Повезло же мне…
Я знала, что он слышал мой разговор с кузенами возле его дома и поэтому ждал меня. Я бы удивилась, будь все по другому. Но даже сейчас Аарон демонстрировал свою осведомленность обо всех вещах.
— Уютненько, — прокомментировала обстановку, положив сумку на удивительно целый стол. Странно, что он и его не разгромил. Наверное, он был ему дорог как память. А, может, к тому времени Аарон уже излил весь свой гнев на остальной мебели.
— Я знаю, зачем ты пришла. Будешь? — Альфа протянул мне бутылку, но взгляда так и не поднял.
— Воздержусь, — отказалась и подняла одну из фотографий.
На ней был изображен милый мальчик с ярко-зелеными глазами и ехидной ухмылкой на губах. На вид ему здесь около пятнадцати. Он стоял под палящим солнцем на фоне этого дома, сложив руки на груди. Красивый, зараза.
— Как хочешь, — Альфа пожал плечами и осушил бокал в два больших глотка. — И когда начнется наша терапия? Мне ожидать вопросов о моем тяжелом детстве или первом обращении? А, может, ты спросишь о моей первой любви? — в словах насмешка и ирония.
— Нет, я не собираюсь задавать тебе вопросы, Аарон. Мне это не нужно.
— Да? Какой интересный подход к работе, — наигранно спокойным голосом прокомментировал мой ответ вожак клана. — Ты уже запатентовала его?
— Нет, но, возможно, в будущем воспользуюсь твоим советом, — не удержалась и огрызнулась в ответ. — Спасибо за интер-лэп.
— Не за что, — он отсалютировал мне бутылкой. — Надеюсь, что угодил.
— Вполне, — я прислонилась спиной к столу Аарона и скрестила руки на груди. — Я знаю о твоем ночном припадке ярости. Назовешь причину?
— Уверен, что мои верные подданные тебе уже обо всем рассказали, — фыркнул он.
— Хочу услышать твою версию происходящего.
— У меня нет желания обсуждать это с тобой.
— Да? — я прищурилась, внимательно осматривая оборотня с ног до головы. — Ах, как я могла забыть, ты же предпочитаешь топить свое горе в алкоголе. Это так по-взрослому, — мой голос был пропитан сарказмом.
— Язвим, леди Эмеральд?
— Констатируем факт. Знаешь, Аарон, твои верные подданные притащили меня сюда, решив, что мне под силу вернуть твою разумность из запоя, — Альфа скривился. — Они рассказали мне о возможном бунте в твоем клане, который выльется в войну целого материка. И вот я прихожу и вижу, что тебе плевать на все, кроме своего эго и гордости. Погрузившись в проблемы, ты совершенно забросил управление собственным народом, закрывшись от всего мира. Возможно, Дэниэль и Иллиус были не правы, веря в тебя, возможно, именно Бастиан должен стать новым королем Ульбары, ведь его волнуют оборотни в отличие от тебя! — не хочет по-хорошему, будем по-плохому.
Сейчас найдем необходимые точки давления и будем убеждать Альфу в своей точке зрения.
— Считаешь? У этого щенка еще молоко на губах не обсохло! — прорычал Альфа.
Он с такой силой сжал бокал, что тот треснул, осколками стекла осыпаясь на пол и прорывая кожу оборотня. Кровь крупными каплями начала стекать на паркет, но Аарона это не волновало. Он был занят тем, что пытался уничтожить меня своими черно-золотистыми глазами, рыча и скалясь, будто взбешенный зверь.
— Обсохло или нет, но он хочет помочь своим собратьям, а ты лишь упиваешься собственной властью. А забрать ее у тебя, кем ты будешь? — я сделала несколько шагов к оборотню, специально нависая над ним и вынуждая поднять голову. — Альфа должен вести свой народ, подавать пример, а ты думаешь лишь о себе.
— Такая злая и прямолинейная. А не боишься, что я сверну тебе шею за такие слова? — глаза Аарона вмиг стали золотистыми, а клыки испарились, вожак резко поднялся на ноги, заставляя меня сделать небольшой шаг назад. Он уже держал себя в руках. И почему-то вспомнились слова кузенов, что Альфа не причинит мне вреда. Давно уже мог это сделать, но до сих пор сдерживался. Наверное, волк не такой уж и страшный, каким пытается казаться. Или у меня просто инстинкт самосохранения куда-то подевался?
Он был так близко, мы почти касались друг друга. Манящий аромат оборотня обрушился на меня, заполняя ноздри и заставляя дрожать от неконтролируемого шквала эмоций. Горячий и терпкий, как дорогой кофе, бодрящий и вкусный, оседающий на кончике языка и лихорадящий воображение запах, присущий только этому наглому волку. Я была зла, вожак тоже и нас почти ничего не разделяло. Жар его тела заставлял меня трепетать, будто крылья бабочки, летящей против ветра.
