посмотрела на мужа, — Салют, Пилла. Здравствуй, дорогой.
Спутница ее мужа по-кошачьи улыбнулась, моргнула глазами и слегка поклонилась, не произнося ни слова. В шутку или же от растерянности Семен последовав ее примеру, тоже сделал более манерный поклон.
— Ты можешь говорить. У тебя все в порядке? Как родители? Как работа? — будто пытаясь выйти из сна, слегка вздрогнула Гертруда, явно сдерживая свои эмоции, — Я очень рада тебя видеть, дорогой, поверь мне, но у меня немного свободного времени, так что говори кратко, что тебя привело ко мне. И уж, конечно же, обойдемся без объятий и поцелуев, чего мне так не хватает в последнее время, но я привыкла. Пилла, ты меня понимаешь, я знаю, без обид.
Спутница ее мужа снова по-кошачьи улыбнулась и согласно кивнула, томно зажмурив на мгновение глаза.
— Здравствуй, Гертруда. Родители ничего, — нашелся Семен и пристально посмотрел жене в глаза, — От Марианны нет писем уже две недели. Не знаешь почему?
— О, дорогой! Она большая и самостоятельная девочка. Стоит ли переживать? Переезд на новое место сулит новые заботы, поверь мне, я знаю, как это бывает. А порой и рассказать о себе нечего или попросту не хочется. Ну что рассказать о работе? Работа — есть работа, ты же знаешь? Пилла меня понимает, я знаю, — важно заявила Гертруда и сделала жест руками, призывающий к спокойствию.
Спутница ее мужа улыбнулась в привычной ей манере и томно моргнула глазами, предпочитая молчать.
— Я тоже тебя понимаю, но мы родители Марианны и должны быть внимательнее к ее поведению. Она всегда писала мне регулярно, порой даже ни о чем. Это странно и повод насторожиться, — предположил Семен, — Я в свое время ошибочно воспринимал твое молчание — думал, что тебя все устраивает и ты счастлива, а оказалось, что ты все время думала о другой жизни. Если меня бросит еще и Марианна, то я так совсем останусь в одиночестве. Только представь, если она выходит замуж и нас не позовут на венчание, вообще не пригласят к себе в гости, и мы больше никогда не увидим свою дочь. Мы с тобой даже сейчас не знаем, где она и с кем живет. В Бардрене? А может, и не в Бардрене! А где-нибудь еще.
— О, дорогой! Прошу тебя не обвиняй меня в том, что я не делала, — взволнованно выпалила Гертруда, на мгновение, изменившись в лице, но тут же став строгой, — Я была с тобой счастлива, поверь мне, но глупо было отказываться от хороших должностей, которые мне предлагали. А Марианна большая и самостоятельная девочка, она не пропадет, поверь мне. Ты знаешь это. Имей терпение. Когда она решит все свои вопросы, то непременно объявится, вот увидишь. Все будет хорошо.
— Не очень-то ты объявлялась в моей жизни, когда ушла от меня. Похоже, она вся в тебя — такая же пробивная и готовая сжигать за собой мосты, на пути к лучшей жизни. Если это так и спустя годы она не объявится, то где мы будем искать ее? — разоткровенничался Семен, — Неужели тебе и дочь не нужна?
— Прошу тебя наберись терпения. Дай ей время, — назидательно, но учтиво порекомендовала Гертруда, — Раз уж ты в наших с ней поведениях отслеживаешь аналогии, то должен помнить, как все было, когда я ушла. Все логично, дорогой. У меня было так много работы, что я порой оставалась ночевать на мануфактуре, я закрывалась в подсобном помещении, потом в своем кабинете, но я работала, а не искала себе лучшую жизнь. Работала для того, чтобы сделать ее лучше для нас, для наших детей. Тебе досталось дело отца, и ты им занят, но я всегда считала, что достойна чего-то большего, нежели работать в поле с утра до ночи, пойми меня правильно. Я забрала детей из дома только когда мне предложили работу экономкой. Их нужно было подготовить к новому дому и подружить с хозяйскими детьми. Я боялась, что ты не одобришь наш переезд или что мне даст отказ сам работодатель. Все это было очень волнительно, но я должна была так сделать для нашего с тобой счастья и счастья наших детей. Почему ты коришь меня за это? Впрочем, это твое право.
— Только сейчас ты об этот заявляешь? Где тут логика? Как понять женское молчание? Ах да, жена ушла из дома — я очень счастлив, — оскорбился Семен.
— А что я должна была делать? Я совсем не была готова к скандалу на мануфактуре, который там произошел. Нужно было дождаться более подходящего времени, а не ставить нас обоих в неловкую ситуацию. Именно поэтому я заплакала, пойми.
— Сейчас тебя уже ничем не пронять, это я понимаю. Дочь не пишет — ну и ладно.
— Пусть она почувствует свободу. Как же ей самореализоваться в жизни, если мы постоянно будем держать ее под присмотром? Ты легко нашел меня спустя годы, так же и Марианна найдется. На Этриусе всего один материк, это не Земля.
— Да, но между нами и орками идет война, а она уехала в пограничный город. Тебя это не беспокоит вовсе?
— Варваров из пустыни разбили. Они больше не опасны, а краглы, что живут на севере, хоть и примитивны в своем быту, но не конфликтны. Все будет хорошо.
— Что ты говоришь? На Этриус прибыло два космических корабля, и безумные орки перебили всех, кто находился на «Астерикс-2». Они даже не позволили пехоте рассредоточиться вокруг него для обороны, ворвались по трапу в общий коридор и беспощадно убивали всех без разбора. Как Воркфильду удалось бежать, он и сам не понял. Орки — искусные и хладнокровные убийцы.
— Я устала, прошу тебя. Что я могу сделать, дорогой? Марианна давно не писала, ты прав, но нам остается только ждать, если, конечно, ты не отпросишься у отца и не поедешь в Бардрен, чтоб проведать ее, — наконец-то предложила Гертруда.
— Куда ехать? Я не знаю, где она живет, — пояснил Семен.
— Я тоже не знаю, где ее искать, поверь мне. Если у тебя есть возможность, то было бы хорошей идеей съездить к ней в Бардрен и посмотреть, как она устроилась на новом месте. Ты найдешь ее, я знаю. Меня же ты нашел без особого труда. Ты справишься, — напутственно заверила его Гертруда, — А потом расскажешь мне.
— А если она уехала в какое-нибудь другое место. Что если она уже живет в городе краглов на севере или в Яроводье? — предположил Семен.
— Говорят, в Яроводье очень красиво и она там мечтала побывать, но поселение находится к западу
