Искусство обоих сестёр принесло им громкую славу и большое богатство, ибо они никогда не пользовались им бескорыстно, без выгоды для себя. Накопленные сокровища они тратили на строительство замков и покупку поместий с великолепными парками, где устраивали пиры и без устали веселились, дразня и обманывая домогавшихся их любви женихов.
Либуше были чужды гордость и тщеславие сестёр. Обладая такой же способностью проникать в тайны природы и пользоваться её скрытой силой, она не употребляла чудесный дар, унаследованный от матери, для обогащения. Её тщеславие не простиралось дальше осознания собственной красоты, к богатству же она была равнодушна. Не было у неё и стремления внушать людям страх и добиваться от них почитания. В то время как старшие сёстры пировали в принадлежащих им поместьях, спеша от одного удовольствия к другому и приковывая к своим триумфальным колесницам цвет богемского рыцарства, она одна оставалась в доме отца: вела хозяйство, давала советы, оказывала дружескую поддержку обиженным и притеснённым и всё это делала по доброй воле, не требуя никакого вознаграждения[98].
Нрава она была кроткого и мягкого и поведения скромного и добродетельного, как и подобает молодой девушке. Правда, втайне она радовалась победам, которые одерживала над сердцами мужчин, и принимала вздохи и ухаживания влюблённых рыцарей как справедливую дань своей красоте, но никто не смел признаться ей в любви, а тем более позволить себе завоевать её сердце. Однако проказник Амур как раз более всего и любит разыгрывать свои шутки с неприступными особами и часто, желая поджечь высокий дворец, бросает горящий факел на низкую соломенную кровлю.
В глубине леса поселился когда-то старый рыцарь, пришедший сюда с войском герцога Чеха. Он возделал пустошь, заложил поместье и решил на склоне лет предаться покою, кормясь урожаем своих полей. Но более сильный сосед завладел его поместьем. Старика приютил один сердобольный крестьянин, предоставив ему в своём жилище и кров и убежище.
Был у рыцаря сын, — единственная отрада и опора его старости, но всё богатство юноши состояло лишь из охотничьего копья да сильных рук, чтобы кормить ими старого отца. Разбой несправедливого Набала[99] побудил его к мести. На насилие он готов был ответить насилием, однако запрет старого отца, который не хотел, чтобы сын подвергал свою жизнь опасности, удерживал благородного юношу. И всё же он не собирался совсем отказываться от справедливого возмездия. Тогда отец призвал его и обратился к нему со словами:
— Иди, сын мой, к мудрому Кроку или к его дочерям, и спроси у них, одобряют ли боги твоё намерение и обещают ли его счастливый исход. Если да, — опояшь себя мечом, возьми в руки копьё и отправляйся на битву за своё наследство, если нет, — оставайся здесь, пока не закроешь мне глаза, а там поступай как знаешь.
Юноша отправился в путь и пришёл сначала к роскошному, как храм богини, дворцу Бэлы. Постучавшись, он попросил разрешения войти, но привратник, видя, что проситель явился с пустыми руками, отказал ему как нищему и захлопнул перед ним дверь. Огорчённый, он пошёл дальше. Подойдя к дому Тербы, он снова постучался и попросил выслушать его. Из окошка высунулся привратник и сказал:
— Если ты принёс в кошельке золото для моей повелительницы, то она научит тебя одному из своих добрых словечек, которое откроет тебе твою судьбу. Если же нет, — ступай на берег Эльбы и собери там золотых крупинок столько, сколько листьев на дереве, колосьев в снопе или перьев у птицы, — тогда приходи, и я открою тебе дверь.
Вновь обманувшийся в своих ожиданиях юноша повернулся и зашагал прочь. Когда же он узнал, что провидец Крок в качестве третейского судьи уехал в Польшу улаживать распри между враждовавшими магнатами, то совсем пал духом. После двух неудач, он и от третьей сестры не ожидал ничего хорошего, поэтому, завидев лесной замок её отца, не осмелился к нему подойти, а спрятался в густом кустарнике и предался грустным размышлениям. Вскоре какой-то шум нарушил его мрачные думы. Он услышал топот конских копыт, а вслед за тем в кустарнике мелькнула косуля, которую преследовала прелестная охотница, сопровождаемая всадницами на стройных конях. Она спустила стрелу, и та со свистом прорезала воздух, но не попала в цель.
Юноша быстро схватил самострел, натянул тетиву и выпустил оперённую стрелу, которая, пронзив сердце животного, повергла его на землю.
