— Скорее заголовки будут такими: «Неужели кто-то смог ужиться со знаменитым дебоширом Аароном Рамосом? Господа, этой девушке нужно поставить памятник», — Альфа переиграл мою идею, но в его словах не было насмешки или издевки, нет, скорее это прозвучало как комплимент.
Я не удержалась от улыбки, что помимо воли появилась на губах. Аарон медленно и грациозно, будто дикий зверь, обошел барную стойку и подошел ко мне. Животное, которое нашло свою добычу и теперь не отпустит ее, пока не добьется своей известной лишь ему цели. Его движения были плавными, словно тягучий мед, засасывая меня в свою густоту и не давая возможности избежать мучительного столкновения. Нас разделяло около тридцати сантиметров, но жар от тела оборотня обжигал и на таком расстоянии, впиваясь миллионами игл в кожу. Но это была приятная и завораживающая боль, от которой путались мысли, а кожа изнывала от жажды прикосновений. Хотелось все больше и больше, я грезила о тягучей болезненной нежности, от которой низ живота стянуло бы мучительное желание.
Мы смотрели друг на друга и я ощущала, как электрические разряды атакуют мою плоть, а магия зелено-золотых глаз лишает воли. Феромоны оборотней творят чудеса, но мне почему-то кажется, что Аарон не специально это делает, будто он не мог контролировать свои собственные возможности. У меня создавалось такое чувство, словно Альфа так же как и я не может сопротивляться притяжению между нами.
С каждой секундой этой близости, зеленый цвет в глазах мужчины таял, словно первый выпавший снег в конце осени, заменяясь на золотой, а после и агатовый. Угольные огни плавили мои внутренности, заставляя чувствовать себя слабой и нужной. Ноги с трудом держали мой вес и норовили подогнуться. Не знаю как я еще сохраняла вертикальное положение, не упав в сильные руки оборотня. А ведь так хотелось…
И что-то было во взгляде Аарона. Нечто похожее на одержимость или страсть. Возможно это лишь игра моего разума и изголодавшегося непорочного тела, которые так желают любить и быть любимыми, но я ощущала эту, пока еще тонкую нить, что связывала нас с Альфой вместе. Была ли это лишь работа или намного большее? Я не могу сказать наверняка, ведь видеть будущее не в моих силах.
Манящий аромат мужского тела и геля для душа проникал в самые потаенные уголки меня, растекаясь по венам и попадая прямо в сердце. Ледяная корка начала медленно таять, а та часть души, запятнанная и разгневанная плакала, обливаясь холодными слезами тоски и слабости. Тьма понимала, что ее смещают, от нее методично избавляются и она была бессильна. За столько лет мое сердце ожесточилось, но не перестало верить в искренность, продолжало мечтать и ему так хотелось, чтобы оборотень подошел и поцеловал хозяйку. И я тоже этого хотела. От этой жалящей необходимости зудели губы, а щеки покрылись алым румянцем. Уверена, что волк уже учуял все мои истинные эмоции.
Мне бы лишь намек на его чувства, увидеть, что я небезразлична этому наглому оборотню. Тогда я смогу действовать и буду надеяться. Но волк молчал. Он лишь смотрел, гипнотизировал. И не двигался, замер будто бронзовая статуя. Его эмоции было невозможно прочитать или угадать, словно вожак мог блокировать меня и мою силу. Но это ведь невозможно! Или все же…
Как все запутанно и неоднозначно.
Я боюсь сделать первый шаг, мне страшно, что меня отвергнут. Да и что именно я чувствую к Аарону? Вопрос дня! Неужели я влюбилась в этого вредного и деспотичного волка, который никогда и никого не слушает? И если, да, то что мне с этим делать? А может это лишь феромоны и стоит мне покинуть обитель Альфы, как наваждение исчезнет? Но ведь оно не исчезало до сих пор! И нисколечко не ослабевала эта тяга, заставляющая думать иррационально.
— Мы закончили, — Иллиус вместе с кузеном спускались по лестнице все в пыли и грязи. В волосах застряли ошметки бумаги, ткани и несколько щепок. От любого движения парней одежда на них сбрасывала несколько слоев пыл, разбегаясь по воздух, словно волны на потревоженной глади озера.
— Да? Молодцы, — я откашлялась и отошла от Аарона, нервно проведя рукой по лицу и убирая несколько выбившихся волосков.
Нужно держаться подальше от Альфы, хотя бы до тех пор, пока я не пойму, что именно испытываю к нему.
— Альфа, мы собрали обломки в Вашем кабинете и разложили их по мешкам. Чем мы еще можем услужить? — почтительно произнес Дэниэль, склонив голову чуть набок, демонстрируя обнаженную шею. Очередное доказательство, что кузены признают в Рамосе вожака и не собираются отказываться от волка.
— Вы свободны, можете возвращаться домой.
