Поэтому остаётся только тянуть, тянуть от гибельного края этот ничем не примечательный мир с его обитателями, тянуть и гнать от себя мысли о проклятом и мстительном Равновесии».
* * *
Мир укоренялся на новом месте, а сам Познавший Тьму спустился в него «во всей славе своей», как писали потом тамошние летописцы. По-прежнему не облекаясь плотью, сияющим, светящимся исполином он шагал по градам и весям, и всюду его встречали коленопреклонённые толпы.
Тысячи, тысячи и тысячи. Бессчётные многолюдства.
Древние. Их оставалось в том мире совсем немного, едва ли десятка полтора, однако они явились все, вызвав немалую панику и чуть ли не давку.
Впрочем, неудивительно, ибо иные из явившихся старых хозяев мира выглядели, мягко говоря, неаппетитно.
Один (или одна, или одно) вообще являл собой лишь громадную зубастую пасть, со множеством коротких лапок, словно у чудовищной многоножки. Обитал он (или она, или оно) на океанском дне, прибыл, весь покрытый какими-то водорослями…
Познавший Тьму знал, что делает. Падающие на колени толпы ничуть не радовали, более того, огорчали. Они с Ракотом хотели сделаться незримыми богами, чтобы всё шло само собой, естественным порядком, – и не удалось.
Он знал, кого напоминает себе, шествуя светоносным бесплотным великаном от града к граду, от страны к стране.
Пресветлого Ямерта.
И его с братьями-сёстрами тоже восторженно встречали в своё время, так же искренне падали ниц. Сражались за него и умирали, когда шёл на приступ Обетованного Ракот.
А потом, когда явился он, Хедин, защищать Ямерта оказалось уже почти некому. Хединсей штурмовали армии, хоть и многочисленные, но куда как уступавшие воинским счётом былым армадам, атаковавшим Тёмную Цитадель.
Нет, думал Познавший Тьму, Ямертом я не сделаюсь. Мне нужна сила вашей веры для одного-единственного, последнего дела, ибо вечность таки прошла и наступает вечер.
Сумерки богов.
Поэтому стройте храмы. Высокие, светлые и просторные. Там не будет жертвенников, там не должна литься кровь. Ну, в крайнем случае – каких-нибудь петухов с курицами, или поросят, чтобы потом попировать. А так – пусть тянутся к небесам белые колонны, пусть ведут к ним широкие лестницы, и пусть ваши Древние, как встарь, заведуют своими ремёслами – кто урожаями, кто родовспоможением, а кто, скажем, разливами рек.
Он делал обычное-божественное. Направлял силу, изгоняя болезни. Тушил вулканы и лесные пожары, поднимал из праха рухнувшие горы. Он знал, что вера этого мира в него будет абсолютной и совершенной. Как и, наверное, в других мирах.
Конечно, многие не удовлетворятся этим сияющим видом благого, доброго Хедина. Пытливые умы и тут постараются его «познать» – что ж, удачи им на этом пути, может, они преуспеют больше, чем он сам.
Познавший Тьму не торопился.
Он был уверен, что Обетованное выдержит. Он знал, кого оставлять и что им оставлять. А теперь ещё и с подступившим на помощь Ракотом…
От Равновесия, считай, уже почти ничего не осталось, подумал он. Мысль эта уже не пугала, напротив, вызывала нетерпение – чем скорее мы его свалим, тем скорее отстроим что-то новое.
…Он оставлял мир за собой, зная, что в прихотливых потоках времени там, в Асгарде Возрождённом, длится и длится бой – Сигрлинн против Старого Хрофта.
И, согласно плану, Хедину не стоило вмешиваться.
* * *
Хедин-наблюдающий, Хедин-распростёртый, чьё сознание обнимало сейчас всё Упорядоченное, видел в деталях этот бой. И Хедин Познавший Тьму, та самая мыслящая частица, сгусток воли, видел это тоже.
Он видел, как столкнулись потоки магии, пламя Сигрлинн и вода Иггдрасиля. Четвёртый Источник оставался верен старым хозяевам нового Асгарда, – он извергал потоки силы, а священный ясень преобразовывал их уже в боевые чары.
Хедин видел и Старого Хрофта. Видел странное оружие в его руках, словно бы грубо выломанную сучковатую дубину, но сотканную из змеящихся голубоватых молний. Ею он отражал летящие в него со всех сторон огненные капли, и те разлетались оранжево-золотистой пылью. Огненный вихрь, которым обернулась Сигрлинн, всё равно наступал и давил, пламя так и норовило вцепиться в нависающие над сражающимися ветви Иггдрасиля, но безуспешно – заполнявшие воздух капли тумана не давали разгореться пожару.
