Безумная мысль на мгновение мелькнула в голове: а вдруг сейчас дверь откроется, и во двор выйдет дед, начнет возмущаться, что она сидит на холоде и надо срочно выпить горячего чаю? Как тогда, в снах…
Влада села на знакомые качели, на которых когда– то проводила так много беззаботных минут своей детской жизни. И где же тот, кого она так стремилась спасти? Ни грозы, ни ливня, ни бегущего через двор светловолосого парня с букетом сирени… Влада сидела и мерзла, долго разглядывая, как в домах вокруг, одно за другим, начинают зажигаться окна. Вот вспыхнули и фонари во дворе, сразу расчертив пространство вокруг на желтый свет и длинные тени.
Время шло, и Влада начала понимать, что Егор не появится.
«Зачем только меня принесло сюда? Сижу и смотрю на окна своей бывшей квартиры как мазохистка, – ругать себя получалось очень грубо и безжалостно, как она это обычно делала. – Смотрю на дверь подъезда и жду, что оттуда выйдет дед. Обругает меня и поведет домой отпаивать чаем. Потом начнется гроза, ливень, и все будет в моей жизни так, как должно быть, правильно. Давай, Влада, сходи с ума…»
Это был полный провал. Даже не провал, а катастрофа, потому что теперь, после всех поисков не найти ничего – это тупик.
В кармане дернулся телефон, и Влада, машинально вытащив его, увидала несколько непринятых сообщений.
«Огнева! Куда тебя понесло, Настька мне все сказала! Герман».
«Огнева, какого черта?! Ацкий тебя ищет. Тревога в городе, срочно ответь!! Герман».
И наконец, последнее.
«Огнева, отзовись, и беги в больницу Декабристов, пять. Светляки убили Ивлеву. Герман».
– Огнева, Владка! – радостно налетел на нее кто-то в шуршащей куртке и с рыжими волосами. – Сто лет не видела тебя! Я Полина, помнишь?! Ну, мы же в одном классе, с Анжелкой еще дружили. Разве вы с дедом не переехали? Слышала? Говорят, подстанция сгорела! Так интересно было когда свет везде вырубился, да?!
Влада, подняв глаза, увидела радостную рыжеволосую девчонку, повзрослевшую Полинку, с которой когда-то убивали время на качелях, болтая о всякой ерунде.
– Вы ошиблись, я не Влада. – Поспешно пробормотав это, она быстрыми шагами покинула двор, чувствуя спиной обиженный и недоумевающий взгляд.
Еще никогда Максимилиановская больница на улице Декабристов не переживала таких странных событий, как в эту ночь.
Девушка, которая лежала сейчас в реанимации, едва дышала, покрытая серебряной пылью.
– Ударило током? – отрывисто спрашивал врач, оглядывая лица принесших ее ребят. – Почему ее кожа такого цвета? Что с ней произошло? Пульса почти нет, сделать ничего не можем, кожа какая-то серебряная… – Врач заглянул в блокнот, который держал в руках. – Ивлева Дарья, двадцать лет, проживает в Москве. Что явилось причиной такого поражения тела? Что молчите?!
Герка отвернулся от врача и вопросительно посмотрел на Гильса.
– Ничего нельзя сделать, чтобы она осталась жива? – не обращая внимания на вопросы, спросил тот.
Врач, собравшийся уже выругаться на упрямого юнца, как он обычно привык разговаривать с перепуганными и бестолковыми родственниками тех, кто находился в реанимации, – запнулся. Что-то было в этом юноше, неуловимое, что пресекало попытку наорать на него, хотя на вид ему было не больше восемнадцати.
– Н-ничего, состояние к-критическое, – внезапно начав заикаться, выдавил врач. – Невозможно, она… ей осталось немного. Вы сможете связаться с ее родителями?
Ему не ответили: толпа странных ребят отошла в сторону, начав вполголоса совещаться. Парни спрашивали о чем-то своего «вожака», тот коротко отвечал, стараясь не замечать девушку, которая сидела поблизости.
Влада, сидя в самом темном углу коридора на кожаной скамейке, и сама хотела стать невидимой. Все-таки она пришла сюда, заставила себя, хотя до панического ужаса не хотела видеть смерть, в которой была виновата. Сейчас она была настолько раздавлена, что мечтала оказаться на месте Дашули. Оцепенела и застыла, лишь провожая взглядом бегающие мимо нее белые халаты, вдыхая ненавистный, какой-то безжалостный запах лекарств и бинтов.
Как теперь смотреть в глаза Алексу?..
Ведь он просил ее отправить Ивлеву в Москву, пусть и наговорив ей жестоких слов. И за все это время Влада так ничего и не сделала, постоянно откладывая неприятный разговор на потом.
