Мисс Тислтвейт покачала головой.
- Я не знаю, Ноктикула, - нервно сказала она.
- О, пожалуйста, не сердитесь, - воскликнула Барбара. Мы знаем, что вы ведьмы, и мы не скажем ни единой душе. Только, пожалуйста, пожалуйста, вы можете помочь нам? У нас беда!
По сборищу ведьм пробежало волнение, круг разорвался – и Фредегонда (это было ведьминское имя мисс Тислтвейт, так как трудно быть ведьмой с именем Этель) подошла к ним, а за ней – главная ведьма, Ноктикула (ее настоящее имя было Дейзи, а это даже хуже, чем Этель).
- Что именно вы от нас хотите?
Вместо ответа, Рик щелкнул пальцами – и бедный Хамфри, дрожа от изнеможения, появился перед ведьмами. Какое-то мгновение они молча смотрели на его комковатую, свернувшуюся эктоплазму, его раздувшиеся лодыжки, сыпь на его осунувшемся лице…
- Экзорцизм! – прогремела Ноктикула. – Что за отвратительный обычай.
- Бедняжка, - промолвила Фредегонда.
- Думаю, это заклинание железных опилок, - сказала Мелусина (которая на самом деле была мисс Понсонби из почтового отделения), поднимая левую руку Хамфри. – Очень жестокое и варварское заклинание, я всегда так считала. Посмотрите, как размягчились его суставы.
- Кто ответственен за это? – спросила Ноктикула, сверкая глазами. Ведьмы и привидения всегда друг другу нравились, и нынешний вид Хамфри их очень разозлил.
Рик рассказал им все: об убежище для привидений и о ловушке, которая там оказалась; об ужасном положении призраков в Инслифарне; об отчаянной необходимости срочнодобраться до туда.
- Может, на метле? – спросил Питер, который был довольно молод.
- На метле! – проворчала Ноктикула.
- Ну, или что вы сейчас используете? Пылесосы? – предположил Питер.
- Может быть, ты и молод, - сказала Ноктикула, - но это не позволяет тебе быть глупым. Сомневаюсь, чтобы ведьма вообще когда-нибудь летали на метлах. И они определенно не делают этого сейчас.
- Но вы сможете как-то доставить нас туда?
- Колдовство – это не глупые трюки, - сказала Ноктикула. – Колдовство – это сила. Сила воли. Мы претворяем вещи в жизнь. Белые ведьмы позволяют случиться хорошему, черные ведьм – плохому. Полеты на метлах, превращение людей в жаб – это все ерунда и дешевое трюкачество.
- То есть, вы не сможете нам помочь? – печально спросил Рик.
- Не помню, чтобы я такое говорила, - раздраженно ответила Ноктикула. – Вообще-то, я этого неговорила.
Она повернулась к остальным ведьмам.
- Давайте, девочки, сюда, и побыстрее.
Рик, Питер и Барбара последовали за ведьмами к трехногим столикам вдоль стены. Теперь-то, когда они подошли поближе, они увидели, что некоторые экспонаты были довольно необычными. В секции «Кулинария» стояли кувшины с джемом из горькой полыни, бутылки с растертой в порошок желчью и множеством маленьких графинчиков с этикетками «ЗАКЛИНАНИЕ КОРИВАЙДЕРА ИЛИ ЗАКЛИНАНИЕ ПЕРИВИНКЛЯ ИЛИ ЛЮБОВНЫЙ ФИЛЬТР: разбавить при необходимости».
На столе с пометкой «Рукоделие» лежали маленькие саше с полулунным гроздовником, лапчаткой и лекарственным любистоком, а в отделе «Гончарные изделия» - котелки и чашки с двумя ручками и со странными знаками, нарисованными по бокам.
Но стол, возле которого остановилась Ноктикула, был самым интересным из всех. На нем лежали куклы ручной работы - красивые, будто живые, в современных одеждах.
- Ой, посмотрите, это же миссис Кроулер, - вдруг воскликнул Рик, указывая на толстую куклу в голубом платье, которая выиграла второй приз.
- А вон там – викарий! – сказал Питер.
- И Тед, смотритель!
Присмотревшись, дети поняли, что каждая кукла выглядела в точности, как кто-нибудь, живущий в или возле деревни.
- Думаю, вот эта, - сказала Ноктикула.
Она подняла куколку в темно-синем летном костюме и наушниках. Рик сразу же узнал, кто это. Этого молодого человека звали Перегрин Рауботем, он жил в Рауботем Холле, примерно в трех милях к северу от деревни. Его отец был очень богат, поэтому Перегрин не занимался ничем, кроме того, что ходил на множество вечеринок и летал на своем частном самолете Пайпер Чероки.
- Правильно, - сказала Ноктикула.
Она подтянула юбку, выудила кусочек мела из кармана зеленых панталон и нарисовала на полу треугольник. Тем временем, Фредегонда кинула немного ладана в миску с раскаленным углем, а Мелусина подошла к столу с надписью «Кулинария» и начала растирать различные порошки на деревянной доске. Казалось, будто наблюдаешь, как медсестры готовятся к операции.
