Стемнело довольно быстро, и Драгоценный Сапфир высветился на темно-синем небосводе. Катарина хотела увидеться с Реннетом до ужина. Не то чтобы ее грызло чувство вины за содеянное, просто женщина не могла оставить все как есть. Она должна была поговорить с ним без посторонних.
Мальчишки нигде не оказалось, и никто не знал, куда он запропастился. Катарина уже решила было спросить у Гончих, как вдруг Кассандра сама обратилась к ней:
– Могу ли я поговорить с тобой кое о чем?
Нетрудно было догадаться, о ком именно пойдет речь.
Женщина-мистик не отличалась общительностью среди остальных членов отряда. И конечно же чародейка земляной стихии, прозванная Непримиримой Броней, не входила в список ее постоянных собеседников. Они не могли найти друг с другом точек соприкосновения, или говоря проще – общий язык. Возможно, проблема в разнице возрастов их обеих, ведь Кассандра старше на целых восемь лет. А может, не только в этом.
«Реннет сказал бы, что мы с ней слишком долго находились по разные стороны баррикад», – улыбнулась про себя она, следуя за чародейкой в более спокойное место, подальше от костров. Вокруг постепенно разливался аромат готовящейся жидкой овсяной каши.
– Ну, и о чем же ты хотела поговорить? – осведомилась Катарина. – А главное, каким образом тут замешан юноша-ренегат?
Та взглянула на нее прямо и без лишних выступлений начала:
– Сама же сегодня видела, что он творит? Полагаешь, это нормально? Нормально атаковать врага, когда в их руках заложники? А обезглавливание члена союзного отряда, потом еще нападение на главу Алых. Он же ударил ее просто потому что придерживался другого мнения. Как такое вообще можно спускать с рук?
Она говорила спокойно и рассудительно, без истерических и гневных интонаций, что отдавало должное ее здравомыслию и хладнокровию.
– Нет, не думаю, что это нормально… – внезапно кивнула Катарина, соглашаясь. Собеседница явно не ожидала услышать столь прямой ответ от мистика, и даже растерялась на мгновение, а она продолжила, стараясь быть такой же спокойной: – …Но и он прекрасно понимает, что его поступки ненормальны.
– В смысле? О чем ты вообще?
– Я скажу, однако прежде ответь мне на один вопрос. Ты пришла говорить со мной о нем по той причине, что я решилась вмешаться в их с Ливадой разборки? – спросила та, чуть прищурившись и выразительно изогнув брови.
Кассандра посмотрела на нее так, будто ответ был очевиден с самого начала.
– Думаю, твой сегодняшний поступок означал то, что ты ясно осознаешь неправильность действий мальчишки. Я не хочу, чтобы мы все потом пожалели о том, что сейчас, пока еще не поздно, не предприняли каких-либо мер. Некоторые из Гончих считают также. Если соберемся все, то ему придется нас выслушать.
«Это подозрительно напоминает бунт внутри отряда… – подумала мистик, слушая ее. – Если же все пойдет и дальше подобным образом, чувствую, могут возникнуть серьезные неприятности. Сомневаюсь я в правильности задуманного ими».
– Погоди! – оборвала Катарина чародейку, по-прежнему разглагольствующую о единении всех охотников. – Знаешь, меня тоже сильно беспокоит происходящее с Реннетом, быть может, даже сильнее всех вас. Со стороны он может показаться психически нездоровым, однако я не уверена в этом. Да, его методы порой нельзя назвать правильными, но по крайней мере они действуют. Или ты не согласна с этим?
Та не стала отвечать, лишь плотнее поджав губы. Интонация и выражение, с которыми начала говорить мистик, совсем не походили на желание поддерживать их идею.
– Кто знает, возможно, какие-то иные действия уже не в силах остановить войну, об этом вы задумывались? Вы постоянно лезете к нему с упреками, однако ни разу не предложили собственный план. А сейчас желаете повлиять на него, объединившись все вместе, но вот только я склонна считать, дело закончится расшибленными лбами.
– То есть, думаешь, у нас не выйдет? – вспыхнула Кассандра раздраженно. Ее прежняя сдержанность понемногу улетучивалась.
– Нет, будь уверена.