Альфа так красив, даже сейчас с короткой щетиной, кругами под глазами и чуть впалыми скулами он был великолепен. Черт! Ну нельзя же так! Демиурги, он сущее искушение, самый желанный мужчина во всем мире и не менее раздражающий своим несносным характером!
— Не боюсь, — уверенно выдохнула я, встретившись взглядом с темным золотом.
— Зря, Санейра, потому что я еле сдерживаюсь, чтобы не придушить тебя, — прорычал он, обдавая мое лицо горячим дыханием. — Ты действуешь мне на нервы, заставляя сдерживать все животные инстинкты, которые пытаются взять верх.
— Ха! А ты даже не представляешь, как ты меня бесишь, весь такой надменный и самоуверенный, властный деспот, который не слушает никого, кроме себя самого, — от силы эмоций, охвативших мое тело, я толкнула Альфу в грудь, заставляя его отступить. — И не прикрывайся своим зверем, потому что если бы хотел, ты бы уже сделал, все чем так пугаешь. Но ты не можешь и нам с тобой это известно, — новый толчок и оборотень снова отступает. — Иди к черту со своими угрозами, потому что кроме меня и тех двух оборотней о тебе никто не волнуется! — и волк упирается ногами в диван.
— Я не просил вас об этом! — рыкнул на меня Альфа и упал на диван.
— Да, не просил, но это значит, что мы оставим тебя разгребать все это в одиночку! Прекрати отгораживаться от всех Аарон, многочисленные проблемы ты не решишь и тебе это известно. Не хочешь впускать в свою жизнь меня, так впусти их, — указала я на улицу, где стояли Иллиус и Дэниэль. — Они часть твоей стаи, а ты вожак, так и веди себя подобающе-под конец мой голос стал тише, становясь трагичным шепотом.
— С чего такое рвение помочь мне, Санейра? Еще вчера ты сказала, что ненавидишь меня, а сегодня…
— С того, что я не такая, как ты и не могу оставить кого-то в беде. Я помогаю не тебе, а твоей стае и всему материку. И потому что меня об этом попросили твои подданные.
— Какое самопожертвование, — ухмыльнулся вожак, сложив руки на груди. — А ты делаешь все о чем тебя просят? Что сделаешь ради меня?
— Ради тебя-ничего, потому что ты этого не заслужил, а ради них, — кивнула на улицу, где меня ждали оборотни. — Многое.
— Такая смелая, что даже странно. А не слишком ли много ты на себя берешь? Ты так и не предоставила мне отчет по чтению Урила.
Он вновь меня задел.
— Вчера я была не в состоянии это сделать. Знаешь, ты мог бы и извиниться, но вместо этого ты пьешь и крушишь мебель. Альфа призван держать себя в руках и если кто-то узнает о твоих срывах, то тебя просто разорвут на части и отберут власть.
— Не смогут, — огрызнулся он.
— Смогут. И если тебе плевать на стаю, то подумай о том, что если тебя убьют, Нагиру уже никто не поможет. Не хочешь жертвовать чем-то ради собственных людей, тогда сделай это ради брата, — последний козырь в моем рукаве.
Надеюсь, что это вразумит оборотня, иначе уже ничто не поможет. Аарон замер, зарылся пальцами в волосы и откинулся на спинку дивана. Внутри оборотня шла борьба. Он знал, что я права и меня нужно слушать и пытаться понять, вот только что-то внутри волка не давало ему поверить мне. Его эго слишком велико, он не может поверить в то, что какая-то девчонка указывает ему и пытается наставить на правильный путь. С какой-то стороны мне ясны эти противоборства, вот только это слишком глупо.
Нельзя постоянно закрываться в себе, считая, что никто не может быть правым. Я не всегда могу понять в чем состоят противоречия другого человека. Но в данный конкретный момент мне кристально чисто видно все, что будет дальше, если Альфа не возьмет себя в руки и не вырвется из оков алкоголя и самоуничтожения.
Так и не дождавшись реакции, я взяла свою сумку и решительно направилась к двери. Не стану больше тратить время на этого оборотня, какой смысл, если он никого не слушает? Если ему так нравиться жалеть себя и представать в облике жертвы, то пусть и дальше строить из себя невинную овечку!
— Стой, — окликнул меня Аарон, а я в неверии застыла на месте, занеся пальцы над ручкой двери — Ты права, — его слова была настоящим шоком, заставившим задержать дыхание и прижать правую руку к груди.
Я повернулась, желая убедиться в том, что Альфа не издевается надо мной. На его лице так явно читались вина, сожаление и отчаяние, что мурашки вновь атаковали мое тело. Сделав несколько неуверенных шагов, приблизилась к оборотню, ожидая продолжения.
