– Кому в наше время понадобились книги? Сжечь их все. Если бы не маги и их проклятые опыты, ничего бы этого, – он обвел рукой разрушенный город, – не случилось. Герцог напрасно позволил им жить у себя – лучше бы изгнал или нам отдал. От такой родни нужно подальше держаться.
Отряд поддержал вожака согласным гулом.
– Сейчас в цене книги по агрономии и учебники по химии: магия ведь не действует, – вывернулась Медея и ловко перевела разговор: – Я считала разговоры о живущих в крепости магах всего лишь сплетнями. Их же никто не видел.
– Я видел, один раз. Меня наняли охранять караван в одну из деревушек, там как раз отряд стражников устроил облаву на нечисть. Сотнику маг помогал – указывал, где логова расположены.
Рассказ получился слегка скомканным из-за принадлежности собеседницы к той самой «нечисти». Но девушка пожелала услышать подробности:
– И все? Никаких могучих заклинаний, разрывающих врагов на части или выжигающих целые мили до состояния стеклянного катка?
– Ничего подобного, леди, – презрительно усмехнулся бандит. – Он даже в темноте факелом себе светил. Магия ведь ушла.
«Да как сказать, – подумала Медея. – Нечисть-то маг чувствовал. Карлон, ублюдок проклятый, тоже кое-что мог». Вслух она ничего не сказала и просто продолжила путь. Отвлекаться не стоило: будет обидно напороться на патруль почти в самом конце дороги.
В ту минуту, когда Медея мирно прощалась с главарем, старательно пряча клыки, Селеста висела вниз головой на карнизе третьего этажа. Не от хорошей жизни – забираться на высоту пришлось в попытке спрятаться от группы бедняков, ни с того ни с сего решивших почтить своим вниманием хорошо сохранившийся дом. Искали дерево: прочие ценности мародеры растащили давным-давно. Прошлой зимой в качестве топлива использовали абсолютно все, начиная от дерева и заканчивая чадящими листами пластика, поэтому шансы найти дрова сейчас Селеста оценивала низко. Люди, судя по всему, тоже, потому как энтузиазма в движениях не проявляли.
Как ни странно, кое-какие полезные предметы все-таки нашлись. Захватив несколько труб, выковырянных из стен мутновато-серых пластин, неизвестно откуда извлеченный рулон рубероида или похожего на него материала и еще несколько мелочей, большая часть группы удалилась. Остался один пацан, упрямо продолжавший обыскивать чердак и старательно не попадавшийся на глаза остальным искателям. Интересно, почему? Видеть его упырица не могла, зато прекрасно слышала производимый шум и приглушенную ругань, выдаваемую ломким подростковым голосом. По мнению Селесты, парень очень не вовремя появился. Помимо того очевидного факта, что он мог ее заметить, его присутствие сильно раздразнило чувство голода. Охотилась упырица в последний раз позапрошлой ночью и с тех пор сидела на крысах, каковой заменитель помогал плохо. Есть хотелось с каждым часом сильнее. Она надеялась на возросшую устойчивость, планировала продержаться до завтрашней ночи и поймать добычу уже за линией патрулей, вместе с Медеей, но, кажется, переоценила свои силы. Завтра будет поздно.
Еще немного подумав, она пришла к выводу: ситуацией надо пользоваться. Судьба сама дает ей в руки источник сведений – чахленький, ну да нельзя выигрывать во всем – и способ пополнить силы. Мальчишка очень удачно решил задержаться – следует только обставить знакомство так, чтобы беседа и последующая кормежка прошли по навязанному девушкой сценарию. Иными словами, тихо и без лишних следов.
Находись она на знакомой местности, действовала бы просто – оглушила добычу, связала и утащила в укромный уголок, где без опаски принялась бы задавать интересующие ее вопросы. Сейчас придется «потрошить» пленника на месте, ежеминутно прислушиваясь к ночным звукам на тот случай, если кто-то из взрослых захочет вернуться. Нет у нее подходящего места для допроса: рисковать немногими убежищами она не собиралась. Зато с объектом интереса повезло: физически слабый и мужчина. С мужиками работать легче – их действия в основном логичны и предсказуемы. Женщина же выкинуть может все что угодно, поэтому следить за ней следует тщательнее.
Восставшая ловко перевернулась, зацепилась руками за карниз, подтянулась и неслышно вскочила на балкон. Здание для здешних мест выглядело довольно высоким: судя по официально-казенному стилю и сохранившейся обстановке, раньше здесь помещались офисы или конторы. Мальчишка сейчас хозяйничал на четвертом, последнем этаже, и Селеста уверенно направилась в сторону производимого им шума. Проблем с поимкой она не предвидела. Оружия у парня, скорее всего, нет, вместо факела тот пользовался какой-то тускло светящейся гнилушкой, да и выглядел он не слишком крепким. Как и большинство подростков: еды-то не хватало.