– Я не понимаю тебя, Катарина. Сегодня ты…
– Мне плевать на Ливаду и подобных ей! – резко оборвала ее мистик. – Кичатся собственным благородством, а на деле доставляют всем одни только беды. Или ты тоже думаешь, что один человек может взять ответственность за преступления другого? – Женщина презрительно усмехнулась. – Ты всего-навсего неправильно продиктовала мой поступок. Я защищала не ее, а его – Реннета. Только ради него самого и ради достижения нашей общей цели я вмешалась в происходящее. Вы не знаете, однако нам доводилось встретиться еще до начала войны. Наш отряд тогда разгромили боевые маги из «Золотой Ветви». Все мои товарищи были убиты, а со мной оставшиеся трое хотели поразвлечься, прежде чем добить. Однако юноша, по воле случая оказавшись там, пришел посмотреть, что происходит. В итоге, он убил их всех, а меня оставил в живых. Будь на его месте кто-то из вас, решились бы вы пойти на подобный шаг? Уверена, вам было бы очень жаль, быть может даже попытались бы уговорить их не делать этого… Нет смысла продолжать, сама же прекрасно понимаешь, чем бы все закончилось.
– Я поняла, – произнесла чародейка. – Ты не станешь помогать. Думаю, больше нам говорить не о чем, – добавила она, и развернулась, собираясь уходить.
– Сомневаюсь, что ты поняла все как надо, – заявила Катарина.
– В смысле? – бросила та через плечо, но ответа не получила, хотя достаточно было взглянуть в глаза мистика, чтобы угадать.
Кассандра ушла, а Катарина продолжала размышлять о своих поступках. Почему она продолжает его защищать? В чем причина такого желания? Только ли в долге перед ним или в чем-то еще? А еще та ночь, не вылетающая из головы и постоянно мешающая рассуждать здраво.
«Зачем я разделила первую близость с этим мальчишкой? – подумала она, ощущая, как тело начинает странно себя вести. Ее охватывал жар, а грудь словно тисками сдавливало. – Нет, конечно, мне понятно, что все произошло из-за минутной слабости. И сейчас я сожалею о содеянном. Однако, откуда и когда появилось желание спасти юного мага, защитить от неизвестной хвори, губящей его душу? Чего же я на самом деле хочу? И почему пропало желание сгинуть, утонув во мраке?»
Пока она прокручивала в голове этот большой спутанный комок вопросов, совсем близко послышался шорох. Катарина резко обернулась, схватившись за рукоять меча, но знакомый тихий голос, прозвучавший в вечерних сумерках, заставил ее успокоиться. Лишь сердце почему-то продолжало колотиться учащенно, как во время фехтовальной тренировки.
– Эмм… не будешь против, если я присяду здесь? – спросил Реннет. Он выглядел каким-то чересчур бледным и болезненным, не говоря уже о многочисленных ссадинах на лице.
Женщине хватило одного взгляда на него, чтобы понять, что он нервничает и беспокоится о чем-то. Но расспрашивать человека о внутренних переживаниях как минимум невежливо. Поэтому она коснулась более безобидной темы:
– Тебя не было видно в лагере. Куда-то уходил?
– Прогулялся просто, – отозвался юноша, присаживаясь неподалеку.
Больше он ничего не сказал, просто сидел неподвижно, глядя в одну точку перед собой. С ним явно было что-то не так и Катарине даже захотелось использовать способности мистика, для того чтобы прочитать его мысли. Однако она не сделала этого, продолжая время от времени бросать на него беспокойные взгляды из-под длинной темно-каштановой челки волос.
«Он просто пришел посидеть здесь? Тогда почему выглядит так, будто хочет заорать во весь голос? Усталость, напряжение, настороженность – все это буквально написано на его лице. Неужели во всем виноваты мои действия? В конце концов, я использовала на нем силу мистика, чтобы остановить, а потом еще ударила несколько раз. Нет, глупости, не из тех он людей, что обижаются по пустякам. Тогда, что мне делать в данной ситуации?»
Мальчишка не заговаривал первым, а Катарина не знала, стоит ли ей что-нибудь предпринимать. Прошло несколько минут, в конечном счете, она решилась отбросить сомнения в сторону и доверится чувствам.
Поднявшись, она подошла к Реннету. Тот с некоторым удивлением взглянул на нее, но спросить ничего не успел. Мистик просто обняла его и прижалась боком. При этом ее волосы легли на плечо юноши, а упругая грудь коснулась предплечья. Обычно в таких случаях он пытался отодвинуться, но сейчас лишь спросил:
– Что… что ты делаешь?
«Как такое может быть? Только недавно она разозлилась на меня и даже ударила, а теперь… теперь обнимает что ли? Не думаю, что с тех пор ее мнение могло сильно измениться. Получается, это я неправильно все понял? Боже, сложно-то как!»
