— «В начале было слово», — процитировала я.
— Да, — согласился голос. — Именно так. И Когнитэ, насколько я знаю, странствуют, подобно древним рыцарям, в поисках власти, которую дает слово.
— То есть, слова — это их Грааль? — спросила я.
— Да. И слова, которые они ищут, — особенные. Это особый язык. Слова созидания. И разрушения.
— Энунция, — произнесла я.
— Я впечатлен, — сообщил голос. — Энунция долгое время была одним из их основных интересов. Они хотят получить власть управлять всем материальным миром одной лишь силой слов.
— Они — не единственные, кто этого желает, — заметила я.
— Правда? — подала голос Кыс. — Что ты знаешь об этом?
Я посмотрела на висящий передо мной то ли гроб, то ли трон.
— Сначала договорите то, что хотели сказать, — попросила я.
— Я полностью уверен, — продолжал голос, — …что так называемый Король в Желтом одержим поисками одного слова. Слова, дающего величайшую власть. Если знание слова таит в себе власть над вещью, или явлением, или человеком, — это слово вмещает величайшее могущество. Оно может изменить все, что мы видим вокруг.
— Всего одно слово?
— Я знаю, что Король потратил целые десятилетия, неуклонно расширяя свою сферу досягаемости и контроля в потусторонних областях. Действуя окольными путями, он получил доступ в Имматериум. А в глубинах варпа существует множество мест, где он может найти то, что ищет.
— Что за места? — спросила я.
— Такие, например… — ответил голос, — как место, которое называют Планетой Колдунов. Место, которое называют Эхолалиа. Место, которое называют Сикарус. Место, которое называют Грамматика. Другие демонические миры. И еще — место, которое называют Черная Библиотека.
— И что же это за слово, которое он ищет так ожесточенно? — спросила я.
Голос помедлил, прежде чем ответить.
— Единственное, подлинное и истинное имя Бога-Императора, — произнес он.
Я услышала, как Лайтберн издал странный, негодующий звук — то ли глубокий вздох, то ли стон. Меня слова заставили осенить себя знаком аквилы.
— Человек, который знает подлинное имя Императора, получает власть над ним, — добавил голос. — Власть над жизнью и смертью. А это, в свою очередь, означает власть над Империумом, над всем человечеством.
— И вы хотите, чтобы я помогла вам добраться до него? — уточнила я. — Чтобы я помогла вам остановить его?
— Да, — подтвердил голос.
— И весьма своеобразным способом, — добавила Кыс. — Ты уже установила связь, теперь тебе достаточно лишь использовать ее. Будь тем, кто ты есть — одно это делает тебя прекрасным инструментом.
— Поверить не могу, что мы делаем это, — пробормотала рыжая очень тихо, но я услышала.
Я повернулась и посмотрела на нее.
— Это единственный возможный путь, но он ужасен, — произнесла она.
— Кара права. И в том, и в другом, — подтвердил голос. — Мне очень жаль, что мы вынуждены идти этим путем.
Он переместился ближе ко мне. Теперь я могла слышать мягкий гул антигравитационной подвески. И едва слышный звук, с которым работали системы жизнеобеспечения его саркофага.
— Долгие, изнурительные расследования и поиски предоставили неоспоримые доказательства, — произнес голос. — Угроза затаилась внутри Инквизиции. Внутри Ордосов. Она — среди нас, ее носитель — один из нас. Мы должны найти эту угрозу и вырвать с корнем. Ты сказала, что между мной и Эйзенхорном существует соперничество. Нет, это нечто большее. Гораздо большее. Когда-то он был моим начальником. И моим другом.
Он умолк. В тишине слышалось лишь негромкое жужжание механизмов.
— Грегор Эйзенхорн уже не инквизитор. Он не служит Ордосам. Он — преступник и еретик, объявленный Экстремис Дьяболус[3] почти сто лет назад. Но он отказался принять предъявленные обвинения. Главы Инквизиции отправили меня, чтобы найти и убить его.
— Нет. — произнесла я.
— Ты понятия не имеешь, кто он такой и на что способен, — произнес голос.
— Не думаю, что вы верно поняли мои слова о том, что вам надо с ним поговорить, — ответила я. — Да, вы точно неверно поняли.
— Бета, — снова прозвучал голос. — В обычных условиях я должен был бы задержать тебя навсегда, без всякой надежды на освобождение. Ты — пария. Продукт еретической программы размножения. Более чем подходящий объект для наших действий. Но создавшиеся условия нельзя назвать обычными, и мне дарованы исключительные полномочия. Будучи тем, кто ты есть, обладая теми способностями, которые есть у тебя, ты — отличный агент, с помощью которого мы сможем выследить и уничтожить еретика Эйзенхорна.
— Нет! — отрезала я.
— Тебе придется выбрать: это, или пожизненное заключение, — произнесла Кыс. — Прости.
— Ты нужна мне, — сказал голос. — …чтобы использовать твою связь с Эйзенхорном, чтобы внедрить тебя в его свиту. Ты нужна мне, чтобы знать все о его действиях — тогда я наконец смогу передать его в руки правосудия.
— Вы хотите, чтобы я втерлась к нему в доверие, а потом предала?
— Я хочу, чтобы ты служила Императору, твоему богу и исполнила свой долг перед Инквизицией, — ответил он.
— Но он — не тот, кто вам нужен! — выкрикнула я. — Он — не Король!
— Вполне возможно, что это именно он, — заверил голос. — Но даже если это не так — его нужно остановить. Он был преступником уже очень долго.
Я громко протестовала. Пока телекинетическая сила Кыс намертво не замкнула мои губы.
Саркофаг Рейвенора — то ли гроб, то ли трон — развернулся к Кыс и рыжеволосой женщине.
— Думаю, надо дать ей время подумать над нашим предложением, — произнес он. — Кара, отведи ее в какую-нибудь комнату наверху. Мы поговорим с ней утром. — Кыс, избавься от мистера Лайтберна.
— Я должна убить его? — спросила Кыс. — Но он, похоже, честный человек.
— Нет нужды убивать его, — ответил голос. — Просто телекинетически проникни в кору его головного мозга и сотри поверхностные воспоминания. Потом выкинь его на улицу. Я не желаю, чтобы он помнил что-то из того, что видел здесь.
Лайтберн закричал. Он звал меня. Кыс заставила его развернуться и повела прочь.
— Мы поговорим позже, — произнес Рейвенор. — Я надеюсь, ты обдумаешь мое предложение. Я очень надеюсь, что ты согласишься сотрудничать со мной. И буду крайне разочарован, если ты откажешься.
Его то ли гроб, то ли трон развернулся и двинулся к выходу, жужжа суспензорами.
Рыжеволосая подошла ко мне.
— Нам сюда, — сказала она. — И давай без глупостей.
Она вывела меня из зала и мы двинулись вверх по погруженной в темноту лестнице. Дождевая вода и мерзкая слизь лужицами скапливались на ступенях. Старый ковер, лежавший на лестнице, почти сгнил.
