Значит, маскарад закончился, и еще не известно отчего: оттого, что ему доверяли и открывали лица, или наоборот, знали, что назад он уже не выйдет.
Походкой занятого делом человека Самохин прошел по корабельным коридорам и оказался в «приемной». Толстуха в легкомысленном одеянии явно зябла в каменном склепе, однако как-то неестественно встрепенулась и замерла на мгновение. На сей раз она не прыскала на него из горшочка и не предлагала сменить обувь на деревянные сандалии: нужных людей в Ордене чтили и уважали, как и во всем старом бренном мире. Или скорее всего это можно было отнести к маловыразительной суматохе, означающей, что появление Самохина было здесь внезапным: мудрые предсказатели Ордена не смоделировали будущее, не проследили за движением точек в пространстве и не увидели завтрашний день в его полном объеме…
Она поспешно скрылась в глубоком дверном проеме лежбища — пошла докладывать о внезапном появлении гостя.
Долгая жизнь рядом с пророком все-таки не прошла даром; самозванец получил, слизал с него некий провидческий фермент, как пчела из свиты матки слизывает его со своей госпожи и потом обретает способность выкармливать новую матку из обыкновенной личинки. А по сути менять ее физиологию и генетическую структуру. Самозванец, кажется, понял все сразу, или мысленно, подспудно уже приготовился к такому развитию событий и теперь, увидев Самохина, лишь получил подтверждение.
Однако не дрогнул, не испугался, и вообще никак не выразил того состояния, которое, должно быть, испытывал, кроме, пожалуй, единственного — вдруг возникшей жажды. У него явно горела гортань, поскольку крупный кадык передергивался, как затвор винтовки, и чуть склеились сжатые губы.
И это его чувство было заразительным, ибо сухость во рту у Самохина потекла в горло. Мудрить, что-то выторговывать и, тем паче, обманывать его не имело смысла, тем более, самозванец опередил его и как бы продвинул диалог далеко вперед.
— Все-таки это произошло. — Его голос утратил гипнотически низкие тона. — Ну что же, говорите, зачем пришли. Вам теперь можно все…
— Я скажу, — пропуская все заготовленные фразы, сказал Самохин. — Но вначале отпустите девушку, которая пришла в Тартар. Ее зовут Александра Залужная.
— Я никого не держу насильно. И не прогоняю тех, кто пришел сюда сам.
— Где она?
— Вероятно, в стеклянной пирамиде со своим наставником.
— Освободите ее.
— Она свободна. И если захочет, может выйти в любой момент. Достаточно разбить стекло… Вы же не с этим пришли? Хотите, чтобы я открыл пирамиду.
— Да, и вы откроете ее.
— Вам известно, что если я сделаю это, Ящер и Ящерица… уйдут от нас?
Он не хотел называть это трагическими словами — умрут, погибнут, возможно от того, что по уставу Ордена в храмах нельзя было произносить слова смерть.
— Привратник посвятил меня в тайну рождения и смерти пророков.
— Привратник. — Он был не лишен ностальгических чувств. — Близкий мне человек… Он тоже уйдет с ними.
— Я знаю.
— И говорите об этом спокойно?
— Откройте пирамиду и отпустите их. Самозванец встал лицом к стене и оперся руками, будто опасался потерять равновесие.
— Посвятил в тайну… А сейчас послушайте меня. У вас есть несколько минут времени в настоящем?
— Есть…
— Я не держу обиды на Привратника, — медленно заговорил самозванец. — И не один раз пытался вернуть прошлое… Напротив, благодарен, что он подвиг меня к поиску новых решений. Не было бы счастья, да несчастье помогло… Я встретился с ним в пустыне без малого сорок лет назад. Тогда Артемий был благодарен, что я отнял Ящера с Ящерицей у родного брата, который сделал из пророков объект примитивной наживы. Отнял и привез в Горицкий бор и с тех пор жил рядом. Оставил свою семью, дом, театральную карьеру… Все это стало пустым и ненужным!.. Тогда я еще не мыслил стать проводником, просто служил пророкам, защищал и спасал, потому что в те времена, один верил в их существование. И Ящер верил мне!.. Мы начали строить Тартар. Нет, не пирамиды, а храм пророка. У него не было стен, кровли… Это лишь мистический таинственный алтарь. Не было цели возвысить пророка, ибо Возвышенному давно уже никто не верит. На современных олимпах стоят не боги, а президенты, олигархи и прочая тварь в виде звезд поп-культуры. Там уже не протолкнуться от тесноты…
Он сделал паузу, словно отвлекся на какую-то ускользающую мысль или проверял, прочно ли стоит на ногах, поскольку оттолкнулся от стены и приставил сложенные ладони ко лбу.
— Да, — проговорил наконец, соглашаясь со своими внутренними мыслями. — Я думал, если создать вокруг непреодолимое поле таинства существования пророка и перекрыть к нему все видимые пути, появится любопытство, искренний интерес. А чем еще пробудить толпу, лишенную религиозности? Чем заставить ее любить живых, а не мертвых?.. В общем, намеревался сделать то, что сейчас называют пиаром, полагая, что народ сам потянется и начнет искать своего пророка. Я убрал из архивов документы, все прямые упоминания о Ящере. В том числе, и пророчества, написанные в сталинской шарашке. Я завалил, закрыл дорогу к алтарю храма и оставил лишь тайные, но узнаваемые тропы. По одной из которых вы и пришли сюда… И еще сделал очень многое, чтобы соединить несоединимое — народ и живого пророка. Никогда не думал, что все мои устремления можно истолковать как-то иначе, заподозрить в корысти. Оказалось, можно… Привратник обвинил меня, будто я хочу стереть память о пророке, спрятать его от народа, и наоборот, возвысится самому. Скажите мне, сейчас он раскаивается в своих словах?
— Нет, — отозвался Самохин. — Напротив, подтверждает их.
— Что он говорит?
— Брат Никитка требовал от Ящера открыть ему клады, а вы — тайные знания. И это одно и то же…
— Значит, вы тоже так считаете?
— Я не стану отвечать на этот вопрос.
— Да, теперь вы имеете на это право. — Он снова оперся на стену. — Но поверьте мне, вы столкнетесь с тем же, с чем столкнулся я. И любой смертный, кто прикоснется к пророчествам… Еще год назад все было готово, чтобы начать диалог с властью. Конечно, у меня были сомнения… Это парадокс, однако точнейший прогноз, откровение, может останется невостребованным. Поскольку начнется бесконечная дискуссия, верить или нет. Конечно, сторонники найдутся… Но больше окажется оппонентов, потому как все немного пророки. И в результате никто не поверит. Будущее открывается единицам и раз в сто лет… Оно никогда не может стать достоянием огромных масс и оно никогда не достается легко. О нем нельзя кричать на площади, поскольку еще со времен Кассандры существует стереотип, непреложная истина — не верить кричащему… Да, Сталин держал Ящера в шарашке, и не раздумывая, пользовался его прогнозами. Потому что получил духовное образование и знал, что подобные явления имеют место быть.
