С исказившимся от ярости и ненависти лицом, юноша вплотную приблизился к Ливаде, уже оправившейся от удара и гневно взирающей на него. Из носа женщины потекла струйка крови.
– Говоришь, готова отвечать за действия своего подчиненного? Хорошо, тогда я дам тебе шанс искупить десятую долю его вины. Можешь выбирать одно из двух: либо я прямо здесь и сейчас казню всех членов твоего клана, либо сотворю с тобой то же самое, что сделал ваш маг с женой горожанина. Первое ты вряд ли станешь выбирать, так что остальным придется наблюдать за твоим искуплением, как наблюдал за происходящим маленький сын той женщины.
Глаза лидера Алого Дождя расширились от ужаса, едва она осознала, что имеет в виду Ренегат. И все же, она сумела взять себя в руки и ответить:
– Я… не это имела в виду…
– Не это? – яростно отреагировал юноша. – Тогда что же для тебя значит отвечать за его действия, а? Или думаешь, словесного извинения, искреннего раскаяния, даже денег будет достаточно, чтобы искупить вину этого урода? То есть, такие как ты уважают честь, память предков и всякую подобную чушь, но совершенно безразличны к чувствам других?
– Ренегат, прекрати безумствовать, иначе нам придется вмешаться! – заявил вдруг Фланвол. – Ты переходишь всякие границы! С каких пор тебя самого волнуют судьбы других? Ты постоянно напоминаешь нам, что сражаешься только ради себя, разве нет? Отпусти ее!
Реннет потемневшими от ненависти глазами посмотрел на него, отчего тот отшатнулся, словно увидел демона из Нижних Пределов.
– Любое лишнее движение с вашей стороны, и она тут же умрет, – вот все, что он произнес.
– Мне… мне не безразличны чувства других, – сдавленно произнесла Ливада, уже больше не пытаясь сопротивляться.
Женщина вздрогнула, когда холодная рука ренегата коснулась ее шеи.
– Тогда, готова заплатить необходимую цену? – прошептал он, медленно приблизившись к ней лицом. – Обычно я ни в коем случае не пошел бы на такое, однако чтобы вбить в твою маленькую дурную голову хоть немного здравого смысла, согласен переступить грань…
Вдруг он почувствовал рядом с собой присутствие еще кого-то. Резко обернувшись, Реннет встретился глазами с мистиком. От нее исходило нечто абсолютно невероятное – сила, тут же охладившая его разум и сердце…
Дальнейшее юноша помнил обрывочно. Катарина, судя по всему, несколько раз приложила его кулаком по лицу, причем довольно сильно. В себя он пришел уже спустя минуту, разукрашенный синяками и ссадинами. Он и предположить не мог, что женщина способна бить с такой силой и рвением.
Наблюдавшие за тем, как мистик буквально избивала парня, не могли отойти от шока и удивления. Прежняя раскаленная атмосфера словно испарилась. Ну а сама Катарина, бросив холодный взгляд на главу Алого Дождя, освободившуюся от действия теневого захвата, сказала:
– Надеюсь, ты запомнила урок на всю оставшуюся жизнь, безмозглая дура!
Инцидент разрешился благодаря вмешательству Катарины. Реннет поднялся с земли, отряхнулся, а потом молча ушел в сторонку от отряда. Ему и вправду пока стоило побыть одному, так думали практически все. Маги Алого Дождя пытались настаивать на продолжении разбирательства, однако их лидер сама приказала им забыть о случившемся. В результате, пусть и с мрачноватым настроением, все разбрелись по своим делам.
Мистику предстояло допросить захваченных пленников. Она не стала терять драгоценное время, и сразу же приступила к работе. На душе у нее царило беспокойство из-за увиденного сегодня. Однако не зря она относилась к числу сильнейших мастеров мистического искусства и умела подавить в себе ненужные мысли и чувства.
Пленникам завязывали глаза, так как прямой взгляд мог помешать тонкой концентрации. Это все равно что смотреть на солнце, когда острым ножом чистишь яблоко.