Но атаки Сигрлинн тянули, тянули и тянули на себя силу четвёртого Источника, выжигали её, обращали в ничто. Если верны его прикидки – мало-помалу Си вытянет на себя всю избыточную мощь новоявленного Источника магии, оставив лишь то, что его неведомым творцам удалось направить в него из общего течения силы во всём Упорядоченном.
Но с этим Хедин надеялся справиться.
Поэтому они должны сражаться по-настоящему, Старый Хрофт и Сигрлинн. Познавший Тьму сильно подозревал, что незримые глаза наблюдающих за Асгардом смогли бы раскусить обман, отправься туда его Си с намерением учинить потешный бой.
Но битва кипела всерьёз. Правда, Хедин пока не мог взять в толк, зачем чародейке потребовались рыцари её Ордена вкупе с Ночными Всадницами. Пока что особой помощи от них не было, если не считать отогнанного ведьмами исполинского волка.
Он ощущал расходившиеся волнами от Асгарда возмущения. Сила стонала, сотрясаемая жестокими ударами, вынужденная подчиняться свирепой воле бойцов. Старый Хрофт бился, как Хедин и ожидал, – больше сдерживал Си, чем пытался всерьёз причинить ей вред.
Сигрлинн же…
Она сражалась изо всех сил, вся отдаваясь схватке. Огненная Си, прекрасный феникс, что восстанет из пепла и вновь устремится в битву.
Она уверена, она не сомневается. Хедин тоже не сомневался – в своём плане, но как он воплотится в деталях, он не знал.
Всегда должен оставаться простор для воли Упорядоченного.
Мало-помалу, шаг за шагом, огненный вихрь по-прежнему расширялся, рос, поднимался выше золотых крыш Валгаллы; Си вбирала всё, до чего могла дотянуться, все струйки и ручейки силы – и всё обращала в пламя, обрушивая на отступника Хрофта всю мощь огненной стихии.
Она не прибегла к изощрённым заклятиям, напротив. Её чары были просты, предельно просты, их невозможно было разъять на части, сбить с направления, отзеркалить – только отбить, встретив мощь мощью.
Но её огонь был не просто огнём, конечно же, при всей своей простоте.
«Всё хорошо, Си, всё правильно.
Ты гневаешься на меня, ты сердишься, и это придаёт тебе силы. Ты уверена, что спасаешь меня от ударившего в спину предателя, – замечательно, продолжай. А мы в это время…»
Познавший Тьму покидал спасённый им мир, оставляя за собой наскоро возведённые храмы в собственную честь. Нельзя сказать, что раньше их нигде не было – в Северном Хьёрварде, скажем, они стояли очень, очень давно; но чтобы вот так, своей рукой, обратить целый мир в свою веру, причём даже не веру, а знание – такого с Хедином не случалось уже давным-давно. Да и, пожалуй, точно в таком виде не случалось никогда.
Мир будет жить. И это самое главное.
А пока поспешим к Ракоту Восставшему, что упрямо пробивает со своими Тёмными Легионами дорогу к Обетованному сквозь плотные ряды быкоглавцев…
Матфей Исидорти сидел в своей келье – как он по привычке именовал отведённые ему покои, хотя ничего общего с кельей Бервинского монастыря они не имели.
Голова у него шла кругом. Нет, не шла – она мчалась, словно взбесившаяся цирковая лошадь.
Он овладел Царицей Теней. Или, вернее, она отдалась ему. Предварительно соблазнив, сведя с ума, лишив остатков разума. То, что творилось в её узилище, на серой траве, на её ложе, на коврах, Матфей не смог бы описать никакими словами. Сейчас он просто тупо пялился в пространство, вспоминая гладкость её спины на собственных ладонях, упругость груди, аромат кожи…
Она творила с ним невозможное. И он мог думать сейчас только о её губах и руках.
И о том, как вытащить её оттуда.
Как там говорил господин Кор Двейн? Не пытайся его очаровать или соблазнить, всё равно ничего не выйдет? А она вот попыталась – и вышло!
И это было прекрасно. Невероятно. Фантастично. Небывало. Никогда, никогда, никогда ещё не доводилось Матфею познать женщину – а тут не просто женщину, но роскошную, утончённую, знающую толк в любви.
Вот только бы сделать так, чтобы и ей было хорошо…
И бежать, бежать с ней отсюда! Она поможет, она спрячет, она обещала! Её сородичи – могущественные маги, они просто не знают о случившейся с ней беде, иначе бы уже давно пришли на помощь! И, когда они с ней окажутся там, в их могучей цитадели, всё будет очень, очень хорошо. Его будут учить… по-настоящему магические существа, Истинные Маги, не какой-то там поднявшийся и зазнавшийся человечишко!..
