– О, у вас просто ужасный акцент, мистер Стив, – сказала Калиани, когда стюардесса ушла. – Мне так стыдно.
– Мы поработаем над ним, – ответил я. – Спасибо.
Калиани улыбнулась мне и обняла, затем попыталась обнять Монику, которая ничего не заметила. Наконец, индианка заняла место рядом с Айви, и они начали оживленно болтать, что было большим облегчением. Моя жизнь всегда легче, когда мои отражения ладят между собой.
– Вы уже знали иврит, – обвинила меня Моника. – Вы знали его еще перед полетом, а последние пару часов просто освежали память.
– Верьте во что хотите.
– Но это невозможно, – продолжила она. – Человек не может выучить абсолютно новый язык за пару часов.
Я даже не стал её поправлять и говорить, что я его и не выучил. Если бы я его знал, у меня не было бы такого ужасного акцента, и не было бы смысла Калиани говорить мне слово за словом.
– Мы летим на самолете в погоне за камерой, снимающей прошлое, – сказал я. – И вам трудно поверить, что я только что выучил иврит?
– Ладно, хорошо. Притворимся, что так и есть. Но если вы способны учиться так быстро, то почему вы до сих пор не знаете все языки – да вообще всё?
– В моем доме недостаточно комнат для этого, – ответил я. – По правде говоря, Моника, я ничего этого не хочу. Я с радостью не имел бы этого, и моя жизнь стала бы намного проще. Иногда я думаю, что все они сведут меня с ума.
– Так вы... не сумасшедший?
– Боже, конечно, нет, – ответил я. Я посмотрел на нее. – Вы это не признаёте.
– Вы видите людей, которых нет, мистер Лидс. С таким фактом трудно смириться.
– И, несмотря на это, у меня хорошая жизнь. Скажите мне вот что. Почему вы считаете сумасшедшим меня, а человека, который не может удержаться на работе, который изменяет своей жене, который не может держать себя в руках, его вы называете нормальным?
– Ну, возможно не совсем...
– Множество «нормальных» людей не могут удержать всё под контролем. Состояние их рассудка – стрессы, волнения, фрустрации – встает на пути их возможности быть счастливыми. По сравнению с ними, я – сама стабильность. Хотя должен признать, было бы неплохо, если бы меня оставили в покое. Я не хочу быть кем-то особенным.
– Отсюда все и идет, нет так ли? – спросила Моника. – Галлюцинации?
– О, теперь вы у нас психолог? Прочитали книжку, пока мы летели? Где же ваш новый аспект, я пожму ей руку.
Моника не отреагировала на провокацию.
– Вы создаете эти иллюзии, чтобы спихивать всё на них. Вашу гениальность, которая для вас обременительна. Вашу ответственность. Им приходится насильно тащить вас за собой, чтобы заставить вас помогать людям. И это даёт вам возможность притворяться, мистер Лидс. Притворяться, что вы нормальный. И в этом и есть настоящая иллюзия.
Я поймал себя на том, что хочу, чтобы самолет поторопился и наконец-таки приземлился.
– Этой теории я еще не слышал, – мягко сказал Тобиас сзади. – Возможно, в этом что-то есть, Стивен. Надо сказать Айви...
– Нет! – рявкнул я, поворачиваясь к нему. – Она уже достаточно покопалась в моей голове.
Я отвернулся обратно. В глазах Моники опять появился этот взгляд – взгляд, который появляется у «нормальных» людей, когда они имеют дело со мной. Взгляд человека, вынужденного в кухонных прихватках держать нестабильный динамит. Этот взгляд... он ранит куда больше чем само заболевание.
– Скажите мне вот что, – сказал я, меняя тему. – Как Разону удалось бежать?
– Не то чтобы мы не предприняли никаких мер предосторожности, – ответила Моника сухо. – Камера было крепко-накрепко заперта, но мы не могли совсем не давать её человеку, которому мы платили за её разработку.
– Здесь есть что-то еще, – сказал я. – Без обид, Моника, но вы хитрите. Айви и Джей Си давным-давно вычислили, что вы не инженер. Вы либо скользкий управляющий, назначенный разбираться с нежелательными элементами, либо скользкий работник службы безопасности, назначенный делать то же.
– И в каком месте я должна была не обижаться? – спросила она холодно.
– Как получилось, что Разон имел доступ ко всем прототипам? – продолжал я. – Наверняка, вы скопировали чертежи камеры без его ведома. Наверняка, вы снабдили принадлежащие вам лаборатории версиями камеры, чтобы ваши учёные могли разобрать по болтикам и разобраться в её устройстве. Очень тяжело поверить в то, что он каким-то образом нашёл и уничтожил все прототипы.
Пару минут она стучала пальцами по подлокотнику.
– Ни одна из них не работала, – наконец призналась она.
– Вы скопировали схемы точно?
– Да, но все равно ничего не получилось. Мы спросили Разона, и он сказал, что недочёты все ещё были. У него всегда находилось оправдание, и, в конце концов, у Разона были проблемы и с его прототипами. Это область науки, в которую никто ещё не проникал. Мы первопроходцы. Тут просто обязаны быть недочёты.
– Все утверждения верны, – заметил я. – Но ни в одно из них вы не верите.
– Он что-то делал с теми камерами, – сказала она. – Что-то, чтобы они прекращали работать без него. Если ему дать достаточно времени повозиться, он заставлял любой прототип работать. Мы приносили ему одну из наших копий ночью. Он заставлял её работать. Мы уносили её обратно – она переставала работать.
– А у других людей в его присутствии она работала?
Она кивнула.
– Они даже могли использовать её недолго после его ухода. Каждая камера переставала работать через некоторое время спустя, и нам приходилось опять нести её к нему на починку. Вы должны понять, мистер Лидс. У нас было всего пара месяцев, в течение которых камера вообще работала. Большую часть времени его работы в Азари, большинство наших сотрудников, вообще, считало его шарлатаном.
– Но не вы, я так полагаю.
Она ничего не ответила.
– Без него, без его камеры, ваша карьера – ничто. Вы его спонсировали. Вы его защищали. И потом, когда она, наконец, заработала...
– Он предал меня, – прошептала она.
Её взгляд был очень уж недовольный. Мне пришло в голову, что если мы все-таки найдем мистера Разона, я, может быть, сначала спущу на него Джей Си. Джей Си скорее всего захочет пристрелить парня, но Моника хотела разорвать его на части.
– Ну, – сказала Айви, – хорошо, что мы выбрали отдалённый городок. Если бы нам пришлось искать Разона в большом городе – столице одной из крупнейших мировых религий, популярнейшем туристическом направлении в мире – это было бы действительно непросто.
Я улыбнулся, мы вышли из аэропорта. Один из громил Моники отправился на поиск машины, заказанной для нас компанией Азари.
