— А почему на север? — спросил Ши. Он вместе с Чалмерсом, Ахатом и Гармонией стоял на баке корабля, в трюме которого были амфоры с вином.
— Почему на север? — произнес Ахат назидательным тоном. — Почему на север? Да потому, что туда дует этот проклятый ветер! — Последнее слово он произнес обычным для него визгливым фальцетом. — Может, вы хотите, чтобы мы поплыли на юг, несмотря на то что ветер дует именно оттуда? Может, вы хотите, чтобы мы пошли наперекор воле богов и поплыли против ветра, так, что ли? Ведь именно так, в конце концов, боги и сообщают тебе о том, в каком направлении ты по их воле должен плыть. Ты поднимаешь паруса, а боги посылают ветер того направления, в каком они приказывают тебе плыть! Ой, похоже, что и нам надо будет, подобно этому мерзкому кровопийце Агамемнону[30], принести в жертву принцессу, а может быть и двух принцесс, для того чтобы ветер подул туда, куда нам надо, но так уж получилось, что принцесс у нас нет. У господина Энея есть только сын, и он не допускает и мысли, чтобы принести его в жертву, а поэтому вы, неизвестно откуда взявшиеся тупицы, должны довольствоваться ветром, дующим с юга! — Казалось, его вот-вот хватит апоплексический удар: его лицо, не закрытое шлемом, стало багровым, а плюмаж из конского волоса колыхался из стороны в сторону.
— Прошу вас, удержите меня, если мне вздумается спросить его о чем-либо еще, — попросил Ши.
— Прекрасная сегодня погода, не так ли? — обратилась к ним Гармония, чтобы разрядить обстановку.
— Да, дорогая, ты права, — ответил совершенно успокоившийся Ахат.
Нос судна изящно разрезал поверхность воды, подняв по обе стороны прозрачные стены брызг.
Когда они достигли глубокой воды, цвет моря сделался почти черным с необычным фиолетовым оттенком. Ши попытался объяснить это явление.
— Это идет от Гомера, — назидательно поправил его Чалмерс, — то самое «море цвета темного вина». Я точно не помню, но что-то похожее на это есть в его поэме. — Рядом с кораблем резвились дельфины, а однажды им посчастливилось увидеть поднявшихся на поверхность тритонов, морских обитателей с рыбьими хвостами и бородами из водорослей. С одним из них о чем-то совещался Эней, перегнувшись через бортовые перила флагманского корабля. Вероятнее всего, он уточнял у него маршрут плавания.
Ночью они вытащили корабли на берег, развели костры и скромно поужинали перед тем как, завернувшись в одеяла, отойти ко сну. На следующий день они сделали остановку у вдававшейся в море холмистой косы. Эней объявил, что он отправится на берег, для того чтобы по предзнаменованиям выяснить ближайшее будущее. Ему казалось, пояснил он, что это как раз то место, где можно основать город.
— Ой, я надеюсь, что этого не случится, — сказала Гармония. — Это же Трасия. Люди здесь — сущие дикари. — Она осталась на борту, решив заняться рукоделием, а Ши, Чалмерс и другие члены команды сошли на берег.
— Трасия? — в задумчивости произнес Ши. — Мы доплыли сюда довольно быстро.
— Это же эпическая поэма, — назидательным тоном ответил Чалмерс. — Длинные нудные куски повествования просто выпускаются.
Из трюма корабля, перевозившего скот, рабы на руках выволокли упиравшегося быка и потащили его на берег. Эней большим пальцем пробовал остроту лезвия своего кинжала. Подошло время нового жертвоприношения. Мужчины тащили камни для сооружения алтаря.
— Эй, вы, — обратился Эней к Ши и Чалмерсу. Те подбежали к нему. — Мы должны соорудить навес в виде беседки над алтарем для моей божественной матери и других богов, за то, что они благословили начало нашей работы. Пойдите к этому холмику, — он указал в сторону понравившегося ему возвышения, — и принесите веток кизила и мирта.
— Будет исполнено, господин, — ответил Ши.
Они, задыхаясь от быстрой ходьбы по крутому склону, поднялись на холм и остановились среди тонких молодых деревьев.
— А вы знаете, какое из них кизил, а какое мирт? — спросил Ши.
— Не думаю, что это важно, — ответил Чалмерс. — Давайте просто вытащим несколько этих деревцев и принесем их на косу.
Ши нагнулся и ухватился за ствол деревца, возвышавшегося примерно на фут над землей. Упершись обеими ногами, он с силой потянул за ствол. Деревце поддалось неожиданно легко, а затем вдруг громкий пугающий стон раздался из-под земли.
— Какого черта? Рид, что это было? — В этот момент Чалмерс вытянул другое деревце, и опять раздался стон, еще сильнее первого.
— Я думаю, мы влипли в очень скверную историю, — сказал Чалмерс. — Полагаю, нам надо сообщить об этом руководству. — Они направились назад на косу, где застали Энея, совещавшегося с капитанами.
