наташа криво усмехнулась.
— Я-то думала… Делов-то!
Во взгляде Германа снова возникло сомнение.
— Всё серьезно. Это не шутка и не розыгрыш. Если ее служба узнает об этом… — он сделал многозначительную паузу. — Они из тебя отбивную сделают. Вряд их смутит то, что ты ее подруга.
— Да поняла я, — вздохнула Наташа, передернув плечами.
— Тогда так… Сначала откроешь счет в местном банке. Через него покупаешь долю в строящихся местных апартаментах «Лим-по-по», — Герман показал пальцем на экран с рекламой. — Это нужно непременно сделать для отвода глаз наблюдателей НС-38. Потом в Москву по почте придет банковский пластик и визитка. Когда от застройщика пришлют договор о твоей доле, в пакете с ним окажется вторая визитка. Держи эти карточки раздельно. Лучше, если одну в кармане, а другую в сумке. Или в разных карманах. Это важно. Понимаешь?
— Я что, по-твоему, совсем дура?
— Нет. Но это слишком серьезно, чтобы не переспрашивать. Карточки нужно соединить только перед тем, как положить в сумочку Лили. Никак не раньше. Сделай так, и всё получится.
— А когда Лиля расстиллится?
— Я не ученый, но думаю, что это будет очень быстро. И еще. Не болтай!
Больше говорить было не о чем.
Герман помог забраться Наташе в катер, и весь путь до берега они только перекинулись ничего не значащими фразами. Наташа смотрела на разлетающиеся брызги, переваривая услышанное и то, на что она согласилась.
Согласилась ли?
В этом она не была уверена. Весь разговор, эти странные письма с договорами, покупка, как обязательное условие, всё вместе оставляло какой-то странный осадок. Ей казалось, что ее вынудили ввязаться в какую-то гадкую историю, только не совсем очевидно, в чём конкретно заключалась гадость.
С одной стороны, спасение подруги — дело правильное. Они и раньше друг за друга шли в огонь и воду без лишних вопросов. А вот сам Герман и вся его история вызывали страх и раздражение.
Как только катер оказался у пирса, Наташа почти выпрыгнула из него, устремилась к парковке.
— Уже убегаешь? — донеслось сзади.
Наташа встала и обернулась.
В первую секунду, поймав взгляд Германа, она обнаружила в нём только холод и расчет, а тепла и заботы не больше, чем в зрачке телекамеры. Через мгновение Герман стал прежним, но то, предыдущее впечатление, успело засесть занозой.
Наташа пошарила по пустой руке. Ну да, браслета не было. Он остался где-то там, на дне океана.