Процесс начинался от легкого касания в лоб или висок, таким образом мистик устанавливал связь с разумом жертвы. А уже после, по протянутой нити, связывающей их сознания, первый мог погружаться в чужие мысли, эмоции, воспоминания. В виду того, что человеческий разум устроен крайне сложно, это являлось нелегкой задачей. Для мистика чужое сознание представляло собой нечто схожее с целым миром. Найти в нем какой-то крошечный и тусклый кусочек воспоминаний, мысли или эмоции, в течение одного погружения практически невозможно. Кроме того, узнать о чем думала жертва три дня назад и узнать, что он видел и слышал в тот же момент – совсем не одно и то же. Зрительные и слуховые воспоминания найти гораздо легче, нежели мысли.
Катарина не сосредотачивалась на мелочах, а занялась поисками ярких картин, и особенно звуков, в которых могла упоминаться их главная цель – Гелиос. Достаточно отыскать хоть один осколок, одну единственную фразу, и опираясь на него будет уже гораздо проще найти остальную информацию, связанную с драконом.
В конечном счете, ей понадобилось по одному часу на каждого пленника. Мистику более низкого уровня пришлось бы возиться полдня, только чтобы выудить необходимые сведения из одного человека.
За эти четыре часа Катарина сильно вымоталась, духовно, эмоционально, и даже физически. Но терять время на сон и отдых женщина не стала, сразу же сообщив полученную информацию Гончим. Лидеры двух кланов также присутствовали при этом. Стоит заметить, что услышанное удивило многих. Только Реннет никак не проявил себя, оставшись бесстрастным и молчаливым. Он будто думал о чем-то другом, не имеющем отношение к обсуждаемой теме. Впрочем, Ливада тоже по большей части отмалчивалась.
Добытая из пленных информация говорила о том, что уничтоженный у Дорсула отряд не принадлежал ни к одному из кланов Светлого Ордена, и даже к боевым магам в целом. Но, тем не менее, они подчинялись именно приказам светлых. Как оказалось, последние собрали в одну большую группу всех преступников и ренегатов, до недавнего времени содержавшихся в тщательно охраняемой тюрьме города Венгара. В обмен на помощь в войне клан Свет предложил им свободу и неприкосновенность. Узнав об этом, всем сразу стало ясно, почему маги нисколько не сомневались, используя местных жителей в качестве заложников и трусливо запираясь за стенами города. Они были простой кучкой бандитов – не более того, потому и вели себя соответственно.
И разумеется, за подобным отрядом, абсолютно не внушающим доверия, был необходим присмотр. Сильнейший в Империи маг-дракон Гелиос подходил для этой роли лучше всего. С огромной силой дракона не составило бы труда держать в железной узде даже самых отъявленных негодяев и мерзавцев, поэтому выбрали именно его.
Дела на северо-восточном фронте шли очень даже неплохо. Армии бывших заключенных под предводительством дракона благополучно удавалось сдерживать врага. Вот только за неделю до сегодняшних событий из ордена пришло сообщение с призывом дракону отбыть на юг, чтобы помочь тамошним отступающим войскам. Гелиос в тот же день покинул эти земли, а весь отряд, находящийся под его руководством, был представлен самому себе, до прибытия нового командующего из Азранна.
До сегодняшнего дня никто из них не решился оставить свои посты и вернуться к преступлениям. Страх перед огненным королем все еще сдерживал их, однако то был лишь вопрос времени.
Таким образом, можно сказать, что Гончие, Остролист и Алый Дождь предотвратили немало последствий, очень неприятных, прежде всего для обычных людей. Несдерживаемые никем, преступники могли натворить много бед. После услышанного уже никто не сомневался в правильности действий охотников. Разумеется, лучше было бы не казнить всех подряд, а арестовать и судить их по законам Империи, однако любой понимал, что во время войн подобное неосуществимо.
С четырьмя пленными разобрались тем же способом, что и с остальным отрядом. И на сей раз мало кто испытывал к ним сочувствие.
Теперь отряд Ренегата, или же называемый «отрядом охотников за магами», повернул на юг, следом за своей целью. Правда, в тот день они лишь подальше отошли от Дорсула, и расположились на ночлег. Все устали в битве и теперь еле волочили ноги.
Стемнело довольно быстро, и Драгоценный Сапфир высветился на темно-синем небосводе. Катарина хотела увидеться с Реннетом до ужина. Не то чтобы ее грызло чувство вины за содеянное, просто женщина не могла оставить все как есть. Она должна была поговорить с ним без посторонних.
Мальчишки нигде не оказалось, и никто не знал, куда он запропастился. Катарина уже решила было спросить у Гончих, как вдруг Кассандра сама обратилась к ней:
