Я повернулась, желая убедиться в том, что Альфа не издевается надо мной. На его лице так явно читались вина, сожаление и отчаяние, что мурашки вновь атаковали мое тело. Сделав несколько неуверенных шагов, приблизилась к оборотню, ожидая продолжения.
— И… у меня мало практики в этом, — Альфа встал с дивана, подойдя ко мне. — Поэтому скажу кратко. Вчера я повел себя отвратительно. Прости меня, — и вновь сильные и длинные пальцы зарываются в густую шевелюру, а мой рот чуть приоткрывается в немом удивлении. Кажется, у меня начались слуховые галлюцинации.
— Я испугался и показал не самую лучшую свою сторону. Но вот ты стоишь передо мной и пытаешься заставить меня вновь заняться стаей и не думать только о себе. И это ставит меня в тупик.
— Чего ты испугался? — я хотела знать ответ и почему оборотень пришел в ярость после нашего разговора.
— Когда я вернулся в клуб и узнал, что вас с Урилом забрали, то зверь внутри меня пришел в ярость. Он хотел уничтожить все на своем пути. Но человек понимал, нужно законно вытащить тебя из фракции и каким-то чудом вас увели на мою территорию. Но стоило мне увидеть твою разбитую губу, ярость вновь стала накрывать меня и ее было сложно сдержать. Мои слова в машине были сказаны под воздействием эмоций, которые я так долго пытался взять под контроль, — Аарон шумно вздохнул и отвел от меня глаза. — Но твои слова… твои слезы… они стали последней каплей, я сорвался и начал все крушить.
— Ты мог остановить меня и извиниться, — тихо произнесла я, едва контролируя свой голос.
В горле встал ком от искренности Альфы. Я даже не думала, что все именно так. Мной двигали лишь мои желания и злость, но мне и в голову не могло прийти, будто Аарон чувствует все то о чем он говорит. Он действительно переживал за меня и пытался помочь, но ему было так непривычно все это, что волк попытался поскорее от меня избавиться. В его мыслях читалась вина за свои слова.
— Да, но я боялся, что не сдержусь и сломаю что-нибудь или причиню тебе вред. Прости меня, Санейра, мне очень жаль, — Аарон подошел ко мне и положил руки мне на плечи, слегка сжимая их.
— Знаешь, ты страшно перепугал всех в этом доме, — пробурчала я. — Поэтому с сегодняшней минуты тебе запрещается пить, до тех пор, пока мы не докажем невинность твоего брата и не вернем тебе полную власть над оборотнями.
— Никогда не думал, что буду слушать приказы магички, — ухмыльнулся волк, убирая волосы мне за ухо.
От его прикосновения я прикрыла глаза и густо покраснела, наслаждаясь секундами спокойствия. Сомневаюсь, что это продлиться слишком долго. Наша жизнь слишком непредсказуема, чтобы мечтать о таком. Но ведь именно мечты и заставляют нас двигаться вперед и покорять новые вершины. Они руководят нами, делая нас лучше и именно благодаря мечте, человек способен на все.
После недолгого, но весьма продуктивного разговора с Альфой, я сообщила кузенам, что все в порядке и их не будут бить. Они были очень рады такой прекрасной новости. Сейчас Иллиус и Дэниэль приводили в порядок кабинет Аарона, потому что там настоящий свинарник-погром-ужас. У парней уйдет много времени, чтобы убраться в этом хаосе из вещей. Я успокоила парней, сообщив, что их вожак внял моим словам. К тому же алкоголь было решено выбросить, на случай если оборотень все же сорвется. После этих слов Альфа неодобрительно рыкнул на меня, сверкая устрашающим золотом глаз, но я, понимая, что мне действительно ничего плохого не сделают, лишь фыркнула и не обратила внимание на плохое настроение мужчины.
Также было решено отправить главного оборотня в душ и накормить, на это предложение альфа одобрительно ухмыльнулся. Путь к сердцу мужчины определенно лежит через желудок, а оборотни очень прожорливый народец. Пока я готовила, то волк приводил себя в приличный вид на втором этаже. В холодильнике продуктов было на целую роту, не меньше. Сначала я решила приготовить закуску, чтобы волк немного перекусил перед основным блюдом, иначе чую он меня начнет грызть медленно и болезненно.
Кухня у Аарона была шикарная. Обставлена по последнему слову техники, но при этом не перегруженная и сотворенная со вкусом. Многочисленные деревянные отполированные шкафчики, барная стойка на толстых черных металлических ножках, четыре высоких стула. Окна комнаты выходили на задний двор, с парком и фонтаном. Сама кухня была выполнена в бежевом стиле с вкраплениями черного и золотого цветов. Дорого, красиво и на века. В этом весь Альфа.
