Хозяйка частокола (а это была именно она, другие женщины и дороги сюда не нашли бы) улыбнулась загадочно. То ли мысли водяного подслушала, то ли хозяин вод так усердно думал, что думы его на челе крупным шрифтом обозначились – прочтет и малограмотный.
– Ну что, гости незваные, так и будете дырки глазами во мне высверливать али дело свое излагать станете? – поинтересовалась она. – Или вы просто так, по лесу гуляючи, ко мне круг немаленький заложили? Ну, тогда извиняйте, гостюшки, мне стоять с вами тут некогда. Дел весной у любого множество, до вечера бы управиться. Вот и сказывайте без утайки, с чем пожаловали? Дело пытаете али от дела бегаете?
Тут хозяин вод приосанился, бороду пригладил, усы подкрутил, ногой по земле стукнул. Леший вздрогнул от неожиданности и на спутника зеленые глаза вытаращил, удивляясь, что это на него нашло. Может, клещ какой заразный за ногу дорогою цапнул. Водяной шапку под ноги лихо кинул бы, сунул руку в шевелюру зеленую, а шапки-то и нет. Не носит он ее. Почесал пятернею макушку, раз уж все равно потянулся, и молвил грозно:
– А ты, прежде чем о деле пытать, накорми, напои, в баньке попарь да переночевать положи. Уж потом и расспрашивай.
Вяз Дубрович от наглости такой поперхнулся и стал осторожно сдавать назад, прикидывая, бежать ли уже или еще не надо. И как ей потактичней намекнуть, что нахального водяного он вообще в первый раз видит. Мол, шли они отдельно, хотя и пришли вместе.
Девица насмешливо фыркнула, уперла руки в боки. Вяз Дубрович думал, что за кинжал схватится, но вроде бы охранил Всевышний, ничем пока не запустила.
– Ох и наглый ты, гостюшка. Явились не званы, не жданы, не заманены, не приманены, а с порога просите трапезничать? На широкие полки банные уже сразу наметились. У меня с утра печь не топлена. Не ждала я вас, не готовилась. Коли нужда во мне, то сказывайте, коли мимо шли, дальше следуйте. А не то свистну собачек да возьму в ручку плеточку семихвостую, провожу вас так – не забудете и сидеть очень долго не сможете.
– Что встречаешь гостей неприветливо? – гнул свое водяной, и леший с тоской подумал, что сегодня им точно быть битыми, а то и еще похлеще казнь будет придумана. – Чай, не каждый день такие молодцы заглядывают.
«Вот ведь не к месту вздумалось хозяину вод копытом бить, – досадовал Вяз. – Уж сколько ему лет, а все не угомонится. Мало ему дома неприятностей? Так нет. Он их еще и на стороне подыскивает. Правду говорят: «Седина в бороду – бес в ребро». Оборотни подрали бы такого спутничка». Не дожидаясь, пока водяной наговорит еще с три короба, леший пнул его прямо в голень, а потом наступил на другую ногу. Чтобы ни одна нижняя конечность хозяина вод не почувствовала себя обделенной.
Водяной охнул, но лягнуть в ответ не успел, леший предусмотрительно отскочил.
– Ты чего тут ногами пинаешься? Видишь, с дамой беседую? – поинтересовался хозяин вод, но Вяз Дубрович сделал вид, будто не расслышал.
– Ты прости моего друга, красна девица, не со зла он болтал, а с усталости. Ведьмаки у нас заблудилися, долго ищем уже, из сил выбились. Коли видела их, не подскажешь где? Мы найдем их, из леса выведем. Люди пришлые, пропадут ни за грош.
– Ведьмаки? – удивилась девица. – А зачем ведьмаки вам понадобились? Неужто правда отпустить их надумали? Так они, чай, не с подарками заявилися. Тут как матушка моя приговаривала: «Заходи – не бойся, уходи – не плачь». Сами пришли, сами и в бедах своих виноваты.
– Так-то оно так, – согласился леший. Знал: с женщиной спорить – только воздух попусту сотрясать, и ее не убедишь, и сам на нервы изведешься. – Только вот беда. Светлолика у нас девушка жалостливая. Не желает губить ведьмаков в лесу. Хочет, чтобы мы их целыми из Безымянного вывели. Да и ведьмаки не сами по себе здесь объявились. Послал их кто-то, значит, и других послать может или сам с проверкой явится. А магов пришлых нашествие нам тут не надобно. Те, кто уже здесь засел, надоели до оскомины.
Женщина улыбнулась. Лицо ее при этом вроде бы приобрело более приветливое выражение, но душу Вяза Дубровича острыми кошачьими когтями царапнуло нехорошее предчувствие – лишнее сболтнул. Зачем имя ведьмы назвал? Говорят, поклонникам старых богов достаточно знать только имя человека, чтобы причинить ему вред или отобрать душу. Ходит такой человек по земле, дышит, ест, спит, а души у него нет.