– Главное, я ведь недалеко там был, – доносился до нее голос Герки, который все еще продолжал переживать и пересказывать приятелям произошедшее в десятый раз. – Дурная же девчонка, опять торчала на набережной у дворца. Уводить бесполезно – возвращается и снова за свое. Как ротонды ударили, не до нее стало. И ведь не боится ничего, сам видел! Как светляка увидела, так и рванула вперед с кулаками… Ее краем зацепило, не успел я, эх… Может, охрану к ней надо было приставить, силой выставить из Питера?..
– Гера, законы наши не тебе писаны? – вполголоса возражал ему Гильс. – Она собственность Алекса, не нам было решать, как с ней поступать. Никогда не смей ничего предпринимать в отношении чужого банка крови, или нарвешься. Если он кому-то давал поручения относительно нее, то точно не тебе.
– Вы связались с ее родителями? Время на исходе, – врач выглянул из дверей реанимации, но, не услышав ответа, закрыл дверь.
В этот момент где-то вдалеке раздался звон битого стекла и вскрик одной из медсестер, дежурившей в отделении.
Высокий парень с осунувшимся белым лицом и горящими красными глазами ворвался в реанимационную палату, даже не открыв дверей. Он прошел через стену, а спустя секунду дверь изнутри распахнулась, и в коридор вскочила перепуганная медсестра.
– Что вы делаете?! – закричала другая, увидав, как парень срывает капельницу с лежащей на койке девушки, отшвырнув ногой в сторону поднос со шприцами и лекарствами.
– Отойдите все от нее, – прорычал Алекс. – Все! Все из палаты вон!!!
Перепуганный врач и медсестры, увидав полыхающие костры глаз вампира, выскочили в коридор.
«Алекс выбрался из подземелья… неужели?!» – Владу поразила эта мысль, но тут же ушла прочь из головы, уступив место изумлению перед происходящим.
Вампир опустился на колени перед койкой, бережно взяв серебристо-белую руку Дашули в свои ладони.
– Дашка, глупая ты моя девочка, глупая… Ты человек, и в своей смерти идешь другой дорогой, чем я, нечисть, – тихо проговорил Алекс. – Ты хочешь уйти, но знай одно – я не отпускаю тебя. Да будешь ты обращена мною в подобную мне…
Вампир поднялся на ноги, и кинул взгляд на своего младшего брата. Гильс был очень бледен и взволнован – ладони сжались в кулаки, и для Муранова это было крайней, самой сильной степенью потрясения.
– Не останавливай меня, – тихо произнес Алекс, в ответ на понимающий взгляд младшего брата.
Алекс и Гильс сделали шаги навстречу друг другу, вдруг обнялись, и так же молча разошлись.
– Дверь! – громко крикнул Гильс, и дверь палаты сама хлопнула со страшным стуком, отгородив происходящее в палате от чужих глаз. Вмиг из стены показалось стая пауков – пожалуй, самых небольших из армии мурановской нежити, которые, суетливо заметавшись по стене и двери, заплели их густой паутиной, как броней.
Гильс невидящим взглядом глядел перед собой некоторое время, потом быстрыми шагами покинул больничное отделение, пройдя мимо Влады, как мимо пустого места.
Потрясенные медсестры и врач остались в коридоре, не делая больше попыток вмешаться в происходящее. Врач паниковал все больше: смертей и слез он насмотрелся, а вот горящих глаз у людей не видел еще никогда. Как не видел и людей, выходящих из стен…
– Нервы, работенка… – прошептал врач, вытирая со лба внезапно выступивший пот. – Кофеек и валерьянка… валерьянка и кофеек, и срочно…
Нечисть ушла вслед за Гильсом, врач неспешно удалился, повторяя мантру про кофеек и плохо вписываясь в повороты.
Влада осталась одна в больничном коридоре, пытаясь понять, что только что произошло. Перед глазами все еще маячила страшная сцена: Алекс на коленях у кровати и серебряная рука, свисающая с койки.
Ивлева, такая несносная, надоедливая, как она бесила всех эти дни!.. А потом – Алекс и Гильс стоят, обнявшись, и быстро расходятся, после чего дверь больничной палаты захлопывается, оставляя старшего Муранова и Дашулю одних.
«Алекс сказал, что не отпустит Дашу в человеческую смерть, значит он ее сейчас обратит. Они прощались с братом, значит… обращение в вампира спасет ее от одной смерти, но не спасет от другой. Алекс просто сделает так же, как сделал Егор, когда спасал меня – заменит собой…».
Только вот не живут такие незаконно обращенные вампиры без тех, кто их обратил. Судьба Алекса будет страшной, судьба Дашули – уйти в янв и стать древней, поменяв одну смерть на другую.
А кто во всем этом виноват?
Все полетело в тартарары, все ее безумные затеи и планы по спасению Егора. Все оказалось пустышкой, а может, чьей-то глупой шуткой или розыгрышем.