Девушка удивилась такому неожиданному вмешательству и оглянулась, ища взглядом незнакомого охотника. Заметив это, стрелок вышел из кустов и почтительно склонил перед ней голову. Взглянув на незнакомца, Либуша подумала, что никогда ещё ей не доводилось видеть юноши прекраснее. Весь его облик произвёл на неё сильное впечатление, и невольно она почувствовала к нему расположение, какое обычно выпадает на долю людей со счастливой внешностью.
— Скажи мне, любезный чужестранец, — обратилась она к нему, — кто ты, и какой случай привёл тебя в эти места?
Молодой человек догадался, что сама судьба помогла ему найти наконец то, что он искал, и скромно изложил свою просьбу, не умолчав и о том как его встретили слуги её сестёр, и какие при этом унижения ему пришлось претерпеть.
— Пойдём со мной в замок, — приветливо сказала Либуша. — Я загляну в книгу судеб и узнаю, какой совет дадут тебе боги. Завтра с восходом солнца ты получишь ответ.
Юноша повиновался. Во дворце любезная хозяйка оказала ему радушный приём. Гость был восхищён этим, а ещё более красотой Либуши. Её обворожительный образ всю ночь витал перед его взором. Как только мог, противился он дремоте, стараясь запечатлеть в памяти каждое мгновение из событий прошедшего дня, оставившего у него ощущение восторга. Либуша, со своей стороны, наслаждалась сладким сном. Для предсказания будущего ей надо было отрешиться от посторонних мыслей, мешающих предчувствию, но её пылкая фантазия связывала образ юного чужестранца со всеми знаменательными видениями, навеянными ей этой ночью. Она находила его там, где не искала, и при таких обстоятельствах, из которых не могла понять, какое отношение может иметь к ней этот незнакомец.
Проснувшись рано утром и, как обычно, намереваясь приступить к разгадыванию ночного сна, прелестная дочь нимфы хотела было отбросить грёзы минувшей ночи, казалось, случайно вмешавшиеся в её пророческую фантазию, и не придавать им значения. Но смутное предчувствие подсказывало ей, что эти видения срывают покров с будущего, предсказывая ей ход предстоящих событий. В том, что её фантазия в эту ночь вернее, чем когда-либо, подметила скрытое предопределение судьбы, она ни сколько не сомневалась.
Так, Либуша узнала, что гостивший у неё молодой человек воспылал к ней горячей любовью, и такое же ответное чувство обнаружила она в собственном сердце. Но эту новость она тотчас же скрепила печатью молчания. Скромный юноша тоже поклялся ни словом, ни взором не выдавать свою тайну, чтобы не встретить презрительный отказ, ибо стена, разделяющая его и дочь Крока, казалась ему непреодолимой.
Прекрасная Либуша уже знала, какой ответ должна дать гостю, но ей было грустно так скоро расставаться с ним. Утром, когда взошло солнце, она пригласила его в парк и сказала:
— Покров неясности ещё застилает мне глаза и не даёт разглядеть твою судьбу. Подожди до захода солнца.
А вечером:
— Останься ещё до восхода солнца.
И на следующий день:
— Потерпи до утра.
И на третий день:
— Побудь ещё и сегодня.
На четвёртый день Либуша, не найдя больше повода задерживать гостя, не обнаружив при этом свою тайну, наконец отпустила его с таким напутствием:
— Боги не хотят, чтобы ты вступал в противоборство с одним из могущественнейших в стране людей. Страдать и терпеть — удел слабых. Возвращайся к отцу, будь ему утешением в старости и корми его трудами своих прилежных рук. Прими от меня в подарок двух белых быков из моего стада и эту палку, чтобы управлять ими, и, когда она расцветёт и принесёт плоды, ты обретёшь дар пророчества.
Юноша считал себя недостойным такого подарка, ибо у него не было возможности ответить тем же. Он покраснел от стыда и молча принял дар, но тем красноречивее было выражение его глаз при грустном расставании. У ворот стояли на привязи два белых быка, лоснящихся и холёных, как тот божественный бык, на гладкой спине которого плыла по голубым волнам океана молодая Европа[100]. Юноша отвязал их и, не торопясь, погнал перед собой. Занятый мыслями о прекрасной Либуше, он не заметил как подошёл к дому. Не смея мечтать об ответной любви, юноша дал клятву никого кроме неё не любить всю свою жизнь.
Старый рыцарь обрадовался возвращению сына, а ещё больше тому, что совет дочери мудрого Крока так удачно совпал с его желанием. Ну а сын не замедлил последовать либушиному совету и занялся земледелием.