В отличие от враз посуровевшего лешего водяной от ее улыбки буквально расцвел и зарделся, как маков цвет. Он чувствовал себя помолодевшем на несколько веков и готовым слагать баллады в честь прекрасных очей незнакомки. Давненько он себя так не ощущал.
«Вот ведь сластолюбец, язви его в корень, – фыркнул про себя леший. – Кто о чем, а вшивый о бане. Мало ему двух жен – третью себе присмотрел. Как бы меня за компанию с новоявленным женихом плетьми не погнали… и это в лучшем случае».
– Да? – промурлыкала женщина, и леший понял, что худшие опасения начинают сбываться. – И кто у нас Светлолика?
– А Светлолика у нас ведьма, – радостно сообщил хозяин вод, борясь за внимание зеленоглазой красавицы. – Она в лесу живет. Только у нее такого частокола нету. Скажи, а долго ты его украшала?
– Да уж не быстро, – не стала вдаваться в подробности она. – А коли ведьмаки интересуют не вас лично, а ведьму местную, пусть она сама ко мне и приходит. Негоже вместо себя других посылать. Или она совсем немощная, с печи не встает?
– Как же не встает? – еще больше возрадовался водяной, не обращая внимания на предостерегающие тычки товарища в ребра. – Не только встает, еще иной раз как угорелая по лесу носится да заданиями самого лешего озадачивает. Девка молодая, а управы на нее никакой.
– Прямо-таки и никакой? – сверкнула зелеными очами женщина и даже сделала пару маленьких шажков ближе, чтобы лучше слышать.
– Совершенно, – заверил водяной с таким видом, будто сам день-деньской учил молодую ведьму уму-разуму, а все без толку. – Молодежь нынче не та пошла. Нет для них ни авторитетов, ни почтения к старости. Да и кто может указывать девице, у которой цельных три оборотня на посылках состоят? Ее и вампир боится, и маги опасаются, и холера не берет.
Про холеру он для полной картины добавил. Приврал, так сказать, для красного словца. Вяз Дубрович от напряжения даже пятнами пошел и уже долго топтался на ногах спутника, но все без толку. Хозяина вод несло, и остановить поток его красноречия можно было, только вставив кляп в рот и связав руки, чтобы не вздумал жестикулировать.
– Какая интересная особа, – заметила она. – Если ей ведьмаки так понадобились, то пускай сама за ними и явится. Посидим, чайку попьем, о своем, о девичьем поболтаем. Может, и договоримся до чего.
«Договорятся они, – с тоской подумал Вяз. – Знаем мы эти договоры, а потом ведьмы пропадают. Вот ведь угораздило меня хозяина вод с собой потащить. Да и он, как на грех, со мной поперся, даже на вопли жены не посмотрел. И чего, спрашивается, в озере не сиделось? Чем к ней таскаться, лучше бы дочек уму-разуму учил, а то больно строптивы стали».
– А тебе самой ведьмаки зачем? – попытался перевести переговоры в нужное русло леший. – Коли съесть решила, так мясо у них жесткое. Неизвестно, что в них влили для изменения. Может, змеиным ядом потчевали али уксусом. Да и худы больно. Разоришься, пока откормишь. Ну и отравиться можно. Хочешь, я тебе оленя пригоню? Или свинку какую упитанную. Вон хозяин вод рыбки вкусной наловит. Хороша у него рыбка в озере! Ой, хороша! Не смотри, что зубами лязгает, а на стол поставить любой вельможа рад будет. Да что вельможа! Короли не побрезгуют!
– Спасибо за заботу, леший. Извини, не знаю ни имени твоего, ни отчества, – откликнулась женщина, да так ласково, что словно прохладный ручеек в жаркий полдень омыл. – Я пока еще сама охотиться могу. Дичь добыть, коли надобно, или рыбу удить, коль захочется. А зачем ведьмаки, не скажу, не обессудь. Если ведьме вашей они дороги, пусть сама за ними зайдет на недельке.
– Погоди, красавица. На кой ляд тебе девица сдалась, коли на пороге молодцы стоят? – удивился водяной. – Ведьмаки небось худороднее. Да и пришлые, не прижиться им.
– Уж не свататься ли ты надумал? – ожгла его взглядом красавица, да таким, что, верно, ожог оставила. – Чего ж без подарков, без сватов явился? Без жен своих двух, красавиц, что дочерей тебе столько народили? Или их мнения ты не спрашиваешь? Так ведь я не они, молчать не стану. Ой, потужишь, женившись, красный молодец.
– Не потужу, краса ненаглядная, завалю подарками разными. Будешь есть на скатерти узорчатой, не простой, а шелка эльфийского. Вышьют скатерть мастерицы лучшие. Блюда будут золотые, серебряные, жемчугом скатным украшенные, – страстно вещал хозяин вод и дошел до заманчивых обещаний возвести терем узорчатый, где полы будут в дорогих коврах, а лучшие музыканты на лютнях играть.