Я настругала салат из помидорок черри, огурцов, пекинской капусты, укропа, репчатого лука, редиски и в конце добавила консервированной кукурузы. Параллельно с этим разморозила свиные отбивные, которые нашла на нижней полке в холодильнике. Видимо, домработница Аарона любит готовить и уже сделала несколько заготовок на будущие блюда. Это даже хорошо.
Заправив салат, я старательно все перемешало, поперчила, посолила и поставила на стол в обеденной зале. Иначе это место у меня язык назвать не поворачивается. Черно-бордовые обои, черный паркет. Немного мрачно. Прямоугольный стол из красного дерева на двенадцать персон. Рядом стояли стулья с высокими резными спинками и мягкими сидениями, обитыми темным бархатом. Но больше всего меня поразила люстра. Огромная золотая красавица, сотворенная из тысячи маленьких кристаллов, которые отражали солнце и раскрашивали стены в причудливые узоры всех цветов радуги. Неясная дрожь бежала по телу и чем дольше я в этом доме, тем сильнее она становилась. Странное чувство зарождалось внутри, заставляя сердце биться сильнее. Что же будет дальше?
Завязав непослушные волосы в небрежный пучок, я разогрела сковороду и опустила в нее две отбивные, накрыв их прозрачной крышкой с черной круглой ручкой. Теперь оставалась только ждать и переворачивать мясо время от времени. Я старалась отвлечься и не замечать тяжелого ноющего чувства в груди, в голове образовался розовый туман, застилающий разум. Моя интуиция будто ушла в спячку и не отзывалась ни на какие призывы, молчала, издеваясь и насмехаясь над нерадивой хозяйкой.
— Решила меня отравить? — ехидно поинтересовался Аарон, когда я проверяла отбивные на готовность. Перевернув их, я вновь накрыла мясо крышкой, приглушая громкое шипение жира и масла.
Я стояла спиной к Альфе и не обращала внимания на кухонного гостя.
— Мне это невыгодно, — недовольно фыркнула. — Если очень голодный, то наложи себе салат и перекуси. Отбивные будут готовы через пару минут. И я бы на твоем месте была повежливее с человеком, который тебе готовит, — я медленно повернулась к Аарону, замирая на месте и роняя свою челюсть на дорогой каменный пол. Почему? Да потому что этот… самец, так скажем, стоял в проеме кухни в одних домашних брюках и тапочках, щеголяя голым торсом на всю округу. Нет, сверху была накинута мягкая белая рубашка, но она была расстегнута и ничего не скрывала, лишь добавляя сексуальности этому будоражащему образу мужественности.
Сначала я попыталась прийти в себя, проморгалась и захлопнула челюсть обратно, пытаясь не выглядеть еще большей дурой. А после не могла уже быть собой, любуясь завораживающей красотой мужчины. Пылающее солнце красиво играло во влажных волосах волка, делая их еще светлее и мягче, заставляя желать прикоснуться к ним и привести в легкий беспорядок, откинуть непослушные пряди со лба. Глаза казались темнее и насыщеннее, они поглощали весь свет в комнате, пожирая изумрудными огнями мою душу и остатки воли. Звериные омуты сейчас находились на пограничном состоянии, насмехались, получая удовлетворение от моего алого румянца охватившего щеки, уши и шею и опаляя своим жаром.
Но потом, после запредельного шока, я опустила глаза к торсу оборотня и еле сдержала шок восклицания и ужаса. Тело Аарона было все покрыто бледными изорванными устрашающими шрамами. Большие, маленькие, рваные белые полосы, покрывающие бронзовое мощное тело волка. И вновь, как и в прошлый раз картинки кровавых боев и схваток затопили мой разум. Боль, страх, ярость и ужас. Именно эти эмоции оттеснили все остальные, не позволяя мне прийти в себя.
Я ощутила жалость и злость от кровавого видения. Желание стереть белые отпечатки не позволяло здраво рассуждать. И единственное, что не давало мне подойти к Аарону и провести пальцами по шрамам, было лишь осознание того, что мой порыв вряд ли кто оценит. Но желание не смягчалось, оно лишь росло в моей груди, затопляя собой все мое существо. В глазах застыли бисеринки не пролитых слез, а сердце содрогнулось от давящей боли. И уже был сделан один неуверенный шаг к объекту моих раздумий, но на этом я и остановилась, прибитая сменой настроения волка.
Заметив, как я изменилась в лице, сменив восторг и румянец на бледность чистого полотна, Аарон недовольно поджал губы и стал яростно застегивать пуговицы на рубашке. Его движения были резкими и рваными, как и его шрамы, заставляя меня кусать губы от зуда в пальцах. Нет, почему он так поступает? Оборотень вновь закрывался от меня, снова становился жестким, грубым и властным мужчиной, который не потерпит жалости к себе от какой-то девчонки.