Все произошло быстро. Раз – и темная тень вырастает за спиной наклонившегося мальца. Два – и неведомая сила вырывает у него палку, одновременно крепко хватая за горло. Три – слабо трепыхающееся тело прижато к стене. Крепко прижато, не вырваться. Пойманный только сейчас попытался сопротивляться, но уже поздно. Страшная оскаленная пасть приблизилась к лицу, налившийся кровавыми отблесками взгляд упырицы уперся в расширившиеся от ужаса глаза жертвы. Дышать нечем, горло крепко перехвачено холодной рукой, паника подавляет волю и заставляет биться в истерике.
Чудовище с легкостью оторвало парня от пола и слегка приложило спиной о стену. Расслабило кисть, позволило вдохнуть драгоценного воздуха, вновь сжало, прошипело прямо в ухо:
– Будешь трепыхаться – убью. Ну!
В ее голосе было столько силы и власти, что исчезла сама мысль о сопротивлении. Мальчишка покорно обмяк. Селеста совсем недавно обратила внимание, что если посмотреть жертве в глаза, одновременно пытаясь мысленно подавить ее волю, то большая часть пойманных людей на какое-то время становится вялой и послушной. Иногда получалось, иногда нет. Если удавалось достаточно сильно растравить себя, действовать уверенно, без капли сомнения, давить волей как единым мощным прессом, – то попытка всегда была удачной. Чем объяснялось неожиданное умение – накопившимся практическим опытом по части психологии или природным даром, – она пока не определилась. От немертвого тела ожидать можно абсолютно всего, поэтому она не отвергала обоих вариантов.
– Как зовут? Отвечай?
– Ласкаш.
– Что ты здесь делаешь, Ласкаш?
– Староста сказал – искать полезное. Дом скоро займут новые соседи, нужно успеть обобрать.
Селеста задумчиво осмотрела пленника. Близкое соседство с источником пищи раздражало, пробуждающийся голод настойчиво советовал наплевать на информацию и впиться клыками в грязное горло. Ставшим привычным усилием она подавила вспышку раздражения и сказала:
– Сейчас я тебя отпущу. Попытаешься убежать – сверну шею. Начнешь кричать – выброшу на улицу. Тело найдут утром и порадуются, что неудачник Ласкаш выпал в окно и одной обузой меньше. Будешь делать все, как я скажу, – останешься жив. Понял?
Подросткам лестно слышать подтверждение своих мыслей из чужих уст, даже если мысли эти неприятные, а озвучивает их ночной монстр. Обострившаяся интуиция подсказала Селесте о конфликте пленника со взрослыми: не бог весть какое достижение, в четырнадцать лет все бунтуют. Верна догадка или нет, получится ли ее использовать – не ясно, но попробовать стоит. Настроившись на одну «волну» с мальчишкой, допрашивать легче.
Парень отчаянно закивал головой. Упырица разжала руку и облегченно отступила на пару шагов, подальше от сладкого запаха. Так будет легче и для нее: меньше надо отвлекаться.
– Что за староста? Как его зовут и кем он управляет?
– Мастер Ро, в нашей общине он главный. – Видно было, что ответить парень хочет, но не может подобрать слова. И страшно, и не объяснить привычных понятий. – Живущие поблизости семьи объединяются в общину под начальством старосты. Мы вместе ходим на работу, отвечаем за порядок вблизи дома…
– Как интересно. Рассказывай, кому подчиняется староста?
– Квартальному надзирателю.
– А квартальный?
– Префекту района. Префектам приказывает граф Лаш. – Мальчишка догадался, чего от него хотят, и зачастил: – Или его помощник, виконт Сквайри. Больше никто.
Судя по словам пленника, управление на низовом уровне организовано довольно эффективно. Во всяком случае, такое мнение составилось у Селесты. Простой люд трудился, получая задания у вышестоящих начальников, которые, в свою очередь, действовали, исходя из указаний аристократической верхушки. Идея с общинами оказалась очень удачной. Несколько семей – под этим термином понимались самые разные социальные образования, наличие трех мужей разного возраста у одной женщины никого не удивляло – добровольно-принудительно объединялись в своеобразную коммуну, во главе которой ставился преданный новой власти человек с лидерскими задатками. Селились все вместе, в каком-нибудь крепком здании.
