- А выстрелишь ты всего один раз? - взглянул я в сторону пустой пока площади.
Щербатый задумался, но ответил резко и безоговорочно:
- Хотелось бы пострелять куропаток, но надо ещё убежать. Выстрел будет всего один, Август.
- Да с такой игрушкой здесь можно оборону держать, - шутливо бросил я.
- Можно было бы попробовать, но у меня всего три патрона.
- Три?
- Для винтовки непросто достать боеприпас, тем более инертный. Дени, я знаю, вообще с собой берёт только один патрон, ему так спокойнее почему-то. Так что шибко много стрельбы не будет: на то мы и снайперы.
Роде снял котелок и небрежно швырнул подле себя. Внезапно в нём проснулась сильнейшая тяга к своему оружию, он принялся целиться в случайных прохожих, проверять ход затвора. Однажды даже спустил курок, но незаряженная винтовка сухо щёлкнула.
А тут он сунул мне под нос приклад и подполз поближе, принявшись тыкать пальцем во всевозможные засечки:
- Видишь эту зарубку? - понизил Роде голос, добиваясь атмосферы таинства. - Прихлопнул Мориса Трикара - это был главарь одной банды, мы её долго выдавливали из Чудо-города. Морис был снайпером хоть куда, у меня с ним дуэль завязалась - три часа друг друга выцеливали. За три часа всего пять выстрелов было на двоих, но я его-таки подстрелил, даже без инертных. Пробил ему лёгкое, так что ещё час не решался подойти, ждал, когда он кровью истечёт.
- Четыре часа с ним морочился? - я не поверил, но постарался, чтобы во взгляде читалось восхищение. - А почему товарищи не обошли этого Мориса и не взяли с тыла?
- Потому что Трикар был отличным снайпером, а такие с тылу зайти не дадут. Сам велел никому не высовываться, даже на дочь твою наорал. А то она хотела с пулями в скорости поспорить.
- Узнаю в ней себя. Хотя, сейчас я бы сидел в укрытии хоть неделю... а вот по молодости...
- Тебе ведь сто лет? - снова убрал Роде винтовку.
- Ага, около того. Я давно сбился со счёта, так что даже не вспомню, перевалило уже или нет. Должно было перевалить.
- А мне вот всего сорок три, а я уже думаю, что опостылело оно всё. Я смерти не ищу, но жизнь как-то опостылела, всё стало рутиной... Как ты целую сотню выдержал?
- Сам не знаю. Я жил всё время то здесь, то там, может, поэтому жизнь мне не кажется унылой. Впрочем, она и без того была бодрой. Очень даже скверной, но не унылой, это уж точно.
Роде призадумался, что-то неспешное началось в его голове, но что-то достаточно важное. Не знаю, как я до этого догадался, возможно, всё это я вовсе выдумал. Если подумать, ничего умного я не сказал, всего лишь пожаловался на жизнь, как я это делаю, не упуская ни единой возможности. И после этого жду, что все окружающие задумаются над моим нытьём, как над строками из Книги Истины.
Глупости какие... сам я не замечал за собой активного мозгования, когда собеседник выдавал умную и серьёзную мысль. Как сказать, всегда считал себя умнее всех.
Паршиво это, надо сказать. Вот так находишь в себе толику дурноты, толику своей испорченности... Сперва становится гадко и стыдно, затем ещё гаже, стыд уже просто невыносимый, как убеждаешься, что всё по делу. Но особенно гадко становится, когда находишь в себе силы осознать, что у тебя и мысли не возникло меняться.
Разошёлся я, да так не вовремя. Впрочем, никто и никогда не делает это вовремя.
А я тут жалуюсь на то, что всё время жалуюсь. А теперь жалуюсь на... ладно, хватит. Что там Роде? Он задумался над чем-то, теперь уже не стану заявлять, что над моими словами.
Время-то не торопится. Оно словно даёт мне какое-то задание, что-то я должен сделать вот в этот момент, иначе так и не наступит полдень. Быть может, всё время так происходит. Но что, бога ради, ему от меня нужно?
Я решил просто вернуться к Роде:
- А где ты научился стрелять из винтовки?
Он посмотрел на меня, затем на своё оружие, будто вопрос вызвал у него такие уж трудности. Не отрывая взгляда от снайперки, он охотно ответил:
- В армии. Я служил в своё время, для меня это было в радость. А что, в те годы я жрал раз в два дня, спал, где попало, и тому подобное. Тогда мне дали форму, кров, еду и толковое занятие. Снайперские винтовки только появлялись, их было пару штук на целый полк, за них приходилось бороться. Вот мне и пришлось доказывать, что именно я должен стрелять из такой. Как видишь, старания не прошли даром.
- Ну, пока ещё не видел.
- Покажи мне Монарха - увидишь! - усмехнулся Роде.
- Вон он по улице идёт, - ткнул я пальцем в случайного прохожего. - Я узнал, это точно он.
Мы с Роде рассмеялись, но осеклись, понимая, что так не ровен час, как весь дом притащится проверять, что там на чердаке вытворяется.
Как бы неторопливо ни было время, до заветной черты оно добралось. Признаюсь, я этому не обрадовался - меня обуял страх. Находясь далеко от Монарха, я страстно желал настигнуть его, но, подобравшись так близко, понял, что хочу бежать.
Почему же он меня так пугает? Наверное, по той причине, что он иоаннит, и он беспощаден... А ещё он должен быть покойником, с которыми я ни за что не желаю встречаться.
Но пока началось с малого: внезапно показался презентабельный экипаж и остановился по нужному адресу. Я тотчас взглянул через подзорную трубу, нашёптывая под нос просьбы невесть о чём. На площадку выгрузились трое телохранителей и двое прилично одетых мужчин. Все пятеро не вызвали у меня ни малейшего чувства - я просто не знаю никого из них.
Пятёрка не подумала идти внутрь здания, а скучковалась в центре площадки. Решили дождаться остальных.
- Кто там? - шёпотом справился Роде, неторопливо вставляя патрон.
- Понятия не имею, - ответил я даже тише, - не узнаю никого.
- Монарха там точно нету?
- Готов поклясться, что вижу этих людей впервые.
Однако я не сводил с них глаз. Я могу и ошибаться, черты лиц могли позабыться. Нет, членов Ордена узнать должен.
Можно воспользоваться элементарной логикой: слишком мало охраны, слишком простой экипаж для птицы полёта Монарха. Ко всему прочему, хороший тон обязывает его прибыть последним, когда вассалы соберутся в покорную толпу.
Этим они и занялись: чем ближе к полудню, тем чаще останавливаются экипажи, вытряхивая новую порцию заговорщиков. Совсем юноши, старцы с мерзкими кустистыми бровями, женщины, мужчины - я не был готов, что под пятой Монарха окажется столько приспешников. Их уже набралось с дюжину, их охрана исчисляется десятками. Площадь заполнена, как во время городского фестиваля.
Роде раз за разом спрашивает, появилась ли знакомая морда, я отвечаю, что нет. Он переспрашивает, заставляя меня сомневаться. Мои фантазии искривляют лица и фигуры, подставляют на их места давно почивших товарищей. Но стоит моргнуть, как я понимаю, что их на площади в помине нет.
