– Ах, Матфей, ты так очаровательно краснеешь, – заметив это, промурлыкала Царица Теней. – Словно невинная девушка на первом свидании. Так ты доставишь мне рекомые книги? Язык не столь важен, – добавила она небрежно. – Я читаю на любых. Маленькое преимущество быть рождённой Истинным Магом.
– Приложу все усилия, моя… госпожа. – Матфей хрипел, словно его душили. Слова застревали в пересохшем горле, словно не желая покидать спёкшихся губ.
– Смотри же, Матфей, выбирай хорошенько. Мне нужны настоящие истории, в которые веришь. Чтобы она ждала и страдала, чтобы он скитался и мучился, чтобы они преодолевали препятствия, козни ревнивых соперников и соперниц, неодобрение родителей. Но чтобы в конце, преодолев всё и вся, он и она шли бы к алтарю, дабы после этого вкусить все радости законной любви! О, ты опять краснеешь, мой дорогой. Прости, я тебя всё время смущаю. Но неужто у тебя самого нет подружки? Такой видный, красивый молодой человек – девчонки должны вокруг тебя хороводы водить. Насколько я знаю Кора Двейна – тут не может не сыскаться смазливых и весёлых служаночек.
У Матфея комок застрял в горле. Ни выдохнуть, ни вдохнуть. А щёки и уши, наверное, сейчас просто могут светиться в темноте алым.
– Ты всё боишься меня, Матфей? Что я тебя как-то использую, пытаясь отсюда вырваться? О, не бойся, дорогой мой, Кор Двейн далеко не так прост. Мне не выйти отсюда. Заклятия куда надёжнее любой стражи. К здешним замкам не подберёшь ключей.
– Я, я… – булькал Матфей, замерев и выпучив глаза – потому что накидка слегка соскользнула с гладких плеч, давая ему рассмотреть начало этой великолепной впадинки меж высокими грудями. – Я… постараюсь, госпожа. Я… буду просить… господина Двейна… смягчить… вашу участь…
– О-о, – протянула Царица Теней чувственным голосом. – Как это… трогательно. Но не трудись, Матфей, не навлекай на себя гнева Двейна. Он могущественный чародей, ты ничего у него не выпросишь и не вымолишь. Я не хочу… подвергнуть опасности того, кто относится ко мне… с жалостью.
– Н-не только… – вырвалось вдруг у Матфея. – Не только с жалостью.
– Может быть, и не только с жалостью, – медленно повторила пленница. Кончик розового язычка показался меж чуть приоткрывшимися губами, медленно прошёлся кругом по алому их цвету. – Но… прошу тебя, если ты и впрямь жалеешь меня, не делай ничего, что могло бы вызвать гнев волшебника Двейна. Просто… просто вспоминай обо мне почаще. И принеси книги. Я стану читать о любви…
Пошатываясь, Матфей двинулся прочь.
Как он оказался наверху, в замке, он потом вспомнить уже не мог.
* * *
– Ну-с, дорогая моя ученица, держи ответ. Ты уже выпустила своего волка, он принёс вести. Где наш враг?
Ирма быстро поклонилась. Как бы ни кипели в её сердце гордость, гнев и злость, злость на весь мир, оставивший её одинокой, без дома и семьи, нищей, над которой можно потешаться или напоказ пожалеть, – она знала, что с госпожой Соллей шутки плохи. Нет, не потому, что она секла девочку или как-то ещё наказывала, причиняя боль, нет, хотя порой как раз влетало. Ирма твёрдо знала, что госпожа Соллей может сделать с ней куда худшие вещи. Трактирный опыт сальных шуток позволял представить достаточно многое.
– Там, в болотах, госпожа. Четыре лиги до передовых постов. Главные силы – в пяти лигах, обшаривают деревни. Ищут тех, кто, – она переглянулась с Серко, сейчас – огромным серым волчищем, чья холка поднималась выше макушки госпожи Соллей, – ищут тех, кто пришёл сюда открывать порталы и кто раздавал золото, чтобы волшебники кланов пошли на войну.
– Превосходно, милая. Твой волк хорошо потрудился. Какова численность неприятеля, что перед нами?
– Две сотни, госпожа. В основном гномы. Серко заметил одного, именем Арбаз, который появился тут раньше всех.
– Лазутчик бога Хедина был тут ещё до этого вторжения? – нахмурилась Соллей. – Хотелось бы знать, что ему удалось выведать… Наши друзья, устроившие всё это, будут, гм, весьма расстроены.
Ирма уже всё знала про бога Хедина, правящего всем Сущим. Это он устроил все беды и несправедливости. Это он виноват в том, что у неё нет семьи, что она одна-одинёшенька, и даже госпожа Соллей, что учит её, никогда не заменит маму.
– Ну как, ученица? Сумеем мы с тобой, две девчонки, остановить две сотни слуг бога?
