Хозяин вод обиженно моргнул переменчивыми, как водная стихия, очами. Он понял, что его слегка занесло, и все же откровенно не желал верить, будто она способна на что-то дурное или жестокое. Ну и что, что черепа по всему частоколу понавешаны, так в том наверняка не ее вина. Мало ли кто избу ладил да частокол острил, он и навешал украшения для острастки праздно шатающихся. Женщину вообще каждый обидеть может, тем более такую хрупкую и беззащитную. Вот женится на ней водяной, он-то ее от дурных людей охранит, ну и от прочих, кому просто шлея под хвост попала и в Безымянный нелегкая занесла.
Вяз Дубрович развивать тему далее не стал. Открывать влюбленному глаза на предмет страсти – долгое и неблагодарное занятие, а у него времени не так много. Он махнул сучковатой рукой в сторону водяного, бросил через плечо краткое, но емкое: «Ну, я пошел!» – и направил свои стопы к жилищу Светлолики.
– Постой! Я с тобой, – кинулся следом хозяин вод.
«Прямо как маленький, – недоуменно пожал плечами леший. – Неужели я его напугать сумел?»
– Что, боишься остаться один? – спросил Вяз.
– С чего бы это? – искренне изумился водяной. – Просто вдруг она сама к ведьме пожалует? Вот и повидаемся. Как думаешь, а Светлолика сможет ей что-нибудь хорошее про меня рассказать?
– Зачем?
– Так она же ничего про меня не знает. Ей как приличной девушке просто необходимо поговорить о женихе со знающими его людьми.
Вяз Дубрович открыл было рот, чтобы напомнить: ведьма уж точно ничего не сможет сказать о водяном, так как попросту с ним особо и не знакома, но передумал и закрыл. «М-да, дорога будет долгая…» – с тоской подумалось ему.
Состав подействовал даже лучше, чем Светлолика ожидала. Конечно, Гонорий не восстал, не спрыгнул с лавки, не пустился в плясовую по избе, но жар спал, и старик, к радости ведьмы, открыл глаза.
– Где я? – тихо спросил он, утирая испарину со лба и с удивлением озираясь вокруг.
Голос его звучал устало, но кашля не было. Светлолика внимательно прослушала старческую грудь на предмет посторонних шумов и, не обнаружив оных, улыбнулась с облегчением.
– Надо же, и правда подействовало, – констатировала она. – Как вы себя чувствуете?
Жрец моргнул и сделал попытку сесть. Удивительно, но это ему удалось.
– Сколько я проспал? – задал следующий вопрос он.
– Почти сутки, – приветливо улыбнулась ведьма. – Вам просто необходимо поесть, чтобы набраться сил.
– Сутки? – ужаснулся жрец. – Как же так? А храм? Кто открыл его? Кто провел утреннюю службу?
– Во дает! – фыркнул Дорофей. – Только что Всевышнему душу отдавал, а чуть очухался, в храм заторопился. Не бойся, жрец, пропуск не поставят, ты на небесах сегодня уже отметился.
– На небесах? – еще больше удивился Гонорий и стал морщить лоб, напряженно припоминая события предыдущего дня.
Светлолика напустила на себя строгий вид и грозно шикнула на домашнего любимца, чтобы не встревал, когда другие разговаривают.
– Не обращайте на него внимание, отец Гонорий. Дорофей Тимофеевич любит приукрасить, хотя обычно котам это и несвойственно, – заметила она, а старик невольно отметил про себя, что котам обычно свойственно мяукать, а не исторгать из горла человеческую речь, но вслух сообщать об этом не стал. Все-таки чувствовалась в теле какая-то необъяснимая слабость. – Вы просто накануне промокли под дождем, вот и приболели слегка. Но теперь уже все хорошо.
И тут словно спала пелена с усталого разума, и Гонорий вспомнил бурные события предыдущих дней. Вспомнил ливень, который вызвали неугомонные селяне при помощи деда Тарасюка. Эх, народ! Нет бы собраться вместе в храме да покаяться Всевышнему в грехах своих, дружно попросить отвести некстати наступившую сушь, грозившую погубить посевы, крестным ходом обойти село. Всевышний милостив, глядишь, и простил бы незадачливых селян, благой вестью о прощении явились бы на небо долгожданные тучи и благословили грядущий урожай дождем. Но нет. Опять простым путем пошли. Всю воду в реке Закавыке перебаламутили, все водоросли подняли, обозлили местного водяного до крайности и получили такой потоп в результате, что, если б не своевременное вмешательство ведьмы, Хренодерки смыло бы с лица земли. Вспомнил жрец и ведьмаков, заявившихся в Хренодерки явно по душу ведьминскую. Как пытался он предупредить Светлолику, чтобы в лес уходила. Леший укроет. Но судя по тому, что он явно лежал в ее избе, не послушала хорошего совета своевольная девка. Что ты будешь делать с ними, неразумными. Стар и млад предпочитают шишки свои набивать, вместо того, чтобы старших по возрасту слушать. Где, спрашивается, почтение к сединам?