— Санейра, тебя отвезти? — спросил Иллиус, внимательно осматривая меня с ног до головы. Взгляд, который видит все, что можно и нельзя. А нюх оборотней заставлял пугаться собственных желаний.
Не знаю, что именно было написано у меня на лице, но это сильно удивило кузенов. Дэниэль как-то густо покраснел и опустил глаза, а его двоюродный брат поджал губы, сдерживая намечавшуюся ухмылку.
И чего такого они увидели?!
«Что?»-уставилась я на Иллиуса, спрашивая его глазами.
Он чуть потянул носом воздух и кивнул на своего Альфу. Я недоуменно нахмурилась, не понимая, на что намекает этот оборотень. Вновь посмотрела на него. Демиурги, такими темпами мне придется учиться читать мысли не применяя силу чтеца.
Иллиус, видимо, понял, что его намеки прошли мимо меня и поэтому стал медленно шевелить губами, чтобы можно было разобрать все по буквам.
«О-н р-е-в-н-у-е-т т-е-б-я к н-а-м»-смогла я прочитать и впасть в шок.
Моя челюсть дважды за сутки встретилась с полом, что вызвало бурю эмоций у кузенов, особенно у Иллиуса. Он многозначительно поиграл бровями, заставляя меня снова покраснеть, а после громко кашлянуть, чтобы разрядить обстановку. Вот же веселый и наглый оборотень. И ведь Иллиус ничуть не стесняется издеваться над своим Альфой, хотя это опасно. Но, видимо, заставлять меня краснеть ему нравится очень сильно, раз парень не боится расплаты или наказания.
— Санейра остается, — ледяным тоном отозвался Аарон, слегка поворачиваясь к своим подданным. Я ощутила как он выпустил силу Альфы, припечатывая словами Иллиуса и Дэниэля. Тела оборотней содрогнулись от магии, их лбы покрылись испариной, челюсти сжаты, от чего выступили желваки. Веселье быстро испарилось с их симпатичных лиц, осталось лишь уважение и страх, которые так явно читались в глазах и даже поведении оборотней. Они одновременно склонили головы и покинули дом, оставляя меня со своими вожаком. Наверное, кузены решили, что нам с Альфой нужно побыть наедине, чтобы во всем разобраться. Какие догадливые волки-оборотни!
Знать бы только чем все это кончится. И почему интуиция заговорщически помалкивает, будто хочет сделать сюрприз? А ветер, будто сговорившись, понижает температуру в комнате, заставляя меня дрожать от прохлады. Хитрая лисица хищно оскалилась, мысленно подмигивая мне. Или это тоже намек? Но на что? Демиурги, против меня собственное тело и родная стихия! Хуже уже быть не может!
— На чем мы остановились? — Аарон резко повернулся ко мне, окидывая внимательным и кажется раздевающим взглядом.
Мне даже захотелось прикрыть руками все стратегически важные места.
— Мы решали какой заголовок будет во вторничном номере новостей, — тихо отозвалась я, пытаясь отойти от оборотня подальше.
Нет, тот факт, что Аарон ревнует меня к Иллиусу и Дэниэлю был жутко приятным и волнительным, но все же он не означал того о чем я грезила.
Если я действительно нравлюсь Альфе, то почему он никак не пытается продемонстрировать это? Почему сдерживает свои порывы? Или считает, что чувства не взаимны? Неужели великий вожак оборотней боится быть отвергнутым? И если, да, то как мне убедить его в обратном?
Черт! Как же мне надоели эти вопросы! Хочу получить на них ответы, а не мучить себя, взвешивая и делая выводы.
Наверное, мои мысли слишком красноречиво отобразились на лице, потому что Аарон вдруг прищурился и наклонился чуть вперед. Альфа потянул носом воздух вокруг меня, а потом резко выпрямился, будто палку проглотил. Его зрачки расширились практически вытесняя зеленый ободок, а рот приоткрылся, демонстрируя выдвинувшиеся острые волчьи клыки. Оборотни хуже вампиров и куда желаннее.
От такого неожиданно преображения, я подалась назад и уперлась спиной в холодильник и мое движение стало смещаться в бок. Слишком спонтанно поступил Аарон и, кажется, он сам такого не ожидал. Пальцы оборотня сжались в кулаки, отчего вздулись вены и выступили жилы, завораживая своей красотой и мощью. Сила — вот определение, которое у меня ассоциировалось с Аароном. Он являлся той мощью, что могла замедлять движение времени, заставлять и принуждать. Волк был таким желанным искушением, которое так хотелось попробовать и приласкать, вкусить наслаждение даримое мужчиной. Животное, предводитель зверей, имеющих возможность менять свой облик. Он был их лидером, вожаком, который сейчас хотел приручить язвительного чтеца в моем лице. И волк в глазах волка одобрительно щерился и вилял пушистым хвостом.