– Х-ха! Остановим, как нечего делать, госпожа!
– Отлично. Мы отправимся вместе и, как говаривала моя бабушка, наведём там шороху!.. Так, Ирма. В чём дело? Что случилось?
– Н-ничего, госпожа… просто… просто удивилась… что у тебя, такой великой волшебницы, была бабушка…
– Ирма, – усмехнулась госпожа Соллей. – Я обычный человек, такая же, как и ты. У меня были мама и папа. Бабушки и дедушки. Я их всех помню… помню свою большую семью. О да, у меня была семья… счастливая семья… пока меня не лишили её самым что ни на есть грубым и кровавым образом. Как и тебя, кстати.
Ирма прикусила губу.
– Не ты одна такая, кто потерял всех. – Волшебница мягко обняла ученицу за плечи. – Но мы сражаемся, девочка. Берём новые высоты, становимся могущественнее. Ну а теперь ступай. Бери своего волка и вперёд. Я останусь здесь и поддержу тебя в случае чего.
Наверное, оттого, что Ирма ни на миг не заколебалась, в глазах чародейки отразилось удовольствие.
– Иди, – повторила она. – Я останусь здесь. В случае надобности… в общем, ничего не бойся, помни, чему я тебя учила, и держи ушки на макушке. Вражеские заклятия, ты помнишь, во многих случаях можно отразить и отзеркалить, особенно, если они построены на одной лишь чистой силе.
– Я помню, госпожа. – Девочка поклонилась.
Конечно, эта Хюммель и в подмётки не годилась госпоже Соллей! Чванливая, напыщенная, самодовольная!..
Бормоча про себя всякие слова, которым поневоле выучилась в трактире Свамме-гнома, Ирма пробиралась следом за своим волком.
Становилось всё мокрее, под ногами хлюпала вода. Вокруг сдвинулись ряды чёрно-зеленоватых деревьев, опускавших в мутные лужи десятки воздушных корней, сливавшихся в единый ствол высоко над землёй; с ветвей тянулись вниз плети серого мха, из них выглядывали любопытные мордочки каких-то местных зверюшек, смахивавших на привычных по Поколю белок.
Серко выбирал дорогу осторожно и осмотрительно, обнюхивал кочки, корни, рухнувшие поперёк тропы гниющие стволы. Они углублялись всё дальше и дальше в болотный край, пока наконец отдельные лужи не слились в сплошное мелкое море с редкими сухими участками.
Волк остановился, глухо рыкнул, и его спутница, недолго думая, забралась ему на спину, поджав ноги. Шлёпать по мутной болотной жиже ей совершенно не улыбалось. А верхом на волке – это всё-таки не на своих двоих четыре лиги отмерять.
Вода дошла Серко до брюха. Волк по-прежнему водил носом туда-сюда, словно надеялся и здесь отыскать какой-то запах. Последнее время, однако, он сделался очень, очень мрачен – Ирма забыла уже, когда последний раз он пользовался человеческой речью.
Но слушался её по-прежнему с полуслова.
Замер он внезапно, резко, застыл, глухо ворча.
Впереди были враги.
Да, всё точно – во-он на том сухом островке. А что это рядом за груда веток такая прямо на воде? Никак плот, замаскированный?
Ирма распласталась на спине своего волка. Серко молодец, подобрался так, что их не видно, скрывает густая пелена спускающихся сверху воздушных корней и плетей серого мха.
«Ну, подруга, пора показать, что госпожа Соллей учила тебя не зря…»
Маленькая волшебница глубоко вздохнула, потёрла ладони.
Разумеется, обычным взором тут ничего не углядишь.
Сила текла через этот мир вполне обычным порядком, как и говорила госпожа Соллей на пути сюда. Ничего подозрительного.
Ирма не боялась. Ощущала лишь азарт, жажду доказать всем – и всем показать! – что она не несчастная забитая сиротка, трактирная девчонка, которой уже совсем скоро начнут задирать подол все встречные и поперечные.
А они начнут, да. Госпожа Соллей говорила с ней полностью откровенно… о её теле и всех этих делах.
Но это если б она так и осталась грязной и ничтожной подавальщицей. А это теперь в прошлом. Навсегда. И она уже никогда не позволит никому вернуть себя туда, на самое дно. Будет драться, кусаться, царапаться, бить в спину – но спихнуть её обратно уже ни у кого не получится.
По воде и под водой к зелёно-серому островку, являвшему собой сплошные заросли, скользнули мелкие рыбки. Вернее, они выглядели как «мелкие рыбки», на самом деле будучи дозорными заклятиями.
«Поменьше чистой силы, – говорила госпожа Соллей. – Силу твои враги почуют за тридевять земель. Обрати её сперва во что-то безобидное с виду, закольцуй свои чары – потребуется больше времени, чтоб их расшифровать».