- У нас закончилась Кладбищенская Пыль, - сказала Мелусина.
- Неважно, - нетерпеливо ответила Ноктикула. – Используй Драконью Кровь.
Когда все приготовления были завершены, они положили куклу в центр треугольника и встали вокруг него. Было видно, насколько сильно они сконцентрировались.
- Во имя Цернунноса Рогатого, мы пробуждаем тебя ото сна, о, Перегрин Рауботем, - сказала Ноктикула.
- Да закипит в твоих жилах жажда к путешествиям и заставит тебя подняться с кровати, - пропела вторая ведьма.
- Да пребудет твоя душа в жадных поисках далекой земли Инслифарна, - сказала третья.
Затем Ноктикула вытащила булавку из своей шляпы и мягко воткнула ее в ногу куклы. Ведьмы подняли руки – и из тигеля взметнулось голубое пламя.
- Услышь Мою Волю; Приди Ко Мне, Как Я Того Желаю, - закричали все ведьмы.
А потом:
- Откройте дверь, - приказала Ноктикула.
Прошло две минуты, пять, десять… И тут они услышали снаружи скрип тормозов. В дверь постучали. Она со скрипом открылась – и на пороге, моргая, с совершенно ошарашенным видом стоял Перегрин Рауботем.
- Послушайте, никто из вас не желает прокатиться на моем драндулете до Инслифарна? – спросил он. – Я вдруг страстно захотел увидеть это место.
С отвисшими челюстями, Рик, Барбара и Питер медленно подошли к нему и сказали:
- Да, мы бы хотели. Пожалуйста.
Бедный Перегрин Рауботем лежал в Рауботем Холле в своей кровати с балдахином, одетый в лучшую шелковую голубую пижаму, и сладко храпел. Стояла середина дня, и спать в такое время было странно, но Перегрин пришел с вечеринки, которая длилась всю ночь, и до кровати он добрался только в восемь утра.
Сначала сны Перегрина были такие, какие он обычно видел: о красивых девушках и быстрых машинах, а лошади, на которых он ставил, выигрывали скачки. А потом, постепенно, сны изменились. Он увидел лиловый вереск, бегущие ручьи и папоротник; а потом – мыс берега, врезающийся в дикий Атлантический океан. Это было угрюмое и ветреное место, с чахлыми деревьями и мрачным разрушенным замком, но Перегрин, в своем сне, хотел попасть туда больше всего на свете.
- Инслифарн, - сказал во сне Перегрин, - я хочу поехать в Инслифарн!
Неожиданная, пронзительная судорога в правой ноге резко вырвала его из сна. Не совсем понимая, что делает, он начал натягивать одежду…
- Инслифарн, - продолжал произносить он, стоя в нижнем белье. – Инслифарн.
Но когда он оделся и залез в свой сияющий Ягуар Е-класса, то обнаружил, что не хочет ехать прямиком на поле, где стоит его самолет. Что-то заставляло его повернуть не направо, а налево, к деревне.
- Один, - сказал Перегрин все тем же полубессознательным голосом. – Бедному Перегрину нужны друзья, чтобы добраться до Инслифарна.
И он поехал прямиком в деревенскую ратушу.
Теперь же он уверенно летел на север с тремя незнакомыми детьми на борту и странным серым кусочком, похожим на паутину, который бросался в глаза каждый раз, когда он оборачивался.
- Это ведь был гипноз, да? – спросила Барбара.
Рик пожал плечами.
- Гипноз. Сила воли. Колдовство. Думаю, все это одно и то же. Только до тех пор, пока нам это не надоест.
Они летели над темными озерами и каменистыми островами, над хвойными лесами и многочисленными болотами. Местность становилась все более и более необитаемой и унылой. И наконец:
- Инслифарн! – закричал Рик. – Смотрите! Вон там!
И Перегрин развернулся, сделал круг и аккуратно приземлился на длинный, пустой пляж с твердым, плотным песком к северу от мыса.
Окружить место, которое практически является островом, и довольно-таки большим, с помощью всего четырех человек не так-то легко, но лорд Буллхавен сделал все возможное.
Он поставил мистера Хипа - священника, который был похож на свинью - на каменистый выступ прямо под замком, а мистера Уоллеса – того, хорошего, с девятью детьми – на галечный пляж возле дороги, ведущей на материк. Чудаковатый мистер Хоар-Крокингтон стоял на холме возле ракетной площадки, а Профессор Меднонос – внизу, у разрушенной часовни и колодца. У всех были складные стулья, пакеты с сандвичами и термосы с горячим кофе, так что они могли продолжать и продолжать процесс экзорцизма. И, конечно, еще книги с заклинаниями по изгнанию призраков, и рябиновые веточки. А у Профессора Медноноса еще были бутылки с уксусом, железные опилки, цимбалы и целая сумка странных мазей и порошков из его лаборатории.