— Мой господин, — обратился к нему Чалмерс, — у нас возникли трудности при исполнении вашего приказания принести веток для алтарной беседки.
— Трудности? — рявкнул Ахат. — Вы что, не в силах притащить несколько кустиков? Какие тут могут быть трудности? Будь вы оба тощими, как тростинки, я бы еще мог вас понять, но на вас же можно… — Эней подал ему знак замолчать.
— Это же мои виночерпии, мой старый друг. Пусть расскажут.
— Конечно, мой господин. Все понял!
— Когда мы попытались вытащить из почвы деревца, — сказал Ши, — из-под земли раздался громкий стон. Он звучал так, как будто стонал человек.
— Вот оно, истинное предзнаменование, — сказал Эней. — Пойдемте и посмотрим, в чем дело.
Они поднялись на холм, и Эней взялся за первое попавшееся деревце. Он потянул его одной рукой, и деревце поддалось, но не так легко. Стон на этот раз был намного более громким и пугающим. Пучок корней вышел из земли с неприятным пронизывающим резким звуком. Эней поднес деревце к глазам и стал его внимательно изучать. Корни деревца были покрыты чем-то черновато-вязким, и полусвернувшаяся кровь капала с них на землю.
— Какой ужас! — донеслось из толпы.
Эней предпринял еще одну попытку — тот же самый стон, та же кровь. Будучи человеком, который всегда предпочитает троицу, он вытащил еще одно деревце — стон, кровь, но на этот раз еще и рыдания. Наконец снизу раздался голос.
— Это ты, Эней? — замогильным голосом вопросили из-под земли.
— Я узнал этот голос, — объявил Эней. — Это ты, Полидор?[31]
— Да, это я или, по крайней мере, тот, кем я был. Сейчас я мертв. Приам послал меня на север, дав шкатулку с золотом, подкупить короля Трасии, чтобы он пришел на выручку Трое. А тот убил меня и завладел золотом. Его приближенные пригвоздили меня здесь дротиками, и эти дротики со временем пустили корни.
— Каков мерзавец! — взревел Эней.
— Полностью с тобой согласен, — поддержал его Полидор.
— Все ясно и так, — сказал Эней. — Трудно даже вообразить более мрачное предсказание, чем это. Клянусь Юпитером, город здесь мы строить не будем. Полидор, мы совершим над тобой все обряды, чтобы тень твоя упокоилась в мире.
— Искренне благодарен тебе, — ответила тень.
Итак, жертвоприношение быка было посвящено тени Полидора, а не Венере, над местом погребения был насыпай курган, и на берег перевезли женщин, чтобы они исполнили над усыпальницей громкие причитания. Когда последняя порция возлияний была вылита на землю, они подняли паруса и отплыли.
— Хороший плач как ничто другое улучшает самочувствие, — сказала Гармония. — Конечно, троянские женщины практически ничего не делали последние десять лет, а только плакали, но именно поэтому мы, как мне кажется, должны быть самыми счастливыми женщинами на свете. Однако ввиду некоторых обстоятельств мы таковыми не являемся.
Ветер пригнал корабли к острову Тимбрей, где царь принял их с гостеприимством, но объяснил, что остров перенаселен и на нем нет уже места для строительства нового города. Эней отправился к местной гробнице и попросил ниспослать ему предзнаменование. Земля слегка содрогнулась, и божественный голос сообщил, что остров Крит, возможно, следует посетить в первую очередь: после недавно закончившейся междуусобицы значительная часть земли на острове оказалась свободной.
И они снова пустились в плавание, и бриз, наполняя паруса, нес их туда, куда было угодно богам. Они проплывали мимо островов, возникавших, словно призраки, из черных глубин моря. Невиданные существа выходили на берег и смотрели на проплывавшие мимо корабли. Немало странных созданий глядели на них из морских глубин, проплывая под самыми днищами кораблей.
Оказалось, что на Крите разразилась чума. Однажды ночью Энею явились во сне боги-хранители домашнего очага и поведали ему, что местом, которое он ищет, должна стать Италия. После этого путники быстро собрались в путь, совершили жертвоприношения и поплыли в Италию.
— Италия! — возгласил Ахат, стараясь перекричать скрип мачты, на которой пузырился наполненный ветром парус. — Италия! Где же, скажите во имя святого Меркурия, находится эта распроклятая Италия? Я никогда не слыхал ничего °б этом месте, и вот теперь нам суждено туда плыть! Не понимаю, почему боги не могут просто появиться перед нами и сказать, куда они повелевают нам идти, вместо того чтобы гонять нас по всему этому треклятому черно-красному морю, как кучу жалких презренных щепок? — Он начал биться головой о мачту, что совершенно не повлияло на ситуацию, а лишь добавило его шлему несколько новых вмятин.