В дверь громко, настойчиво постучали. Светлолика вздрогнула, Гонорий перекрестился, Дорофей высоко подпрыгнул, вздыбил черную шерсть и зашипел, Евстах чуть не уронил чугунок с наваристым бульоном из кролика, который как раз ухватом вынимал из печи.
– Кого это еще леший принес? – недоуменно вопросил кот. – Не дом, а проходной двор какой-то. Казалось бы, уж и лес от чужаков закрыт, а все одно, шляются все кому не лень: ни днем ни ночью покою в собственной избе нет.
– Так я сам себя и принес, – ничуть не обидевшись на возмущенную реплику кота, сообщил в окно Вяз Дубрович. – Здоровья всей честной компании! А кто это вас по ночам покоя лишает и мирно отдыхать не дает? Мне скажите, уж я их быстро приструню, супостатов. Ишь повадились по лесу по ночам шляться, чужой сон нарушать.
– Пустое, – отмахнулась от щедрого предложения Светлолика. – Не очень часто меня ночью беспокоят. Это Дорофей Тимофеевич преувеличил слегка. – Кот возмущенно фыркнул, но промолчал. И то правда, чтобы отправиться в лес ночью, веская причина нужна, ну и смелость изрядная вдобавок. Так что попусту в дверь Светлолики в темное время суток никто не стучал. Ее и днем лишний раз старались не беспокоить. – А у вас, Вяз Дубрович, дело какое ко мне образовалось или так, просто мимо шли и на огонек заглянули?
Леший степенно уселся на пенек супротив окна, облокотился на подоконник и вперил задумчивый взгляд зеленых глаз в жреца, будто тот являлся единственной причиной всех бед в лесу. Гонорий же, который с лешим никогда до этого случая не виделся, сразу уразумел, кого угораздило явиться в гости к ведьме без приглашения, привычно занес было руку, дабы осенить себя крестным знамением и вознести молитву к Всевышнему, но передумал. Не к нему гость явился, не ему и отпугивать. А молитву вовсе не обязательно вслух произносить. Создатель без труда читает в душах человеческих, значит, и мысленный призыв слуги своего услышит, укрепит телесно и духовно.
– Может, чаю? – не дождавшись ответа на свой вопрос, гостеприимно предложила Светлолика.
Все-таки леший – гость особенный, и не важно, званый или нет.
– А не откажусь, – с облегчением кивнул Вяз Дубрович, совершенно не представляя, как подступиться к рассказу о ней.
Даже сейчас одно лишь воспоминание о проживающей в темной части Безымянного красавице заставляло спину противно холодеть от леденящего страха. Давненько он не испытывал таких сильных чувств к женщине. А ведь она ничего особенного не делала, просто поговорила, но было в ней нечто такое, сильное, древнее, что совершенно не хотелось будить. И только любвеобильный водяной почему-то предпочитал этого не замечать и видел перед собой только красивую женщину. Хозяин вод возник возле окна, заставив всех присутствующих, включая лешего, успевшего благополучно позабыть о навязавшемся с ним спутнике, нервно вздрогнуть от неожиданности.
– Вяз Дубрович, может, все-таки представишь меня даме?
– Познакомься, Светлолика, это хозяин вод. Проживает в Ведьмином озере. Между прочим, женат дважды, – добавил Вяз Дубрович, заметив, что водяной уже окинул ладную фигурку ведьмы оценивающим взглядом.
«М-да, – внутренне хмыкнул Вяз. – Весна, похоже, в самом разгаре. Ох, чует мое сердце, не избежать волнений на Ведьмином озере. Как бы оно в самом деле из берегов не вышло да лес не подтопило».
– Очень приятно, – вежливо откликнулась ведьма, подходя ближе к окну.
Водяной тут же оттеснил лешего, сцапал девичью ручку и запечатлел на ней поцелуй, ошеломив Светлолику неожиданной галантностью. Она о таком поведении только в книжке читала. Причем книжка в наличии была всего одна, про какую-то жутко родовитую графиню, к ногам которой опускались на колени или просто падали, узрев неземную красоту, самые высокопоставленные вельможи государства. Сама же графиня предпочитала общество трубочиста, находя в его перепачканном сажей облике нечто мужественное, первобытное. Чем там у них закончилось, Светлолика так и не узнала, так как окончание любовной истории было нагло сгрызено мышами, не оценившими литературный талант автора.
