— Величиной с бейсбольный мяч, — вставил Хиггинс.
— А Советы предлагают шар размером около метра. Слышали вы об этом?
— О да! Пресса, радио, телевидение — все у нас будто помешались на идее межпланетного путешествия. Неужели и вас увлекла эта идея, сэр?
— Я не собираюсь сам и не имею намерения предложить вам лететь на другие планеты. Перед нами с вами другая задача — навести порядок на нашей старушке Земле! Вы говорили об искусственном спутнике Земли размером с бейсбольный мяч… А что, если я вам скажу, что в укромном месте у меня уже заканчивается строительство искусственного спутника размером с солидную яхту?
— Какая сенсация! — вскричал в восторге Хиггинс.
— Никаких сенсаций! — оборвал его Прайс. — Если вы проговоритесь об этом, я просто уничтожу вас, профессор Хиггинс. Меня не интересуют бейсбольные мячи, я пошлю в небо межпланетный бомбовоз, нагруженный атомными и водородными бомбами. Этот бомбовоз, или атомную станцию, я назвал «Космос». И когда мой атомный бомбовоз преодолеет силу земного притяжения и станет искусственным спутником нашей планеты, с высоты тысячи километров я начну войну: атомные и водородные бомбы будут посланы по моему приказу в любой пункт планеты!
Прайс торжествующе прыгал по кабинету.
— Только так можно надеяться на успех в войне с атомной крепостью, которой является Советский Союз… Расстояние от Земли до Луны триста восемьдесят четыре тысячи километров, однако сильнейшие из уже существующих телескопов позволяют видеть на Луне трещины шириной всего в два метра! И это, не забудьте, Хиггинс, на расстоянии в триста восемьдесят четыре тысячи километров. Представьте же себе, что бы мы с вами могли видеть с помощью даже более слабых телескопов с нашего «Космоса» на расстоянии всего одной тысячи километров? Разведка Аллена Харвуда нам не потребуется: ничто на земле не скроется от наших взоров!
— Это увлекательно…
— И вот в один поистине прекрасный день я сброшу супербомбы на ненавистные мне страны, не боясь при этом ответного удара русских. О, тогда я смогу предъявить им любой ультиматум! И не только им — я деловой человек и не собираюсь загребать жар для Дюпонов, Мелонов, Морганов, Рокфеллеров, Гарриманов…
— М-да… — промычал Хиггинс.
— Я — Уильям Прайс буду не претендентом на мировое господство, а именно тем, кто будет диктовать свою волю всему миру, — глаза старика горели зловещим огнем, желтые старческие щеки раскраснелись. Гейм снова увидел перед собой маньяка, дошедшего до исступления.
Прайс остановился и своим обычным, жестким, несколько скрипучим голосом сказал Хиггинсу:
— Я должен спешить с осуществлением моего плана «Космос», иначе русские опередят меня. Понимаете? Когда они овладеют искусством межпланетных полетов, а они им овладеют, — тогда все! Тогда мне незачем больше жить…
Хиггинс осторожно заметил:
— Сначала им придется создать межконтинентальную баллистическую ракету, построить двигатели невиданной мощности! Лишь после этого они могли бы попытаться забросить в космическое пространство искусственные спутники Земли. Но до этого еще очень далеко — даже наши специалисты с межконтинентальной баллистической ракетой терпят пока неудачи — одна за другой взрываются через пару секунд после старта.
— Но это вовсе не значит, что я должен медлить, — возразил Прайс. — Русские могут опередить меня.
— И напасть на Америку? — в голосе профессора звучало сомнение. — Я почти уверен, — продолжал он, — что если Советы опередят нас в области вооружения, они снова предложат нам мирно сосуществовать с ними.
Прайс усмехнулся.
— Меня беспокоит не то, что, создав межконтинентальную баллистическую ракету, русские нападут на нас, а что тем самым они не позволят мне напасть на них, — пояснил он.
— У вас имеются какие-нибудь новые сведения? — насторожился Хиггинс.
Прайс с ожесточением посмотрел на него:
— Они что-то определенно затевают… В частности, для консультации при постройке искусственных спутников Земли привлечен такой видный ученый, как Александр Ясный.
— Физик, специалист по атомному ядру…
— Вот именно. Понимаете? — Прайс неожиданно зловеще рассмеялся. — Впрочем, ему уже не придется больше никого консультировать, об этом я побеспокоился. Мои люди уничтожат его.
Гейм вздрогнул: так вот в чем дело! Гейм и Финчли узнали сейчас то, о чем не было известно даже Харвуду: Прайс не захотел быть с ним до конца откровенным.
— Теперь я скажу вам, Хиггинс, — продолжал Прайс, — в какой помощи от вас я нуждаюсь. Вы, конечно, представляете себе опасности, с которыми нам придется встретиться в безвоздушном пространстве: космические лучи, метеориты, летящие со скоростью, в десятки тысяч раз превышающей скорость полета пули… Мои люди, особенно Джонстон и Шипль, занимаются этими вопросами. Но нам никак не удается преодолеть одно встретившееся препятствие… Вот почему я и вынужден обратиться к вам, я верю, что вы-то сумеете помочь мне.
— Слушаю вас, сэр. Что же от меня требуется?
— Дело вот в чем… — Прайс сделал многозначительную паузу. — Как вы знаете, на Землю почти беспрерывно падает огромное количество метеоритов… Летят они к нам со скоростью большей, чем скорость звука, — десятки километров в секунду. Однако до поверхности нашей планеты метеоритам удается долетать редко — вследствие огромной скорости они сгорают в верхних слоях атмосферы, на расстоянии не менее шестидесяти — восьмидесяти километров от Земли. Атмосфера нашей планеты — благодарная броня Земли, она предохраняет все живое от убийственного действия космических лучей и ливня метеоритов. Но эта благодарная броня оказалась, Хиггинс, проклятием для меня! Представьте, по моему приказу на Землю полетели водородные супербомбы, но что с ними случится, как только они с огромной скоростью ворвутся в атмосферу? Они сгорят, вернее, они взорвутся где-то высоко над землей. Вместо атомной и термоядерной бомбардировки получится безобидный фейерверк! Можно атомную бомбу заключить в оболочку весом в сотни тысяч тонн, с расчетом, что такая махина не сгорит полностью, пока она долетит до земли. Но и это весьма сомнительно. К тому же поднять даже одну бомбу подобной величины на высоту в тысячу километров просто немыслимо. Парашют тоже отпадает — он же совершенно неэффективен в безвоздушном пространстве и не сможет замедлить скорости падения сброшенной с «Космоса» бомбы. Надо найти выход, Хиггинс.
Профессор развел руками.
— Я не волен повелевать природой, сэр, — произнес он растерянно.
— Молчите, Хиггинс! — бешено заорал Прайс. — Вы не думаете, что говорите, безумец. Разве вы не понимаете, что с этого часа перед вами одно из двух: или вы поможете мне или умрете! — и, схватив ученого за руку, он потащил его к входу в Стальной зал. — Вы немедленно же поедете на «Остров возмездия» и займетесь этим делом. Ваши лаборатории я отправлю туда же! — кричал он, увлекая за собой Хиггинса.
